Пробуждение силы - Сергей Самаров

– Ты, Юрий Германыч, рассказывай пока… – попросил Бурундуков, включая шумный чайник. – Я тебе потом и одеяло выделю, а за стеной у меня кабинет временно свободный. Можешь на столе выспаться.

– Если все рассказывать, дня не хватит… – вздохнул подполковник.

– Тогда главные вещи…

– А что интересует? Конкретно!..

– Раньше, понимаешь, – авторитетно сказал Максаков, – не каждый день из «ПП-2000» стреляли. А теперь каждый…

– У вас тоже, что ли?

– Вчера…

– Рад за вас. Хорошо стреляли?

– Спецы… Троих искрошили. Двое в бронежилетах были… Один из них большая шишка из мэрии, некто Соловьев, по которому, судя по материалам, давно пули плакали… И сын с ним в машине был… Сын как раз без бронежилета… А твои стрелки?..

– Мои стрелки скромнее… У меня главный стрелок вообще – псих…

– То есть? Маньяк?

– Натуральный, по полной программе оформленный по слабоумию на инвалидность. Работал дворником неподалеку. Спокойный и улыбчивый. Коренной москвич, причем таджик по национальности. Общий любимец двора. Все о нем говорят только хорошо. Вышел утром из подъезда. Пошел, как соседи думают, на работу. С собой металлический скребок нес, чтобы тротуары чистить. Скребок, кстати, острый, как бритва. Свидетели рассказывают…

– Много свидетелей? – поинтересовался старший следователь Бурундуков.

– Много. Кто во двор не вышел, в окно смотрел. Утро. Люди только на работу собираются…

– И что рассказывают?

– Вышел этот Солимов Абдулло Нурович из подъезда. Двинулся, как обычно, в сторону улицы. Навстречу ему женщина с ребенком. Остановились, разговаривали, но разговаривали возбужденно. Это трое отметили. Женщина держала ребенка на руках, к себе прижимала. Вдруг срывается с места стоящая во дворе машина. Гонит прямо на женщину. Не давит, но боком сшибает в сугроб вместе с ребенком. Машина тут же останавливается. Выскакивают два мужика… Опять трое свидетелей говорят, что под гражданскими куртками на них была военная одежда. Мужики эти хватают женщину с ребенком и тащат в машину. Дворник пытался вмешаться, его толкают, он в ответ на это черенком своего скребка разбивает голову одному, второй выхватывает «ПП-2000», но поздно, потому что слабоумный дворник скребком, как бритвой, перерезает военному горло. С другой стороны двора на скорости мчит точно такая же машина. Опять двое, в таких же куртках, под куртками военная одежда. Слабоумный дворник поднимает оружие, и с первого выстрела едущей навстречу машине пробивает колесо. Двое выскакивают из автомобиля, начинают стрелять. Женщина с ребенком бежит в подъезд. Стреляют в нее, разбивают два окна в доме. Но в жильцов, мазилы, не попадают. Дворник пользуется моментом и тут же укладывает одного из стрелявших, несколькими очередями заставляет второго спрятаться за машиной, а сам, стреляя на бегу и не давая противнику высунуться, сокращает дистанцию. Когда тот парень высунулся, дворник расстрелял его в упор. Но тут начинает стрелять в дворника первый, которому он голову разбил черенком. Дворник машину перепрыгивает, как кенгуру, и отстреливается из-за нее. А с улицы к военным подъезжает подкрепление. Снова точно такая же машина, как две первые, но там уже пять человек. Все бегут вперед, у всех «ПП-2000». Дворник поднимает второй ствол, бежит к своему подъезду и одновременно лупит с двух рук, троих укладывает, оставшиеся боятся в подъезд зайти. Звонят, требуют подмогу. Очень быстро приезжает «Скорая помощь», которая увозит трупы и раненых, свалив их, как дрова. Кто-то сказал, что номер был черный, следовательно, армейский. И следом за «Скорой» микроавтобус, набитый парнями в кевларовых бронежилетах и в таких же касках. На спине надпись «Федеральная служба безопасности». Вламываются в подъезд, но быстро выходят, без дворника и без женщины, и уезжают вместе с остальными. Одну машину с пробитым колесом тащат на буксире. Вот и все, что я имел вам рассказать. Вопросы есть?

– Есть, – сказал Максаков. – Интриги не хватает. Она есть?

– Есть. Я уже разговаривал и с федеральным управлением, и с городским, и даже с областным. ФСБ к этой стрельбе никакого отношения не имеет…

– Очень приятно… – заметил Бурундуков. – «ПП-2000» были, понятно, с глушителями?

– Нет.

– Скверно, – мрачно сказал Максаков. – Значит, нашумели сильно. Но хотя бы патроны были бронебойные?

– Нет. Стандартные…

– Еще хуже…

– Чем хуже?

– Это может значить всплеск криминогенной обстановки в столице. За два дня два случая применения такого оружия. Только в нашем случае стреляли бронебойными и с глушителем. Если бы это была одна и та же история, криминогенная обстановка, понятно, оставалась бы на прежнем уровне…

– Ну, а где сам-то дворник? – спросил Виктор Анисимович.

– Испарился… Вместе с женщиной и с ребенком… Дверь в его квартиру выбита… Следов крови там нет… Но там подвал открыт. Мог уйти через подвал и выйти с торца дома. Правда, дверь в подвал с торца дома закрыта на ключ, но он мог выйти и потом дверь за собой закрыть… Если, конечно, у него ключ был… Кто их, дворников, знает… Там, в подвале, кстати, местный дворник свои инструменты держит…

Бурундуков налил подполковнику стакан кофе и даже сахар положил. Но тот пить сразу не стал, решил дожидаться, когда кофе хоть немного остынет.

– Запрос на дворника посылал?

– Сразу же, из машины…

– И что?

– А что, вас дворник волнует? – переспросил Калмыков и все же попробовал горячий кофе, но обжегся и поморщился. – Вас же «ПП-2000» должны волновать…

– Если дворник остался жив, он должен знать, кто в него стрелял, – просто ответил полковник. – Может быть, для нас, как и для тебя, это один из немногих «хвостов».

– Дедуктивно мыслишь, мистер Холмс… Боюсь, дворник хорошо спрятался, чтобы его не убили в очередной раз.

– В очередной?

– Вчера на него напали скинхеды. Пятеро. Он их основательно отделал… Я запросил материалы из отделения. Оттуда еще, с места… Может, уже и доставили…

– Держи нас в курсе событий.

– Держать будет тот, кто дело в производство примет… Я передам ваши общие пожелания… А я спать отправлюсь… Только кофе допью. Я после кофе всегда сильнее спать хочу.

– Я тоже, – признался Бурундуков…

* * *

Женщина с ребенком не убежала куда-то вверх, и не стала, испуганная, ни к кому в двери ломиться. Она ждала Абдулло Нуровича сразу за дверями и даже распахнула дверь при его приближении. Он почему-то сразу отметил мимоходом, что она, должно быть, чрезвычайно смелая, на редкость смелая для женщины. И тут же он поймал себя на мысли, что не думает о Марише как о чужом человеке. Не думает как о близком, хотя она называет себя его дочерью, но и не думает, как о чужом. Словно бы наполовину признает ее родной. Но анализировать ситуацию и свои чувства, свое отношение к людям было явно некогда. Следовало спешить, потому что пули летают быстро, гораздо быстрее, чем люди бегают. И потому лучше не подставляться под пулю, тем более что и бежать уже почти некуда…