Последняя ночь в Катманду - Лаура Эллиот

— С буддистами проблем не будет. Но я смогу провести вас потайными тропами на территорию другого индуистского храмового комплекса. Пойдемте, Синтия.

Они спустились с холма, перешли реку, пропетляли по лесу и наконец оказались в пустынном месте, окруженном древним могучим хвойным лесом, где длинными рядами стояли маленькие, совершенно одинаковые храмы, с куполами, похожими на перевернутые колокола. Пространство вокруг храмов было выложено каменной плиткой.

— Они напоминают гробницы или склепы, — тихо сказала Синтия. — Непонятно, зачем их так много.

— Религиозная декорация местности, — ответил Махеш.

Они стояли рядом, но Синтии вдруг сделалось одиноко. Она вспомнила о бренности бытия и о том, как ценен каждый момент жизни. И что, если не любовь, делает жизнь человека осмысленной? Пусть даже это будет один миг любви…

Она повернулась к Махешу и заглянула ему в глаза. Ей захотелось, чтобы этот мужчина любил ее. Здесь и сейчас. В этом странном пустынном месте.

— Махеш… — По ее глазам, которые словно таяли под его взглядом, он понял, о чем она собирается попросить. Но он не осмеливался рискнуть, не услышав об этом от нее самой. Наконец с выдохом, будто собиралась сообщить о роковой неизбежности, она добавила:

— Поцелуй меня…

Он положил руки ей на плечи и легонько притянул к себе. Она закрыла глаза.

— Синтия…

Он нежно провел рукой по ее щеке, коснулся пальцами губ. Она замерла.

Целуй же меня, целуй, господин Бхаттараи. Если не сейчас, то когда? Ты давно должен был это сделать. Почему ты мучаешь меня?

Это были последние мысли, пролетевшие через ее разгоряченную голову. Потом мыслей больше не было, потому что она почувствовала, как его горячие влажные губы коснулись ее губ, язык властно раздвинул их, поласкал, и наконец на ее губы обрушился жаркий ураган его поцелуя.

Она обвила руками его шею, прижалась к его груди. Он сначала крепко сжимал ее плечи, потом стал нежно поглаживать их. Потом его руки скользнули по ее спине, замкнулись вокруг талии.

Синтия прогнулась и вздрогнула, почувствовав, как ее бедра коснулись его бедер. Он продолжал целовать ее, не отрываясь, несмотря на то, что оба уже задыхались. Сладкая мука становилась невыносимой. К кому из них первым вернется рассудок?

Синтия меньше всего ожидала, что ее рассудок, так легко позабывший свои обязанности, вдруг встрепенется и оглушит ее страхом. Нет! Ее ладони неожиданно уперлись Махешу в грудь.

— Прости… — прошептала она, задыхаясь. Он опустил голову, продолжая тяжело дышать, пытаясь справиться с огнем, полыхавшим в его теле. Несколько секунд стоял молча, потом взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Тогда пойдем, — подавленно сказал он. — Нас ждет Буддийская ступа.

Весь оставшийся вечер они вели себя так, будто забыли о коротком безрассудстве, которое позволили себе в святом месте. И единственным, что напоминало им об обоюдной прихоти, была непривычная еще фамильярность. Они теперь обращались друг к другу «на ты».

Программу осмотра достопримечательностей Махеш предложил завершить посещением национального ресторана с живым ансамблем национальной музыки.

Синтия рассмеялась.

— Знаешь, с тех пор как я покинула твой замок, я не могу прикоснуться к непальской еде. Она снова стала казаться мне скучной, — призналась она.

— Но ты, насколько я видел, с таким же равнодушием отнеслась сегодня и к европейской кухне, — напомнил он. — Но я настаивать не буду, можем поужинать и в европейском ресторане.

— Нет. Я готова снова рискнуть. Поехали.

Ужин, на удивление, прошел успешно. Синтия снова с удовольствием сметала с тарелок овощи, рис и фасоль. То ли это происходило благодаря присутствию Махеша, то ли от того, что она изрядно проголодалась.

После ужина они снова сели в машину.

— Извини, но я смогу подбросить тебя только за квартал до «Астории», — сказал Махеш, повернув ключ зажигания. — Мне нежелательно появляться у входа в отель.

— Сейчас еще не поздно, и я с удовольствием прогуляюсь после обильного ужина, — ответила она.

Ну вот, подумала Синтия. Через несколько минут они расстанутся и вряд ли скоро встретятся. И тот отчаянный огонь, который вспыхнул в ее сердце, останется догорать в ее памяти.

— Я через четыре дня уезжаю, — тихо сказала она, покосившись на его изысканный профиль. — У меня уже готовы материалы для статьи о тебе. Надеюсь на удачу.

— Спасибо, — ответил он, бросив на нее короткий взгляд. Казалось, он хотел что-то еще добавить, но удержался.

Несколько минут они ехали молча. Синтию охватила какая-то гнетущая грусть. Она невидящими глазами смотрела на дорогу, на мелькающие бессмысленные огни рекламы. Город утратил свою таинственность и привлекательность.

Наконец Махеш остановил машину.

— От этого перекрестка до «Астории» — метров сто, — сказал он. Потом посмотрел на нее. — Не заблудишься?

— Постараюсь. — Она знала, что должна распроститься с ним, но медлила. — Спасибо за экскурсию, — внезапно вспомнив, поблагодарила она.

— Это тебе спасибо. За твою доброту…

Неожиданно его рука, до сих пор сжимающая руль, соскользнула с него и потянулась к ней. Он провел пальцами по ее волосам.

Синтия затаила дыхание. Ей вдруг нестерпимо захотелось потереться о его руку щекой, захотелось, чтобы эта рука ласкала ее, захотелось снова раствориться в его объятиях, слиться с ним в поцелуе.

Неужели он сам не хочет этого? Неужели он целовал ее там, у храмов, только потому, что она попросила его об этом? А что было бы, если бы она не остановила его? Неужели он смог бы прямо посреди святого места овладеть ею? Они были так близки к этому.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — прервал ее раздумья теплый голос Махеша. — Не знаю, как это объяснить… Мне… очень хорошо, когда ты рядом. — Он судорожно перевел дыхание. — Я очень скучал по тебе, Синтия.

— Правда? — Она заглянула в его блестящие в темноте глаза.

— Правда. И мне опять хочется целовать тебя. — Он потянулся к ней и приложил ладонь к ее щеке.

Синтия на секунду застыла и вдруг беспомощно обрушилась в его объятия.

Он снова целовал ее, целовал с такой жадностью, будто собирался проглотить. Его большие руки сжимали ее хрупкое тело, и ей казалось, что вот-вот захрустят ее косточки. Но ей так сладко было снова отдать свое тело в его руки. Она готова была отдать ему себя всю. Этот мужчина мог делать с ней все, что захочет, потому что ни одного мужчину в своей жизни она не хотела так, как хотела этого благородного непальца.

Но теперь они были не у озера в лесу. Их машина стояла на обочине дороги, сразу за оживленным перекрестком в центре Катманду. Мимо проносились другие машины, слышались автомобильные сигналы.