Репродукция счастья - Мария Ларанская

– Ты оставишь меня здесь и уедешь? – спросила я, не будучи до конца уверенной, что хочу такой перезагрузки.

– Нет конечно! – пылко возразил он. – Как я могу бросить хрупкую девушку одну посреди дикого леса? Там внутри комнат много, мы друг другу не помешаем. Конечно, если моя компания тебя не смущает.

– Думаю, как-нибудь переживу такое соседство, – я грустно улыбнулась, в глубине души понимая, что остаться в полном одиночестве сейчас не готова. – А ты надолго дом арендовал?

– Пойдём, – бодро сказал Сергей, явно довольный тем, что я не отказалась жить с ним под одной крышей. – Этот дом в моём полном распоряжении до последнего летнего дня.

Удивительно, но в этом скрытом от посторонних глаз уголке земли, лишённом привычных благ цивилизации, время не тянулось, а стремительно летело вперёд, подобно хищной птице, непременно желающей догнать потенциальную добычу.

На третьи сутки я перестала беспомощно плакать ночами в подушку, а неделю спустя и вовсе ощутила, что мою разбитую на мелкие осколки жизнь еще можно попробовать склеить. С Сергеем мы общались лишь в обед и за ужином. Готовил он сам, даже близко не подпуская, меня к плите. Помимо того, что холодильник был до отказа забит продуктами, в погребе хранился колоссальный запас консервов. Когда я поинтересовалась, откуда такое богатство, Сергей сказал, что накануне моего возвращения из Барселоны делал глобальную продуктовую вылазку, планируя не покидать это своего рода убежище как минимум месяц.

Как только приём пищи заканчивался, мой ненавязчивый сосед почти всегда уходил в свою комнату или на улицу, давая мне возможность распоряжаться внезапно обретённой свободой по своему усмотрению. Я читала книги, много гуляла и занималась творчеством, эксплуатируя чужие художественные принадлежности. В одной из комнат Сергей оборудовал себе полноценное рабочее место художника, которое в итоге благородно мне уступил.

Каждый раз беря в руки кисть, я будто прикасалась к незримому источнику энергии, медленно, но надёжно залатывающей болезненные душевные раны. Я с упоением смешивала краски, зачастую получая самые невероятные оттенки, и, не боясь быть кем-то раскритикованной, уверенно переносила на холст свои мысли, страхи и несбывшиеся мечты.

– Наташ, не возражаешь, если я войду? – спросил Сергей, осторожно постучав как раз в тот момент, когда я поставила на новой картине финальный штрих.

– Заходи, – ответила я, ощутив, как внутри зарождается пока ещё едва уловимое чувство тревоги.

Он никогда не беспокоил меня, когда я работала. Не важно, было ли за окном раннее утро или день приближался к своему завершению, пока поток вдохновения не иссякал, я без остатка отдавалась творчеству, игнорируя любые внешние раздражители. Поэтому мне не составило труда предположить, что, если Сергей решил постучаться ко мне, значит, произошло что-то неординарное.

Он уверенно вошёл в комнату, но, наткнувшись взглядом на мою картину, застыл на месте. На этот раз я изобразила саму себя в красивом платье в окружении благоухающих цветов. Получилось достаточно реалистично.

– Наташа, это… У меня слов нет, – на его лице растерянность смешалась с удивлением. – Потрясающе! Подари мне его!

– Хочешь дополнить свою коллекцию моих фотографий автопортретом? – не сдержав улыбки, спросила я.

– Повешу в спальне напротив кровати, – на полном серьёзе сказал Сергей. – Буду засыпать и просыпаться, любуясь тобой.

– Серёжа, ты неисправим! – я рассмеялась и, сняв картину с мольберта, передала ему. – Любуйся на здоровье!

– Благодарю! – он аккуратно взял мой автопортрет и перешёл к объяснению цели своего прихода. – Наташа, я хотел сказать, что мне нужно будет съездить в город на пару дней. Возникли неотложные дела. Ты здесь одна справишься?

– Конечно. Я уже прекрасно освоилась. Думаю, никаких проблем не возникнет.

– Замечательно. Тогда я отнесу картину к себе и поеду.

– Прямо сейчас? – удивилась я такой поспешности.

– Да. Чем быстрее уеду, тем быстрее вернусь. Не скучай!

Проводив Сергея, я задумалась о том, что, тайно сбежав из дома, поступила не лучше Лизы. Чувства Макса и Ольги меня волновали мало, а вот брату всё-таки следовало сообщить, что со мной всё в порядке. Олег-то мне ничего плохого не сделал. Вроде как...

Я включила телефон и внимательно просмотрела список пропущенных вызовов. Сразу после побега звонили все трое по несколько раз, на следующий день только брат с женой, а после... Потом все благополучно забыли о моём существовании. Хороши родственнички! Что тут ещё сказать?

Я с обидой отбросила телефон в сторону. Как же можно быть настолько наивной?! Всю жизнь искренне думать, что у тебя замечательная семья, и не видеть очевидного: всем друг на друга наплевать!

И Маринка про меня даже не вспомнила. Я с силой ударила кулаком по столу и вышла на улицу, пытаясь на свежем воздухе немного успокоить расшалившиеся нервы.

Усталое солнце медленно опускалось за горизонт. Высоко в небе, громко что-то выкрикивая  на лишь им понятном языке, кружили небольшие чёрные птицы. Глубоко вдохнув тёплый воздух, в котором смешался аромат разных трав и солёной воды, я поймала себя на мысли, что за короткий промежуток времени уже успела по-настоящему полюбить это место.

Я зашла в дом и на всякий случай, помимо защёлки, закрыла дверь ещё и на ключ. Легко поужинав, я легла на небольшой кухонный диванчик, желая наконец дочитать давно начатую книгу о расследовании серии жестоких убийств и  как-то незаметно уснула.

Проснулась я резко посреди ночи. За окном вовсю бушевала гроза. Яркие вспышки молний сменялись оглушительными раскатами грома. Я медленно встала, налила стакан холодной воды и вдруг услышала странный негромкий звук, словно кто-то невидимый монотонно перебирал на клавишах один и тот же минорный аккорд. По телу невольно побежали мурашки.

Я могла поклясться чем угодно, что источник этой непонятной мелодии находился в моей сумке, стоявшей на столике в прихожей. Возможно, если бы не ночь, гроза и то, что я первый раз осталась одна в чужом доме посреди леса, то мне бы не было так жутко, но сейчас я шла к этому столику на подкашивающихся от страха ногах, и чувствовала себя героиней какого-то малобюджетного триллера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍