Сказы и поверия города Й - Влад Бобров

плащ. Последний крикливого вытащил и надел. Хоть в доме и было тепло, но надолго здесь задерживаться он не собирался. Плащ длинный, по щиколотку, кожа вся в рубцах, которые напоминали борозды на коре. Надевался этот плащ чудно. У него было два ряда пуговиц. Один был на своём месте, на передней стороне, а второй на правом боку. Прорезей тоже было два ряда. Вот и получалось, что он завернул себя, словно рыба в газету. Чтобы плащ слишком сильно не развевался по ветру, на уровне таза он обвязал плащ веревкой. А в голове на основе содержимого сундука возникла одна интересная идея.

«Может, бешеная вино в подвале прячет?»

Это предположение нельзя не проверить. Хоть кольт уже не лежал так удобно, как раньше, в руке, горлану удалось совершить два выстрела в крепящие петли люка, а удары ногой открыли проход в подвал. Ну как подвал? Скорее глубокую, холодную, голодную яму. Хозяйка дома сидела в самом дальнем углу и рыдала.

— Прошу, я здорова, — молила она, закрыв лицо руками, — Уходи, я здорова!

Не выдержав, она побежала из дома, перед этим сильно ударившись лбом об опорную балку, да так сильно, что на брови потекла кровь.

— Слепая или дурная, не пойму? Ну и пусть, — оглядывая в полумраке хоть что-нибудь, сказал самому себе крикливый и заметил ящик, наподобие того, что в доме. И в нём было три не откупоренные бутылки Оттобуче. Того самого, ради которого вся поездка и затевалась.

И вот, сняв повязку с лица, он отхлебнул заветного вина. Эффект был не тот, что он ожидал.

Вино будто приобрела свойства жидкости из реки, стало растворять язык и нёбо горлана. Рот и глотку адски жгло. В ужасе он стал вытирать язык рукавом плаща. Не помогло. Выбежав из хижины, он начал тереть язык о кору. Когда и это не помогло, он набил рот землёй, и после этого немного полегчало.

Он проходил пять минут со ртом, набитым грязью, пока не выплюнул её и не напялил обратно повязку.

…

— Какая мерзопакость! Туфли! Да что стало с туфлями?! Как это носить? Я не понимаю, где подошва? — пенял на досадную судьбу своей обуви попутчик. Он потерял кровавый след своей жертвы, то есть след вел в тёмную часть леса, а на это идти ему не хотелось. Он не ведал страха перед тьмой в поселениях, но в лесу можно и заблудиться. И никакие метки-ромбы не помогут. Ему не хотелось долго здесь плутать, да и вообще идти по этому заросшему месту, но принципы, которые его вели по пути охоты за гнилью, приказывали найти выжившего поселенца и застрелить его. Иначе нельзя. Иначе эта еле ощутимая идиллия его собственной жизни перегнётся, искривится, может, разобьется, как и его собственный цилинд. Тогда попутчик и умрёт. А пока поиски продолжаются. Обходить тёмный участок пришлось долго, зато результативно. Он почувствовал — рядом хижина. С вином. Влетев в неё с разбега, он никого не встретил. Лишь проход в погреб, а там две скромно лежащие бутылочки красного. У третьей всё содержимое было вылито на землю. Залпом из двух горл попутчик их осушил. Это не могло не вскружить ему голову, и уже немного пошатываясь, куда более воодушевлённый, он продолжил идти.

Сладкое опьянение быстро выветрилось из головы попутчика. И хорошо, ведь на горизонте показались двое гнилых. Они шли налегке, ничего в них особенного не было, и попутчик решил потренироваться в стрельбе.

«А может, из ружья?» — подумал он. У него был довольно вспыльчивый характер, и ему больше хотелось изрешетить их в упор из автомата, но в тоже время попутчик знал, на что способен. Он догадывался, что они скорее всего заметят его, спрячутся за деревьями и скроются. Не. Одного бы он застрелил, но со вторым сомневался.

Первый выстрел был удачен. Гнилой упал замертво на том же месте, а второй обернулся и убежал. Попутчик от азарта аж раздухарился. Хотел побежать за ним, но передумал. Опёршись ногой о корень дерева, довольно мягкий, может, подгнивший, он прицелился. Рассчитал траекторию и примерный маршрут жертвы. Выстрел. Не упал. Такое так оставлять нельзя. Когда он проходил мимо первой жертвы, ему приглянулись его башмаки. Грязь их не пощадила, зато подошва есть. Недостойная замена, но хоть какая-то. Следы выжившего вели в лес, куда попутчик и направился.

…

Плащ существенно защищал горлана от ветра. Всю дорогу он отплёвывался от земли. И вот, пройдя пару сотен метров, решил сделать большую остановку. Сил прибавилось, но не так, чтобы продолжать путь без передышки. Выбрав дерево, он сел под него отдохнуть. Мышцы приятно расслабились, и в этот момент было уже наплевать на ветер.

Но не все могли позволить себе промедление. Двое из поселения брели вглубь леса, по делам, известным только им. Раньше горлан без промедления пристрелил бы их, а сейчас ни сил, ни желания не было. Вино-то они вряд ли с собой взяли.

Пока горластый наблюдал за ними, как за муравьями, слева послышался громкий и до боли знакомый выстрел и скрежет затвора ружья. Крикливый быстро среагировал и лёг на землю спиной, в надежде, что останется незамеченным. За первым прогремел второй, и нога стрелявшего уперлась в глотку горлана. От неожиданности крикливый прокусил язык, замер в надежде остаться незамеченным, только воздуха не хватало. В глазах начало темнеть, и вот сознание начало выветриваться из ггорластого, как давление на глотку ослабло и нога, чуть не задушившая, на пару с другой помчались за кем-то в глубь леса. Крикливый медленно наполнил легкие воздухом и вернул дыхание. Горлан выждал час и, осмотревшись, увидел хладный труп. В его шее зияло отверстие. Тогда-то и испытал горлан впервые сочувствие.

Горластый пошел по их следам. Наверняка вели в поселение.

«Нужно попробовать ещё. Там наверняка жидкость из реки была, а там, в поселении», — думал он — «не будет таких подстав».

Глава 5.

Идти пришлось не так уж и долго. Там вовсю шла работа. Все обирали виноградные лозы. А поселение было немаленькое, около сорока трёх домов. С учётом его маскировки на него некоторые удивлённо таращились. Но недолго — работать нужно, пока спокойно. Определённой тропы, что вела бы в центральный дом, не нашлось. Все кривые дорожки извивались меж сумбурно расставленными руками владельцев домов. И вот горлан нашел нужную тропу, собрался идти за вином, как он отчётливо услышал: «Они едут, прячьтесь!»

крикливый

«Спрятаться в доме… Да ведь они пришли не за мной, а за вином. Только за