Три д'Артаньяна - Сергей Нечаев

С подобной (и, надо сказать, весьма популярной) трактовкой можно и не согласиться. Дело в том, что за репрессии несет ответственность и король, ведь среди казненных, сосланных и ожидавших помилования были и его жертвы, но в глазах современников все они были жертвами ужасного Ришелье. Создается даже впечатление, что это была специально продуманная тактика Людовика XIII, который заставлял всех поверить в то, что единственным виновником происходившего был Ришелье.

Холодный, расчетливый, весьма часто суровый до жестокости, подчинявший чувство рассудку, кардинал де Ришелье крепко держал в своих руках бразды правления, с замечательной дальновидностью замечал грозившую ему опасность и предупреждал ее при самом появлении.

За время нахождения у власти он провел ряд административных реформ, активно боролся с привилегиями знати, к которой сам же и принадлежал, реорганизовал почтовую службу. Он активизировал строительство флота, что усилило военные позиции Франции на море и способствовало развитию колониальной экспансии. Он держал в своих руках двор и французскую столицу. Он покончил с полномасштабной гражданской войной. Он содействовал развитию культуры, по его инициативе прошла реконструкция Сорбонны и был написал первый королевский эдикт о создании Французской академии.

По словам мемуариста кардинала де Реца, «все его пороки были пороками, с легкостью заслоненными его великой судьбой, поскольку они являлись пороками, которые могут лишь служить орудием великих добродетелей».

Герцог де Ларошфуко пишет о кардинале де Ришелье:

«У него был широкий и проницательный ум, нрав — крутой и трудный; он был щедр и смел в своих замыслах».

Если вспомнить Дюма, то у него кардинал де Ришелье выглядит чуть ли не врагом короля. Конечно, прославленный кардинал им не был и, по большому счету, сделал для блага Франции гораздо больше, чем многие из ее официально провозглашенных монархов. Налицо опять достаточно вольное обращение Дюма с историческим контекстом.

При этом кардинал был не только героем французского масштаба, он оказал сильнейшее влияние на ход европейской истории.

Осенью 1642 года кардинал де Ришелье посетил целебные воды в Бурбон-Ланси, ибо здоровье его, подточенное многолетним нервным напряжением, таяло на глазах. Даже будучи совсем больным, он до последнего вздоха по несколько часов в день диктовал приказы армиям, дипломатические инструкции, распоряжения губернаторам различных провинций. 28 ноября наступило резкое ухудшение. Врачи поставили еще один диагноз: гнойный плеврит. Кровопускание не дало результата, а лишь до предела ослабило больного. Кардинал начал терять сознание, но, придя в себя, еще пытался работать.

Второго декабря умирающего навестил Людовик XIII.

— Вот мы и прощаемся, — слабым голосом сказал кардинал. — Покидая ваше величество, я утешаю себя тем, что оставляю королевство на высшей ступени славы и небывалого влияния, в то время как все ваши враги повержены и унижены. Единственное, о чем я осмеливаюсь просить ваше величество за мои труды и мою службу, — это продолжать удостаивать вашим покровительством и вашим благоволением моих племянников и родных. Я дам им свое благословение лишь при условии, что они никогда не нарушат своей верности и послушания и будут преданы вам до конца.

После этого он назвал своим единственным преемником Джулио Мазарини. Почему? Это было бы одной из самых курьезных тайн истории Франции, если воспринимать де Ришелье, как это принято, в том числе и благодаря Александру Дюма, слишком трафаретно и односторонне.

Людовик XIII пообещал выполнить все просьбы умирающего и покинул его…

Наш герой благочестиво скончался ранним утром 4 декабря 1642 года и был похоронен в церкви на территории Сорбонны — в память о поддержке, оказанной им этому университету.

Королева Франции, известная как Анна Австрийская (она же Анна-Мария-Мауриция), родилась 22 сентября 1601 года в Вальядолиде. Она была дочерью короля Испании и Португалии Филиппа III из династии Габсбургов и Маргариты Австрийской, которая, в свою очередь, приходилась дочерью австрийскому эрцгерцогу Карлу и младшей сестрой императору Священной Римской империи Фердинанду II.

С такими родителями девочка вряд ли могла походить на типичную испанку: у нее были светлые волосы, белая кожа, небольшой изящный носик, а в довершение — капризно выпяченная нижняя губа, считавшаяся «фирменным знаком» всех Габсбургов. О все-таки испанской крови напоминали только темно-карие глаза, которые обычно принято считать свидетельством пылкости чувств. Но о какой пылкости можно было говорить в данном случае, если Анну воспитывали в жестких традициях придворного этикета, который превращал принцесс в настоящих мучениц? И действительно, жизнь Анны, как и других испанских принцесс, шла по строжайше установленному распорядку: ранний подъем, молитва, завтрак, потом долгие часы учебы. Юные инфанты обучались чтению, письму, вышиванию и танцам, зубрили генеалогию династии Габсбургов, шедшую аж с середины XIII века. Далее следовал расписанный по минутам обед и дневной сон. Лишь после этого можно было «отдохнуть», гуляя и болтая с фрейлинами (темы разговоров также были строго определенными и не допускали никаких вольностей). Затем снова шли долгие молитвы и отход ко сну — ровно в десять вечера.

Конечно, у принцесс королевского дома были лучшие игрушки и невиданные лакомства, привезенные из заморских владений Испании. Анна, например, очень любила жидкий шоколад, который впервые был представлен королю Испании в середине XVI века одним ученым-монахом, приехавшим из Южной Америки, и его рецепт был тут же объявлен государственной тайной, за нарушение которой могли даже лишить жизни. Но позавидовать ей было трудно — строгие пожилые дуэньи, неотступно следившие за ее поведением, с детства не позволяли ей ни смеяться, ни бегать, ни играть со сверстниками. И это не говоря о неудобных платьях, о жестких корсетах, на изготовление которых уходило до килограмма китового уса, и о шлейфах, волочащихся по земле.

Ко всему прочему, она знала, что лишена всякой свободы выбора. Дело в том, что еще в трехлетнем возрасте ее посватали за французского дофина Людовика, и чувства самой девочки при этом не имели ни малейшего значения. Каким окажется ее жених — красавцем или уродом, добрым или злым? Сначала эти вопросы не волновали Анну, но наступил момент, и она вдруг стала изнемогать от любопытства: еще бы, очень скоро ей предстояло бракосочетание с человеком, которого она никогда не видела.

В октябре 1615 года границу между Францией и Испанией пересекла пышная вереница золоченых карет, сопровождаемая целой армией охраны. В одной из карет сидела перепуганная девочка четырнадцати лет, навсегда вырванная из родного дома. Все это означало лишь одно: испанскую инфанту Анну везли в Париж, чтобы выдать там замуж за столь же юного короля Людовика XIII. Этот брак призван был помирить давно враждовавшие династии Габсбургов и Бурбонов.

Торжества по поводу бракосочетания были весьма пышными, но супруги-ровесники разочаровали друг друга в первую же брачную ночь. Ожидать иного результата было трудно, слишком уж специфическим человеком был французский король, который уже в три года говорил о своей будущей жене так: — Она будет спать со мной и родит мне ребеночка. Впрочем, нет, я не хочу ее, ведь она испанка, а испанцы — наши враги.