Запрещенный угар - Алексей Лютый

После такого глубокомысленного открытия небесный решил, что ментально люди не общаются по каким-нибудь религиозным или общественно-политическим соображениям. А когда осознал, что земляне напрочь лишены даже зачатков телепатии, был несказанно удивлен. Он просто не мог понять, как народ без ментальных средств мог достичь такого уровня цивилизации, что летает в космос и создает технику, ему, небесному, даже и не снившуюся. От осознания всей глубины этого противоречия у бывшего трунарского зэка разболелась голова, и он решил, что проще над глобальными идеями не размышлять, а пообщаться с незваными, но приятными гостями при помощи обычных средств. Конечно, говорил Хаарм далеким от литературного трунарского языком, и некоторые фразы универсальный переводчик просто отказывался озвучивать, но в общем и целом речь Хаарма землянам была понятна.

Поначалу небесный слишком далеко углубился в прошлое и стал рассказывать «икс-ассенизаторам» всю историю своей жизни, начиная от горькой юности, лишенной миллионного состояния. Однако бойцы чуть ли не хором эти словоизлияния прервали и потребовали от Хаарма осветить нынешнее положение дел на Лоне. Небесный горестно вздохнул, сожалея о том, что его личные злоключения никого не интересуют, а затем все-таки выполнил пожелание спецназовцев.

За политикой на Лоне и в ее галактических окрестностях Хаарм следил с душевным трепетом, пристальным вниманием и ежедневными мольбами, обращенными к господу-отцу-вседержителю-черт-его-подери и содержавшими в себе одну-единственную просьбу: «Господи всемогущий и т. д., сделай так, чтобы все окрестные политики разом сдохли. Хотя бы на пару суток!» И осуждать контрабандиста за эти мольбы ни у кого язык не поворачивался. Во-первых, потому что вокруг него ни любителей политики, ни даже простых человеколюбов никогда не было. А во-вторых, есть ли вообще в просторах необъятной Вселенной хотя бы одно существо, желавшее политикам чего-либо иного? Кроме самих политиков, разумеется.

Впрочем, это лишь лирическое отступление, а дела здешние были весьма плохи. Катаклизм политической системы на Лоне случился не сразу, и перемены в жизни произошли не вдруг. Около трех месяцев назад, почти сразу после переворота на Трунаре, по Лоне поползли странные слухи, леденящие кровь контрабандистов.

Никто и ничего толком не знал, но все упорно твердили, что вскоре что-то произойдет. Что именно, не уточнялось, но каждый из нелегалов знал, что хорошего ждать не приходится. Хорошего вообще в их жизни было крайне мало, а тут еще неизвестные провокаторы стали туманно намекать, что оно теперь закончится вообще, и связывали грядущие напасти и с революцией на главной планете конгломерата, и с темными личностями, появившимися на Лоне.

Сначала это были лишь слухи. Контрабандисты, которые всегда, во все времена, в любых планетарных системах, галактиках и параллельных вселенных, если таковые существуют, обладали отлично налаженной системой информации, начали говорить о странного вида существах, якобы сопровождавших какую-то большую шишку.

Хаарм особого внимания на эти разговоры не обращал, поскольку к любителям зоологии, так же как к почитателям больших шишек, себя отнести не мог. Единственное, что его занимало в то время, была проблема дальнейшей контрабанды эллериума. Ни о чем другом тогда Хаарм и думать не хотел, стараясь собрать максимум информации о том, насколько изменится политика правительства Трунара в отношении к контрабандистам эллериума. Наверное, поэтому и оказался в ловушке.

Гром грянул не сразу. Хаарм, естественно, видел, как в систему звезды под звучным именем Светильник прибывает все меньше и меньше кораблей его коллег. Этот факт должен был бы насторожить небесного, но обуреваемый жадностью Хаарм мгновенно просчитал, насколько возрастет его доля в общем объеме продаж эллериума при отсутствии конкурентов, даже не подумав о причинах, побудивших многих контрабандистов покинуть систему Лоны. Вот и сидел сейчас Хаарм на астероиде и наслаждался гипотетической монополией на контрабанду эллериума, не имея возможности не только продать его, но даже и просто выбраться из этой планетарной системы и раздумывая о том, как он до такой жизни докатился.

Большой шишкой, прибывшей около трех месяцев назад на Лону, был не кто иной, как свергнутый президент трунарского конгломерата планет. Явился на планету он нелегально, укрылся в резиденции одного из местных аристократов и принялся усердно взывать к совести и чести всех небесных во Вселенной, настаивая на бойкоте распоряжений узурпатора.

Руководство Лоны, славившееся на весь конгломерат консерватизмом взглядов, мгновенно поддержало воззвание свергнутого президента и тайно начало готовиться к объявлению независимости. На планету стали в массовом количестве прибывать транспортные корабли со всевозможными стратегическими грузами, а следом за ними на Лону опускались и пассажирские звездолеты. Но существ, которых они привозили, не видел никто. Конечно, каждый понимал, что с пассажирскими кораблями на планету прибывают войска, но их численность и структура оставались засекреченными.

Позже, когда Хаарму удалось связаться с одним из своих информаторов на Лоне, тот сообщил, что войска состоят из существ, абсолютно не похожих ни на одну расу конгломерата планет. Как выглядят эти вояки, информатор не знал. Единственным, что ему стало известно со слов мусорщика, обслуживающего казармы нового воинства, было то, что новые солдаты жутко орут, воняют, как общественный сортир в жаркий полдень, и постоянно занимаются муштрой. Все это Хаарм и рассказал «икс-ассенизаторам». Шныгин с Пацуком переглянулись.

— Похоже, блин, это те самые плоды генетических экспериментов, — проговорил старшина. — Уже плюс. Уверен, что одну часть задания мы выполним. Что скажете?

Реакция сослуживцев Шныгина была самой разнообразной. Хотя, в общем и целом, вполне удовлетворительной. Пацук хмыкнул. Дескать, он в этом никогда и не сомневался. Кедман показал Сергею сложенные в кружок указательный и большой пальцы правой руки — надеюсь, никому, кроме Хаарма, этот жест объяснять не нужно? — а Зибцих просто кивнул головой. Хотя, если честно, этот кивок немецкого ефрейтора больше был похож на желание самоубийцы пристроить поудобнее веревку на шее для более комфортного прохождения акта суицида, чем на знак согласия. И лишь Сара Штольц, крайне загадочная в последнее время, пожала плечами, предлагая не говорить «гоп», пока шкуру неубитого медведя бабушка надвое не поделила.

— Вы это о каких генетических экспериментах говорите? — подозрительно посмотрел на «икс-ассенизаторов» Хаарм. — Не о транскубальной инстрафакции спектраментальных нейронов, после которой скраарбули перестают выдавливать тракунсулы? Так их здесь, на Лоне, проводят? И вас послали добыть новейшие разработки?.. Тогда я в доле. Без меня вы не сядете на планету, а я…

— Слухай, Репа, а тебе не кажется, что эта морда задрапированная слишком много и не в тему болтает? — поинтересовался у Шныгина есаул. — Воно ж разве не знает, что с болтунами обычно в спецназе делают?

— И слава богу, что не знает, — буркнул старшина и повернулся к небесному, намереваясь получить информацию, касающуюся основной части задания группы. — Короче, я, блин, не знаю, о какой херне ты там говорил, еври бади, но то, что мы здесь ищем, тебя никак не касается. Ты лучше скажи мне, что случилось со странным кораблем, прибывшим в эту систему пару дней назад?