Восход Третьей Луны - Виолетта Иванова

Ночами она вспоминала своего любимого Вириуса, которого долгое время считала своим женихом и который оказался предателем. Была ли у него любовь к ней? Скорее всего нет. Она помнила их первое знакомство, когда ей было 11 лет, как они были поражены красотой друг друга. Их детская влюбленность переросла у нее в более глубокие чувства, а вот Вир охладел к ней. Она только сейчас стала понимать, что последнее время он ни разу не заговаривал с ней о предстоящей свадьбе, перестал говорить о любви и своих чувствах. Все чаще ей болтушки знакомые рассказывали, что он стал часто посещать веселый дом, где проводил время с женщинами свободной любви. Она не хотела им верить, но потом это оказалось правдой. Ее девичьи мечты найти свое счастье, свою любовь с Виром разбились.

Потом ее мысли постепенно начал занимать Горан. Она никак не могла понять, что ее так пугало в мужчине. Он был старше ее на 9 лет. Она представила его высокую статную фигуру, затянутую в черные доспехи, широкий разворот плеч, гордую посадку головы, гладко зачесанные в тугую косицу волосы, его высокий лоб, четкий профиль. Она каждый раз поражалась красоте цвета его глаз, которые могли быть то сияюще-серыми, но темно серыми, как грозовая туча. Да, вся левая часть лица обезображена страшным шрамом. Но если посмотреть на его вторую сторону, то сразу она представила как он красив своей мужской красотой.

Потом все чаще она начала вспоминать, с какой нежностью и каким восхищением принц смотрел на нее с самой их первой встречи, как он трепетно вел ее под руку, согревал ее пальцы в своих ладонях, как целовал своими красивыми губами кончики ее пальцев. Она невольно посмотрела на свои руки, пытаясь вспомнить ощущения, когда он целовал их. Она приложила руку к своим губам, вспоминая те два поцелуя, которые он подарил ей, провожая в ее покои. Его губы твердые, сухие, горячие нежно касались ее губ. Что-то теплое разливалось в груди, глаза сами закрывались, и перед ней вставал образ Горана. С каждым днем его шрамы больше не пугали ее. Он получил их в битве, значит он очень умелый и храбрый воин. А она, глупая маленькая девочка, испугалась его героических шрамов.

Со временем образ Горана полностью заменил в ее памяти образ Вириуса. И сейчас, спустя три года она никак не могла понять, почему она сбегала от него. Ей очень хотелось вернуться к Горану выпросить у него прощения и стать ему настоящей женой. Сейчас она смогла бы быть ему нужной и могла бы занять место рядом с ним.

Глава 16

Однажды в дверь дома тетушки Донары раздался стук. Когда Дара открыла дверь, за порогом увидела молодую красивую женщину. Она улыбнулась Данаре:

— Добрый день, как моя тетушка Донара поживает?

— Проходите, пожалуйста, — Дара пропустила незнакомку в дом. — Тетушка сейчас отдыхает в гостиной на втором этаже, прошу, проходите.

Женщина поднялась на второй этаж, скинула на стул, стоящий при входе в комнату свой дорожный плащ и подошла к Донаре:

— Здравствуй, дорогая моя тетушка! Я проездом. Решила заскочить, узнать, как поживает наша любимица, — она подошла к Донаре, обняла за плечи и расцеловала в щеки.

— Боже! Кого я вижу! Девочка моя, Оливушка! Как давно ты не заезжала ко мне, проказница, — мягко пожурила женщину Донара и шутливо погрозила пальчиком. — Я надеюсь ты задержишься на пару деньков у меня, чтобы рассказать последние новости столицы?

— Конечно, дорогая моя! — Она снова поцеловала Донару в щеку. — Я так соскучилась по тебе. И у меня много-много новостей. Как раз за два вечера я тебе их расскажу. А теперь представь мне это прелестное создание. — И она указала на Дару.

— Это моя воспитанница, Дара. Очень хорошая девушка, сбежала от отца-тирана, который хотел выдать бедняжку замуж за старика.

***

Вечером дамы собрались в гостиной у камина. Донара и Оливия сели в кресла, обращенные к камину. Между креслами Дара поставила для них столик с графином лимонада и фруктами. Сама заняла место на диване в темном углу комнаты. Она сидела тихо, чтобы не мешать беседе.

Оливия начала рассказ. Оказалось, что три года назад ей повезло, она заменила свою мать в свите жены Лорда. Была принята на работу уже после побега Даринии.

«Фух, — выдохнула Дара, — она не застала меня, может и не узнает». Она прижала руки к своим вспыхнувшим щекам, чтобы немного охладить. Хорошо, что Донара и Оливия не видят ее.

Оливия долго рассказывала последние новости столицы, потом перешла на новости о правящей семье. Когда рассказ дошел до принца Горана, лицо женщины погрустнело.

— Тетушка! Ты не представляешь, такой замечательный мужчина, а вот с женой ему не повезло. Он привез эту девочку из какой-то глубинки, сочетался с ней таинством брака, а она взяла и сбежала от него к какому-то своему любовнику. Он ее так любил, просто потерял голову. Мне мама рассказывала, что она таким счастливым его никогда не видела. Он просто светился от счастья. А она предала его, сбежала прямо из Храма.

Донара слушала Оливию, широко открыв глаза:

— Боже, ну почему так получилось? Такой хороший мальчик, ему бы найти свое счастье, как было бы хорошо. Если он похож на своего отца, то его избранница была бы самой любимой женщиной.

Кровь бросилась в лицо Даринии, речь шла о ней. Она была готова провалиться сквозь землю, так ей было стыдно. Но увлеченные беседой женщины не замечали ее состояния. Оливия продолжала:

— Его жену искали почти три месяца. Потом она сама явилась в замок. Такая несчастная, пыталась разжалобить Лорда и его жену. Рассказывала все, что ее якобы похитили какие-то незнакомцы. В общем, туманная история. Но Горан был счастлив, его любимая жена вернулась домой. Он снова ожил, просто был счастлив, у него снова сияли глаза, он улыбался!

— Оливушка, скажи, а остались ли в замке любовницы Лорда и его сына? — поинтересовалась Донара.

— Тетушка, ну какие любовницы? Ты же знаешь, если они влюбляются, то не видят рядом с собой никаких женщин. У Горана до его похода на восточную границу было несколько наложниц, но по возвращении вообще ни одной в замке не осталось. Он же собирался жениться. Мама говорила, что те девицы, которые были его наложницами, просто ревновали его дико ко всем женщинам, строили всякие козни, но их быстренько отправили по домам. И потом никаких женщин. Он так любил свою жену!