Универсальный саквояж миссис Фокс - М. Р. Маллоу

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы вдруг за стеклом не шевельнулись занавески, дверь не открылась и на площадку не вышла бы одетая в траур дама. Она не стала ни визжать, призывая проводника, ни всплескивать руками, ни делать что-либо еще, столь же дурацкое. А быстро шагнула вперед, перегнулась через перила и подхватила Дюка за другую руку. В ушах шумел ветер, стучали колеса. Короткая борьба – и бледный, как кальсоны, Дюк с распахнутыми во всю ширь глазами был втащен на площадку. Рядом, тяжело дыша, брякнулся компаньон.

Дама отпустила Джейка. Поправила изогнутые поля траурной шляпы, которую, вероятно, унесло бы ко всем чертям, если бы не широкая вуаль, повязанная поверх и скрывающая большую часть лица. Джейк застегнул воротник рубашки и одернул пиджак. Дюк хлопнул глазами.

– Господи, – непослушными губами пробормотал он.

– Однако, мальчики, – голос дамы звучал невозмутимо, – ваш абордаж мог кончиться очень неудачно.

С этими словами решительная пассажирка бросила беглый взгляд на саквояж, открыла дверь и прошествовала в вагон. Компаньоны остались на площадке.

Через мгновение дверь распахнулась снова.

– Послушайте, господа, вам что, нужно особое приглашение? – поинтересовалась дама.

– Но у нас нет билетов! – глупо возразил Дюк.

– Нет? Подумать только!

В ее голосе отчетливо звучала насмешка. Джентльмены похлопали глазами.

– Там же кондуктор, – пробормотал Джейк.

Дама оправила кружевные оборки траурной перчатки.

– Именно, молодой человек! – язвительно отозвалась она. – Поэтому я посоветую вам не привлекать внимания персонала, заставляя даму вести себя эксцентрично!

– Но… – попробовал открыть рот Дюк.

Ответом ему был приложенный к губам палец.

Дама опять открыла дверь тамбура.

– Так душно! – сказала она как бы себе самой. – Куда они только смотрят! Надо будет принять от головы.

Затем помассировала виски и, расправив юбки, грациозно пошла по красному ковру качающегося вагона. Компаньоны прижались к стене спиной и на цыпочках последовали за дамой. Та знай себе шла, покачивая бедрами, и вдруг остановилась перед закрытой дверью. Отпирая дверь, дама напевала себе под нос веселую ариетку на немецком. Голос ее был слегка глуховат, но звучал довольно приятно. Искатели приключений прошмыгнули внутрь.

Это был салон-гостиная. С дубовым столом, украшенным вазой с розами, с мягкими креслами, диваном и большим зеркалом в дубовой раме. С полками, на которых размещалась посуда. С (и это в наших обстоятельствах очень важно, неправда ли?)с дверью. До сих пор обоим джентльменам приходилось ездить только на обычных пульманах, где пассажирские места отделялись от чужих глаз лишь занавесками, а о закрытых салонах не было и помину. Маллоу-старший рассказывал, что раньше пульманы возили пассажиров в закрытых купе, но произошло такое количество убийств, ограблений и прочих преступлений, что сочли за лучшее заменить двери на занавески. По счастью, вагон был не пульмановский, а вагнеровский. Компания Вагнера не испытывала пристрастия к открытым купе, и потому считала вполне разумным предоставлять пассажирам места в закрытых отделениях.

Впустив гостей, дама повернула ключ. Грохот, ветер, дым паровоза сменился тишиной. Уютно постукивали колеса.

– Вы здесь… одна? – удивился Дюк.

– Я предпочитаю одиночество, – отозвалась дама, стоя перед зеркалом и поправляя оборки на груди.

Ее черный короткий жакет, обшитый по краям кружевом, сидел прекрасно. Закончив это занятие, она открыла крышку золотых часиков на шее, висевших на длинной тонкой цепочке, сказала: «гм!» и этот момент раздался стук в дверь. Дама повернулась.

– Джентльменам угодно поздороваться с проводником? – поинтересовалась она вполголоса. – Нет? Тогда чего же вы ждете? Марш под диван!

Марш под диван был совершен в одно мгновение: оба юркнули туда и затаились, как мышки (конечно, если уместно говорить о мышках такого размера!).

– Да-да? – громко сказала дама, и перед глазами двух джентльменов опустился дорожный плед в бежевую клетку.

Прошуршали юбки. Щелкнул замок.

– Все в порядке, мадам? – голос проводника звучал ой как подозрительно. – Я заметил, что вы вышли на заднюю площадку.

– Здесь так душно, что у меня разболелась голова! – голос миссис Фокс звучал тоже ничего себе: капризно, требовательно и содержал толику той звонкости, что намекает на желание закатить скандал.

– Прошу прощения, мадам, выходить на площадку на ходу поезда не разрешается.

– Мне очень жаль, – сказала дама уже гораздо более мягко. – Я этого не знала. Дверь была незаперта, и я решила поэтому, что могу выйти, подышать воздухом. У меня действительно очень болит голова.

– Гм, – только и сказал проводник. – Пожалуйста, больше так не делайте.

– Ни за что! – теперь ее голос сделался еще и кокетливым.

Проводник откашлялся и послышался звук захлопнувшейся двери.

Компаньонам был виден только край траурных юбок и носки дамских ботинок – узкие, квадратные. Они переместились немного вправо и там остановились. Дама вполголоса напевала свою ариетку.

– Ну что же, молодые люди, полагаю, нам будет удобнее беседовать, если вы присядете.

Искатели приключений выбрались из убежища и устроились на бархатном диване.

Вуаль мешала рассмотреть лицо дамы. Кружевную вставку блузки от глухого стоячего воротника до низкого выреза жакета украшало неимоверное количество атласных бантиков. Из края муаровой перчатки выглядывал кружевной манжет. Искатели приключений пытались принять непринужденный вид, не сводя глаз со своей неожиданной попутчицы.

Тем временем дама открыла саквояж, стоявший на одном из кресел. Саквояж был такого же размера, что и саквояж мистера Маллоу, но только новый и дорогой. Тонкий гибкий стан пассажирки напоминал ласку.

– Если джентльменам неудобно, можем прекрасно обойтись без имен и названий. Мое имя миссис Фокс.

Компаньоны кивнули. Следовало представиться и подать руку, но как это сделать, если дама, стоя к вам спиной, роется в саквояже?

– Но как? – потрясенно спросил Джейк. – Как вы…

– Оказалась на задней площадке? – миссис Фокс немного отодвинула вуаль.

Взгляд темно-карих, почти черных глаз, был острым, черты красивого, несколько неправильного лица тонкие, тоже чуточку острые. Сильнее всего в этом смысле отличался подбородок, выглядевший крупнее и костлявей, чем могла бы пожелать красивая женщина, но это ее почти не портило. Особенно, если обратить внимание на пикантную родинку у края ярких, нервных губ.

– Ваши маневры, как легко догадаться, если проявить некоторую внимательность, были прекрасно видны в окно.