Вот так каникулы - Филлис Холлдорсон

На губах Грея появилась едва заметная улыбка.

— Думаю, «беспокоит» — не совсем подходящее слово. Скорее «заботит». — Он взял Еву за руку. — Я хочу задать тебе вопрос и получить откровенный ответ.

Ева нахмурилась.

— Я никогда не обманывала тебя, Грей.

Одной рукой Грей пожал ее руку, а другой погладил ее шелковые локоны.

— Я знаю. Пожалуйста, не сердись.

— Хорошо. Ты прощен. Итак, что ты хочешь знать?

— Ты девственница?

Ева смотрела на Грея и не видела его. Она оторопела от неожиданности и ничего не могла с собой поделать.

Ее попытка предстать перед Греем опытной светской дамой, искушенной любовницей явно не удалась.

Лгать Грею? Нет, это невозможно.

— Ева, ответь мне. Ты обещала. Я должен знать. У тебя… когда-нибудь… был мужчина?

— Нет, никогда, извини… — ответила Ева, опустив голову.

— Извини?! — возмутился он. — За что же ты извиняешься?

— Я извиняюсь, что разочаровала тебя. Мне так хотелось заняться с тобой любовью! О, Грей, мне так стыдно!

Он тихо вздохнул и нежно привлек Еву к себе.

— Это мне должно быть стыдно. Я не должен был завязывать с тобой отношения, несмотря на то что испытываю к тебе сильное чувство. Я прекрасно знаю, что ты еще слишком молода. Почти ребенок…

Ева посмотрела на Грея.

— Я знала, что ты это скажешь, но мне двадцать четыре года, я окончила университет и сама себя содержу. Я встречаюсь с молодыми людьми с пятнадцати лет, но осталась девственницей по своему собственному желанию, а вовсе не потому, что жила затворницей.

Ева заметила, как на лице Грея появилась и тут же исчезла улыбка.

— Я в этом ни на минуту не усомнился. Могу себе представить, что чувствовали все ребята, которым ты давала от ворот поворот. Но кровь моя холодеет при мысли, что кто-то еще мог касаться и ласкать тебя.

— И что же теперь? — спросила Ева. — Теперь, когда ты знаешь, что я не так опытна, как твои прежние подружки, ты меня больше не хочешь?

Грей крепко обнял ее.

— Конечно же, я хочу тебя. Мне кажется, я буду хотеть тебя всегда, но я не покушаюсь на детей…

Ева резко оттолкнула его.

— Ты снова за свое!

Грей взял ее за плечи, стараясь успокоить.

— Ева, мне тридцать шесть лет. Я не мальчик, у меня восьмилетняя дочь. Я никогда не прощу себе, если покушусь на твою невинность.

— Я уже сказала тебе, что я не такая уж и невинная, — упрямо говорила Ева. — Мне известно об отношениях между мужчиной и женщиной. Да, сама я этого еще не испытала, но это не значит, что я неприкасаема.

Грей нежно погладил ее плечи.

— Ты особенная. Это значит, что ты бережешь себя для того единственного мужчины в твоей жизни, который станет твоим мужем.

— Теперь ты говоришь, как мой папа, — процедила она сквозь зубы и пожалела о сказанном. — Почему ты уделяешь этому столько внимания? Мы хотим друг друга, какое значение имеет возраст?

— Проблема вот в чем: я могу обещать тебе только любовную связь безо всяких обязательств, связь, которую каждый из нас может прервать в любую минуту. Ты же хочешь иметь мужа и детей и жить счастливой семейной жизнью.

Ева неожиданно разозлилась: Грей сумел прочесть ее мысли.

— Почему ты думаешь, что знаешь, чего я хочу? — попробовала защититься она.

Он грустно улыбнулся.

— Дорогая, ты сама себя выдала, сказав, что не хотела заниматься любовью с мужчинами, которые тебя привлекали. Вероятно, заставить тебя пойти на это можно только силой. Если бы я воспользовался твоим доверием и соблазнил только потому, что жажду тебя, а потом ушел, оставив ни с чем — ни детей, ни серьезного обеспечения, — я бы сам себя проклял. Я не могу так поступить, Ева.

— Значит ли это, что ты не хочешь больше меня видеть?

— Видишь ли… Я не могу относиться к тебе как к сестре или считать тебя своей очередной пассией. Будет лучше для нас обоих, если мы перестанем встречаться. Но время от времени мы все равно будем видеться, ведь нам еще предстоит перекрывать крышу в вашей школе.

— А как же Тинкер? Ты больше не хочешь, чтобы я с ней занималась?

Грей нахмурился.

— Ах да… Тинкер. Я совсем забыл об этой проблеме. — Он на минуту замолчал. — Дай мне несколько дней, чтобы все обдумать. На этой неделе она едва ли еще сможет заниматься.

Каждое его слово отдавалось болью в душе Евы.

— Думай, сколько хочешь, — сказала она. — Но я буду тебе благодарна, если ты объяснишь Тинкер: я ушла вовсе не потому, что не хочу с ней работать. Иначе это будет удар…

— Дорогая, я все объясню дочери, — уверил ее Грей. — Итак, прежде чем уйти, что еще я могу для тебя сделать?

— Пожалуйста, выключи свет на кухне, когда будешь выходить.

— Конечно. — Грей наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. — Спокойной ночи.

Свернувшись под одеялом, Ева слышала, как щелкнул выключатель на кухне и захлопнулась входная дверь.

Только теперь Ева дала волю слезам и зарыдала, уткнувшись в подушку.

* * *

Время шло, а от Грея не было никаких вестей. Ева решила, что он окончательно порвал с ней и даже отказался от ее преподавательских услуг. Она позвонила в больницу и узнала, что девочку выписали.

Рано утром в субботу раздался телефонный звонок. К радостному удивлению Евы, это была Тинкер.

— Мы с папой собираемся поехать в Маунт-Рашмор и хотим, чтобы вы поехали вместе с нами. Пожалуйста.

Эти слова растрогали Еву. Душа ее растаяла. Ей очень хотелось принять приглашение, но она подозревала, что идея отправиться на прогулку пришла в голову Тинкер, а вовсе не Грею.

— Дорогая, а что твой папа думает по этому поводу?

— Он согласен. Мы хотим устроить пикник.

Судя по тому, как они расстались в последний раз, и принимая во внимание, что с тех пор Грей не давал о себе знать, Еве было трудно поверить, что он решился пригласить ее провести целый день с ним и его дочерью.

— Я хотела бы поговорить с твоим папой, — сказала Ева. Ей надо было удостовериться, что Грей не против.

Она услышала, как Тинкер позвала Грея.

— Здравствуй, Ева, — сказал он хрипловато.

— Здравствуй, Грей. Тебе известно, о чем со мной говорила Тинкер?

— Да. Она хочет, чтобы ты поехала вместе с нами в Маунт-Рашмор на пикник.

— А как насчет твоего желания? — спросила она и только потом поняла, что задала двусмысленный вопрос.