Сам себе клан - Сергей Сергеевич Мусаниф

class="p1">— Ладно, пока отдыхайте, Александр, — милостиво разрешил граф. — Завтра я пришлю к вам волхва, пусть он вас осмотрит. Чем боги не шутят, может, и найдутся у вас какие-то способности.

— А все эти телодвижения не привлекут к моей персоне излишнего внимания? — поинтересовался Ломтев.

— Излишнего внимания? — удивленно переспросил граф Крестовский. — Старый князь, который каким-то чудесным образом исцелился от неведомой хвори и бросил вызов своему могущественному сыну? Да уже завтра в светском обществе только о вас и будут судачить.

— Если вы не можете остановить волну, оседлайте ее, — посоветовал Ломтев. — Ударьте по репутации Громова, который родного отца в дом престарелых засадил. Если вы хотите ослабить клан, общественное мнение должно быть на вашей стороне.

— Разумеется, — сухо сказал граф. — Мы уже работаем и в этом направлении тоже, но и у Громовых есть прикормленные специалисты.

— Удачи вам в грядущих пиар-войнах, — сказал Ломтев.

Почему-то ему хотелось оставить последнее слово за собой, и граф Крестовский каким-то образом сумел уловить это желание, и ушел, не проронив более ни звука.

* * *

Волхв был, какой надо волхв.

Он был нечесан, хаотически бородат, и от него слегк пованивало псиной. Но, по крайней мере, он заявился не в рубище, а в каком-то засаленном, явно видавшем и лучшие времена, кафтане, изначальный цвет которого после многих лет уже практически не угадывался.

Волхв усадил Ломтева на стул посреди комнаты, попросил закрыть глаза, а потом принялся совершать какие-то пассы над его головой, ходить вокруг, периодически срываясь в присядку, что-то бормотать, и только что в бубен не бил.

Ломтев ничего, кроме запаха псины, не чувствовал, и ему было откровенно скучно.

Весь вчерашний вечер и все сегодняшнее утро он старался определить наличие силы самостоятельно, но ни черта в этом не преуспел. Молнии из пальцев не выскакивали, лампочки продолжали гореть, несмотря на мысленные приказы Ломтева погаснуть, и вообще, было совершенно непонятно, как это должно работать.

В открытой сети, разумеется, никаких сведений о магических практиках не находилось. Привилегированное общество умело хранить свои секреты.

Процедура, отнявшая минут сорок ломтевской жизни, наконец-то закончилась, и волхв позволил Ломтеву открыть глаза, а сам, вконец обессиленный, рухнул в кресло, которое обычно занимал старый князь.

Кстати, что-то его давно не видно.

— Ну что? — спросил Ломтев. — Какой диагноз? Каков, так сказать, приговор?

— Туманно будущее, и скрыто оно от меня, ваша светлость, — рек волхв густым басом. — Закрыто сознание ваше и есть в нем области тьмы, моему взору неподвластные.

Это, наверное, старый князь закуклился, подумал Ломтев. Это и хорошо, не надо никому знать, что я его не убивал.

На войне любая мелочь пригодится.

— Откровенно говоря, так себе результаты, — заявил Ломтев. — Хотелось бы более конкретного.

— Не бывает ничего однозначного в души тонких материях, — сказал волхв. — Спит внутри вас сила великая, ваша светлость, но пробудится ли она когда-нибудь — то мне неведомо.

Ну, это уже что-то, подумал Ломтев. Хотя четкая инструкция по пробуждению силы была бы лучше.

Желательно, пошаговая. Но, видимо, ничего такого в этом мире для Ломтева не предусмотрено.

Возможно, внутри кланов и существуют какие-то техники, но делиться ими с конкурентами никто не будет.

— Никогда не видел я ничего похожего, — продолжил волхв. — Впрочем, недолго я живу на свете этом, всего-то пятьдесят шесть годиков, со многим еще не довелось мне встретиться.

— Все когда-нибудь случается впервые, — согласился Ломтев. — А какие-нибудь практические советы воспоследуют?

— Бессмысленны советы в делах таких, — сказал волхв. — Иди по той дороге, которой судьба тебя ведет, и в конце концов ты окажешься там, где должно.

— Так и я могу, — сказал Ломтев. — А как мне пробудить силу великую?

— Простые смертные над этим не властны, — сказал волхв, поднимаясь на ноги. — Дозвольте откланяться, ваша светлость. Призывают меня и другие дела, далеки они от столицы, нелегок путь.

— Нелегок, — согласился Ломтев. — Дозволяю.

* * *

Ночью Ломтева попытались убить.

Он проснулся от тяжести в груди и от невозможности сделать вдох, и сначала было решил, что у него инфаркт, и он наконец-то допрыгался, и тайное общество может утереться со всеми своими планами, и вслед за этим сразу же пришла злость на себя и это немощное тело, которое мешало ему придти на помощь дочери.

Он захрипел, попытался открыть глаза, ничего не увидел, но ощущения возвращались, и он понял, что это вообще не инфаркт, потому что сердце бьется хотя и часто, но не болит, а невозможность дышать обусловлена прижатой к его лицу подушкой, а тяжесть в груди исходит от упирающегося в нее, видимо, для верности, колена.

Быть задушенным подушкой в собственной кровати в доме престарелых — это был бесславный конец жизненного пути старого князя, да и его собственной карьеры тоже, и Ломтев окончательно рассвирепел. Он принялся дергаться и извиваться, пытаясь сбросить с себя убийцу, но тот был сверху, он был тяжелее, сильнее, и, что совсем уж немудрено, моложе, и ладить с ним у Ломтева не получалось.

Левая рука его была прижата к телу, и задействовать ее он никак не мог, и тогда он сжал правую руку в кулак и ударил. Кулак наткнулся на что-то очень твердое, явно не человеческую плоть, но ярости Ломтева это никак не препятствовало. Он ударил еще раз и еще, разбивая костяшки пальцев в кровь, и с каждым ударом ему казалось, что его кулак становится все тяжелее, и в какой-то момент он стал совсем тяжелым, и очередной удар уже не встретил сопротивления, а точнее, напрочь его подавил, и кулак проломил что-то твердое, погрузившись во что-то мягкое и теплое, и убийца захрипел и обмяк, ослабляя хватку, но для того, чтобы скинуть подушку с лица и нормально вдохнуть, Ломтеву все равно потребовалось какое-то время.

И еще какое-то время он просто дышал, а несостоявшийся убийца все еще лежал на его теле, продолжая истекать чем-то теплым.

Ломтев принялся ворочаться и таки сбросил его с себя, а потом левой рукой дотянулся до цепочки бра и включил свет.

На полу его спальни лежал мертвый оперативник СИБ, в его бронежилете и плоти, которую этот бронежилет закрывал, была проделана дыра, в которую мог бы пролезть кулак.

Собственно говоря, он в нее и пролез.

Ломтев посмотрел на свою правую руку, она по локоть была обагрена чужой кровью. Да и простыни с одеялами тоже придется менять. Похоже, сегодня спокойно поспать у него уже не получится.

Ломтев моргнул и обнаружил полупрозрачный силуэт старого князя, стоявшего над трупом и внимательно его рассматривающего.

— Да, демон, заварил ты кашу, — сказал