Под небом Италии - Айрис Денбери

— Да, я понимаю. И что вы собираетесь делать?

— Пока ничего. Но… не хотели бы вы сопровождать меня завтра на озеро Тразимено? Вы там, наверное, уже бывали?

— Нет. Я проезжала мимо, когда ехала из Флоренции.

— Там есть пара мест, на которые мне бы хотелось взглянуть, — продолжал Толбот. — Прибрежный город Кастиглионе был основан этрусками, и у моего друга там неподалеку вилла. У него неплохая коллекция этрусских и римских артефактов, которые он готов нам показать.

— Почему вы хотите взять меня с собой?

— Я бы мог ответить, что ненавижу ездить один. — Он повернулся к ней и улыбнулся. — Вы бы могли просто прокатиться со мной. Но главное, я хочу, чтобы вы сделали несколько рисунков — просто грубых набросков. А я прихвачу камеру. Между нами, мы должны получить кое-какие результаты.

Антония не очень понимала, о каких результатах он говорит, но ей ужасно хотелось поехать с ним.

Хозяином виллы на берегу озера оказался англичанин Чарльз, женатый на пухлой итальянке с сияющими глазами и иссиня-черными волосами. В доме, обставленном с элегантностью, было собрано столько предметов старины, что казалось, будто находишься в музее. Этрусские вазы и фрагменты плит с надписями, небольшие статуэтки, фрагменты статуй заполонили столы и подоконники.

После обеда Толбот начал фотографировать кое-какие предметы из коллекции своего друга. Одна фигурка особенно привлекла внимание Антонии — бронзовая колесница. Девушка задумалась, может ли фото- или кинопленка передать всю замысловатую красоту, сотворенную руками неизвестного художника, который две с половиной тысячи лет назад создал этих словно бегущих лошадей и возницу.

Окружающий виллу сад оказался еще большим открытием — увитая виноградом беседка была заставлена чудесными статуями и резными сиденьями. В одном месте стена была построена таким образом, чтобы разместить коллекцию фрагментов древних стен с надписями. Каждый кусок был помещен в глубокую нишу, которая защищала его от непогоды.

— Они не портятся на открытом воздухе? — поинтересовалась Антония.

— Это зависит от климата, — ответил Чарльз. — Дома, в Англии, они бы стали более темными из-за влажного воздуха, а здесь сырость им почти не угрожает. Долгое сухое лето тоже играет не последнюю роль.

— Сколько у тебя подделок, Чарльз? — спросил, улыбаясь, Толбот, когда они прогуливались по лужайке, спускавшейся к озеру.

— Ни одной, я надеюсь. Хотя никто не может быть полностью уверен. — Он рассмеялся. — Музеям самим придется разбираться, когда я умру. Я собираюсь оставить виллу как она есть, полностью обставленной, провинции Перуджа.

Антония и раньше задумывалась, почему ему позволено хранить все эти сокровища, вместо того чтобы передать их музеям, но теперь все стало ясно.

Она привезла с собой альбом для рисования, но Толбот не дал никаких указаний. Наконец, когда Толбот заснял все, что хотел, Чарльз проводил их на плавучую пристань к маленькой моторной лодке.

Толбот и Антония помахали на прощание Чарльзу и его жене, и лодка взяла курс к одному из трех островов.

— Он говорит только по-итальянски, — крикнул Чарльз. — Вы справитесь сами?

— У меня есть Антония в качестве переводчика, — проорал в ответ Толбот.

Антония состроила гримасу:

— Это зависит от того, насколько быстро говорит человек и какой у него акцент. Я не привыкла к местным диалектам. — Она поняла, что речь шла о человеке, к которому они сейчас направлялись.

Причалив к острову Маджоре, Толбот попросил лодочника подождать их.

— Мы пробудем там около часа, может быть, дольше, — услышала Антония.

Маленький средневековый городок с каменными, выкрашенными в розовый цвет домами привел Антонию в восторг.

— Я обязательно должна сюда приехать и нарисовать все эти восхитительные маленькие улочки и аллеи.

— Почему бы не подождать, пока я сделаю несколько удачных снимков? Тогда вы сможете скопировать их, без необходимости тащиться сюда и сидеть на жаре в окружении мальчишек, заглядывающих вам через плечо.

— За кого вы меня принимаете? — раздраженно ответила девушка. — Думаю, если мне понадобятся снимки или цветные слайды, я сумею найти и получше ваших.

— Я так и думал. — Он самодовольно усмехнулся. — То есть вы сомневаетесь, что я могу выбрать восхитительный вид?

— Откуда вы можете знать, что ваш вид понравится мне так же, как и вам?

— Хорошо. Выбирайте вы.

— Что толку, если я не знаю, что именно вас интересует?

— В логике вам не откажешь, — признал Толбот. Он свернул на узкую улочку, а там через напоминающую античную арку дверь вошел в дом.

Шагнув из яркого, солнечного дня в полумрак, Антония ненадолго ослепла, а Толбот уже знакомил ее с Марио, коренастым круглолицым стариком.

Антония прислушивалась к разговору мужчин. Ей удалось понять, что у Марио есть несколько заслуживающих внимания вещиц. Вскоре он выставил на стол коллекцию ваз и ювелирных украшений.

— Сейчас мне понадобится ваша помощь, Антония, — указывая на стол, произнес Толбот. — Через секунду мы скажем, что именно необходимо нарисовать.

Но Антония уже не слышала его. Ее целиком захватила красота золотых украшений, брошей, браслетов, разложенных прямо перед ней. Она никогда прежде не видела такой изящной работы, и ей было трудно поверить, что все эти вещи, пролежав в гробницах столько веков, теперь сияют мягким светом, будто побывали в руках ювелира всего несколько дней назад.

— Изучите эти ассирийские украшения, — обратился к ней Толбот. — Начните, например, с этой точеной головы на браслете, и изобразите ее в более крупном масштабе. Когда мы вернемся, то сможем увеличить рисунки еще больше.

Продолжая инструктировать Антонию, Толбот достал фотоаппарат и сделал несколько снимков бронзовой урны с четырьмя носиками в форме верблюжьих голов.

Антония работала быстро, стараясь не упустить ни одной детали и недоумевая, почему Толбот так заинтересован в ее несовершенных рисунках, когда можно сделать гораздо более точные фотографии. Наверняка этому есть какое-то объяснение.

Вскоре мужчины оставили ее одну, а сами спустились в подвал осмотреть другие сокровища.

Рисуя, Антония заметила, что каждое украшение, каждая ваза пронумерованы. Она таким же образом пронумеровала свои рисунки.

Толбот и Марио вернулись и принялись изучать рисунки, которые она только что закончила. Марио одобрительно кивал. По лицу Толбота нельзя было понять, доволен ли он. Но когда Марио удалился, чтобы принести вина, Толбот пробормотал:

— Да, эти могут пригодиться, поскольку вы не знаете, что на самом деле копируете.

— Я думала, это этрусские украшения…

— Так и есть.