Из жизни жен и любовниц - Анна Данилова

— Вы не узнали меня? Ах да, конечно, вы еще слишком молоды, чтобы помнить Зою Гертель. Ну и ладно… Вот, не стесняйтесь, это ежевичное варенье, очень сладкое… А я предпочитаю варенье из калины. Может, его и не очень удобно есть, в нем такие плоские косточки, но все равно, вкус — волшебный! Я бы сказала — осенний вкус.

Актриса Зоя Гертель встретила Лизу, одетая в черный брючный костюм. Густые черные кудри были уложены в аккуратную прическу. Макияж, яркая помада, ухоженные ногти. Она всегда была «в форме», даже спустя столько лет после того, как покинула сцену. Лиза никогда не видела ее в театре, но сейчас, сидя в ее гостиной, напротив нее, разглядывая ее лицо, руки, всматриваясь в темные, мерцающие, какие-то уставшие глядеть на этот мир глаза шестидесятилетней женщины, она подумала, что Зоя Гертель, играя на сцене, вероятно, проигрывала саму жизнь, вживаясь в образ. И именно желание прожить много разных жизней, попробовать себя в разных женских характерах и подтолкнуло ее к выбору профессии. Выходит, она была счастлива на сцене.

У нее был взгляд женщины, которой хочется довериться. Возможно, такие же чувства она вызывала и у мужчин, которые, только посмотрев в ее глаза, сразу понимали, что она — драгоценность, женщина, которая всегда все поймет и простит, она — настоящая, и чувства ее — настоящие, и она будет самоотверженно готовить мужчине настоящий борщ и по-настоящему ухаживать за ним, если он заболеет. Она словно априори была близка к тем, с кем ее сталкивала судьба. Она явно умеет одним взглядом подобрать ключ к любому человеку. Вот только к дочери она так и не сумела найти подход. Вероника сама сказала Лизе об этом.

— Как мне вас называть? — спросила Лиза.

— Просто Зоя.

— Зоя, вы знаете, что произошло с вашим зятем…

— Да никакой он мне не зять! У меня и тогда, когда родился Макс, не было зятя, но я относилась к этому спокойно, я вообще за независимость, и сейчас у меня тоже нет зятя. Я сразу почувствовала, что ничего хорошего из этого брака не выйдет. Нет, я, конечно, понимаю свою дочь, ей захотелось женского счастья, это понятно, но она могла получать это счастье каждый день и не вступая в брак! Что дал ей этот штамп в паспорте? Лишние хлопоты, стояние у плиты, несвободу, конфликт с сыном, которого она любит без памяти и который просто обожает свою мать. Зачем было все рушить, ломать их мир? Вторгаться в их маленькую, но очень крепкую, здоровую семью? Борисов, возможно, достойный человек, может быть, он даже любит Веронику, и деньги зарабатывает, и щедрый, но замуж-то за него зачем было выходить? Вы, Лиза, еще очень молоды и понятия не имеете, какие мысли вас станут посещать в моем возрасте. Это сейчас вам кажется, что люди действительно должны жить парой, что это — нормально, они как бы поддерживают друг друга, помогают, становятся единым организмом, которому легче выживать в этом жестоком, сложном мире именно в обнимку. А вот у меня, у человека с богатым жизненным опытом, совершенно другое представление о жизни. И я жалею, что прожила много лет с отцом Вероники. Я любила его, безусловно, но что мешало бы нам любить, время от времени навещая друг друга? Наши отношения были бы чище, светлее, романтичнее. Я бы не видела его грязных носков и трусов, и, простите, он не посмел бы рыгать за столом или пускать газы в постели, повернувшись ко мне спиной… А штамп в паспорте давал ему на все это право! Вы замужем?

— Да, — растерялась Лиза, которую откровения Зои Гертель привели в замешательство. А ведь она права! Как же иногда полезно поговорить с умной женщиной.

— А что говорить о нас, о женщинах, когда мы находимся не в лучшей своей форме, когда болит живот или месячные делают нас слабыми и раздражительными? Разве в такие дни можно вообще подпускать к себе мужчину?! В это время хочется свернуться клубочком под пледом и смотреть фильмы про любовь, есть шоколад, клубнику и любить исключительно саму себя. И почему этого надо стесняться? Почему мы на протяжении всей своей жизни только и делаем, что заставляем себя что-то делать? В чем смысл такого издевательства над собой?

— Но Вероника и Борисов поженились по любви, их никто не заставлял принимать решение жить вместе, — попыталась вернуть разговор в нужное ей русло Лиза.

— Я не знаю, кто пытался его зарезать, — охотно вернулась к теме разговора Зоя Гертель. — Ведь вы для того и пришли, чтобы поговорить со мной об этом? Но я понимаю: для того, чтобы поднять руку на такого солидного и, в общем-то, положительного мужчину, как Борисов, должны были иметься весьма серьезные основания. Преступник, которому он открыл дверь, был не чужой ему человек, мы все это понимаем. Мой хороший знакомый, работающий в прокуратуре, сообщил мне, что следов взлома в квартире нет, никто ничего не украл. То есть Борисов сам открыл убийце (а именно так я и могу назвать урода, набросившегося на Дениса с ножом!), и тот схватил кухонный нож. Безусловно, убийство не было заранее запланировано — я не дура, читаю детективные романы, смотрю кино. Ведь Дениса пырнули обыкновенным кухонным ножом! Скорее всего, между ним и убийцей произошел какой-то разговор, который раздражал их обоих, поэтому он так плачевно и закончился. Возник какой-то колоссальный конфликт, ссора… Но о чем они говорили — это мы сможем узнать только после того, как Денис придет в себя. Я постоянно звоню в больницу, у меня там работает знакомая, правда, в другом отделении, в кардиологии. Так вот, новостей пока что нет. Но состояние у Борисова стабильное, стабильно тяжелое, я бы так сказала.

— Вы знаете, что на ноже, которым был тяжело ранен ваш зять, обнаружены отпечатки пальцев Макса, вашего внука?

— Да, я это знаю, — трагическим голосом проговорила бабушка Гертель. — Мне сказали — сразу же, как только об этом стало известно. И я пришла в ужас! Я до сих пор не могу понять, каким образом на ноже могли оказаться отпечатки пальцев моего внука! Однако на ноже имеются и другие следы, того же Дениса… Мне это достоверно известно. Макс ранил Дениса?! Вы так полагаете? Вы просто не знаете Макса, он хороший мальчик, очень добрый, и он-то уж точно никогда не решился бы на такое. Он хорошо воспитан, и это — заслуга моей дочери, как бы я к ней ни относилась. Нет-нет, это не Макс.

— Но он сбежал, скрылся!

— Да кто вам это сказал?! — возмутилась Зоя. — Может, не сбежал, а с ним приключилась беда? Возможно, он оказался свидетелем этого зверства и за ним теперь охотятся, вот почему он и решил скрыться! Но если вы меня спросите, не знаю ли я, где он прячется, — я сразу скажу: вы обратились не по адресу! Я не знаю, где Макс. Можете обыскать всю квартиру — здесь его нет. Если даже предположить, что он влип в какую-то криминальную историю, он не потянет за собой ни своего друга — Капитана, ни меня, ни мать. Говорю же, он хорошо воспитан, Вероника в свое время давала ему читать правильные книжки.

— Что вам известно о прошлом Дениса?

— Только то, что известно всем. Он бы женат. На очень красивой девушке, Кате. Но тогда у Борисова не было столько денег, сколько есть сейчас, а Кате нужно было все и сразу. Вот она и связалась с Чаровым.