Остров отложенной гибели - Сергей Владимирович Возный

пейзаж, один из троицы зевнул, второй почесал живот, третий заметил, вдруг, что-то и начал нервничать. Он же и голос подал:

— Не знаю, кто ты и зачем говоришь непонятное, но скоро тебя сожрут! На промысел явился?!

— Я тоже не знаю, кто вы такие! Мне бы пройти через вас, ребята! Денег нет, но вы держитесь… в смысле, благодарить буду громко и прочувствованно!

— Двигай быстрее ногами, пока их не откусили!

Я оглянулся — и вовремя. Снова увидел подводный бурун, несущийся в мою сторону, побежал, поскользнулся, но с гряды не съехал — один из троицы цапнул мой шест и помог выбраться.

— Уф-ф! Что это было?!

— Да кто ж его знает, — ответил второй из троицы с благодушной интонацией вовремя похмелившегося гуляки. — Это Пасть, тут чего только не водится! Главное, к нам оно не лезет!

— Ну, тут уж не соглашусь, — пожал я плечами и хопеш из рук выпускать не стал. Глянул на удаляющийся бурун, оценил на всякий случай копья аборигенов: просто палки с примотанными рыбьими хребтами. У третьего из троицы, правда, есть еще медный кинжал — похоже, обмен с «застенщиками» тут тоже в ходу. Или отъем оружия у гостей, вроде меня. Дикарями аборигены не выглядят, речь разборчивая, да и пахнут хоть не парфюмами, но и не бомжатиной. Обычные мужики, не особо уважающие гигиену. От меня самого сейчас чем только не несет, после дня на солнце и купания в «лечебных грязях»!

— Не соглашусь, потому что некоторым и вылезать не надо, сами добычу подманивают.

— Это ты о Поющем Боге? — судя по интонации, оба слова звучали с прописной, а во взглядах троицы мелькнуло безмерное удивление. — Ты встретил его и сумел уйти?!

— Если это бог, то я атеист, блин! Вы меня пропустите, или нет?

— Пропустим. Или нет, — пожал плечами третий из троицы. — Мало кто ходит через наши земли куда-то еще, обычно все тянутся к нам. Или станешь уверять, что не слышал о крокотах?

— О ком?

Снова безмолвная пауза, снова удивление. Величайшее. Вдобавок, откуда-то явились, наконец, комары, москиты, или еще какая хрень, зудящая и кусучая, взялись меня окончательно бесить.

— Похоже, не врешь, — решил, наконец, обладатель кинжала. — Крокоты любят неопытных новичков, потому тебе может повезти. Проводите-ка его.

То ли старший караула, то ли местный вождь — при такой демократии разобраться трудно. Вот сами фразы мне точно не понравились. Даже с намеком на везение. Плохо быть новичком и совсем уж не хочется, чтобы мою неопытность заценил какой-то «крокот»!

Глава 8

За камышами открылся обширный остров — с десяток гектаров глинистой почвы, закаменевшей под солнцем. Много желто-бурых хижин всё из того же материала, дымящийся костер, дети, женщины. Нормальное здешнее поселение. Тоже не выбивается из общей картины. Вправо суша тянется до самого моря, а по левую сторону от нее раскинулись очередные болота, или плесы, или плавни. Водянистое что-то.

— Вот здесь и водятся крокоты, незнакомец, — провозгласил один из троицы, взявшийся проводить. — Здесь они рождаются на свет, растут, живут ради нашего счастья и сытости! Иди же в воду, испытай себя!

— Так себе предложение, незнакомец. Накормил бы сперва, напоил, да в баньке попарил! Или хоть представился!

— Зачем тебе моё имя? Можешь называть меня По, так короче.

— Не Эдгар Аллан, часом? Ладно, это шутка, не бери в голову. Меня зовут… Саш.

— Зачем мне твоё имя? — пожал плечами проводник всё так же меланхолично. — Возможно, ты и до вечера не доживешь, или доживешь, но калекой, или добудешь крокоты и пойдешь дальше, или…

— Давай остановимся в этой цепочке предположений, ладно?! Иначе точно не доживу! Где там искать этих ваших… и зачем оно мне надо?!

— Крокоты — источник сытости и счастья, — тут По вдруг сунул руку под набедренную повязку и взялся там шарить. Заинтриговал, окончательно! Вытащил, наконец, узелок, развязал, продемонстрировал бурый, сморщенный клубень, вроде гнилой картофелины:

— Вот! Если искать хорошо и много находить, то будешь иметь по крокоту для себя тоже, каждый день, а если откусывать по маленькому кусочку, то этого хватит на… на…

Он задумался с такой сладостной улыбкой, что мне стало нехорошо. Напомнил нарика, рассуждающего про героин — не удивлюсь, если так оно и есть. С поправкой на здешние реалии.

— Слушай, По Эдгар Аллан! Не знаю, где именно ты эту штуку у себя нашел, но я там рыться точно не буду! Еще варианты есть?

Абориген засмеялся — от души, с надсадным кашлем и кряканьем. Через пару минут — через две саты, по-местному — я уже стоял по пояс в воде и пытался что-то нащупать ногой. Мокасины висели на шее, связанные кожаными шнурками: крокот через обувь не почувствуешь, капризная штука.

— Ты не бойся, твари здесь не водятся, их земля не пускает, — туманно заверил меня По и уселся наблюдать. Достал опять свой узелок, неизвестно откуда, куснул бурый клубень — тьфу! Из селения подтянулись женщины и дети, устроились наблюдать тоже. Давно не видели гостей, или сейчас что-то важное происходит? Дети грязные, женщины сплошь изможденные, с отвисшей голой грудью, совсем не возбуждающие — при этом все поголовно улыбаются. Крокотов объелись?

— Помогай, не дрыхни, — сказал я орлу-татухе, но он и сейчас не отреагировал. Вид в противоположную сторону оказался приятней, чем берег, чем По и даже чем женщины: просто плес, расцвеченный солнцем. Тут и там по пояс в воде бродят люди, никто их не жрет, не преследует, не вздымает воду бурунами. Идиллия, прямо таки. Грунт под ногами напоминает песок, ступни в него не проваливаются. Сделал шаг, другой, третий, под подошвой, вдруг, обозначилось шевеление — и тут же ногу дернуло электроразрядом.

— Вс-с-с-с!

Этот посвист из меня вырвался, от неожиданности. Хватило сил не отскочить — присел, сунул ладонь под ступню, пальцы поймали упругое, явно живое. Сжал покрепче и выковырял. Клубень на воздухе заиграл вдруг всеми цветами радуги, но тут же погас.

— У него получилось, получилось, получилось! — меланхоличного По будто подменили, вопил теперь как резаный. Кто-то уже ломился ко мне по мелководью, протягивал