Волки - Эль Реми

– Зачем так много? – нахмурилась Анрия.

– Потому что здесь стоят и врезной, и накладной замки. Их нужно вскрыть, а не взломать. Для этого требуется куда больше оборудования, – ответил Кай, прикрепив портативник к щиту, от которого шли провода сигнализации. Таким образом он связал локальную сеть Кристиана с закрытой сетью магазина с ограниченным доступом. Кристиан в студии тут же подключился и занялся разблокировкой сигнализации.

– Вскрыть, но не взломать? Какая разница между взломом замка и его вскрытием? – спросила Валевская.

– Большая, милочка, – сказал Маэль. – Нам нужно вскрыть замок – то есть найти способ его открыть, не повредив. А взломать замок – это уже открыть при помощи разрушающих методов. Замок теряет работоспособность и дает знать, что кто-то вломился внутрь.

– А знаешь, что дерьмово? – добавил Кай. – Здесь стоят два замка, и оба не просто кодовые, но и цилиндровые, с комбинированными механизмами сложности.

Маэльен нахмурился, видимо, испытывая негодование, но Анна-Мария пока ничего толком не могла понять из того, что они говорили. Какие механизмы? Что за типы замков? Она прекрасно разбиралась в белом вине, в терминах балета, в старом американском кино и в литературе. Взломами замков ей не доводилось заниматься. Но это пока. Валевская была уверена, что все впереди. Эта мысль подарила воодушевление. Сейчас она словно билась о толстую стену, за которой был новый интересный мир, неизвестный и чужой. А за спиной – старая жизнь. Поэтому она хотела все узнать и все увидеть, даже если это нудная лекция о типах замков.

– Мы со вскрытием провозимся дольше, чем с сейфом… Может, ну их, эти замки? Взломаем, и все, – предложил Маэль, глянув искоса на Кая.

– Заметят же, – ответил тот.

– Заметят, когда обнаружат пропажу херовых килограммов бриллиантов и алмазов, черт побери! – выругался в наушнике Най, который до этого просто слушал разговор. – Ломайте уже и беритесь за дело. Ночь не резиновая, а в преддверии праздников эта ювелирка открывается раньше обычного, часов в семь утра. Значит, охрана и консультанты будут не позже шести. У нас едва ли есть четыре-пять часов на все!

Най Леманн порой был как холодный душ для всех. Когда кто-то ленился, тянул время или топтался на месте, слова Ная действовали будто подзатыльник, который сразу помогал появиться энтузиазму. Удивляться нечему – типичный организованный немец, предпочитает делать все быстро, четко и по высшему разряду. И на этот раз он тоже подгонял своих коллег, с трудом выдерживая их медлительность.

– Он прав, – отозвался Кристиан. – По полицейской частоте передали, что через девять с половиной минут по вашей улице проедет патруль. Заметят в переулке – точно заподозрят и повяжут. Ломайте дверь и быстро внутрь. Я уже хакнул сигнализацию, наши сети синхронизировались.

Маэльен решительно взял борфрезу и надел очки. Кайле и Анрия отошли от двери на пару шагов, перед тем как Сантана начал ломать замок.

* * *

– Слов нет, как это стремно, – вздохнул в наушнике Най, – и непрофессионально.

Кайле стоял, прислонившись к двери склада, которую они только что взломали, чтобы войти внутрь. В помещении было тихо и темно, свет падал лишь через окна с улицы. В темноте едва угадывались очертания диванчиков, витрин, столов. Было так тихо и темно, будто днем люди не толпились у этих витрин и не оставляли здесь огромных сумм.

Напротив стоял Маэль и сжимал в руке маленькую использованную дымовую шашку. Он прикусил губу, сосредоточенно уставившись в пол, и пытался придумать, что делать дальше.

– Что случилось? – спросила Анна-Мария. – И зачем вы напустили дыму в ВИП-зал?

Кайле схватил Валевскую за плечо и потащил ко входу в ВИП-зал. У двери он остановился, ткнул пальцем в пустую черную комнату и включил фонарик. Луч искусственного света пронзил темноту. Внутри еще были легкие остатки дыма от дымовой шашки.

– Присмотрись, – строго скомандовал Кай. – Видишь едва заметные тонкие лучики через всю комнату?

Валевская разглядывала темное помещение. Сначала она ничего не увидела, но спустя несколько секунд поняла, о чем говорит Кайле. Благодаря дыму в комнате, которую Кай освещал фонарем, можно было увидеть тоненькие, словно ниточки, лучи, которые шли от стены до стены на разных расстояниях от пола. Они то появлялись, то исчезали.

– И что это? – спросила Анна-Мария.

– Это, моя дорогая, сигнализация вида «лазер лайн», модель неизвестная. Та самая, которую Маэль не учел во время вашей вылазки. Та самая, которая нам теперь все испортит, – ответил вместо него по рации Най.

– Ничего она не испортит, – злобно рявкнул Сантана. – Ты же прекрасно знаешь, лазерную сигнализацию трудно опознать. Я мог догадаться только по панели управления, которая висит на другой стороне комнаты.

– И почему же не догадался? – спросил Най.

– Он подумал, это звуковые датчики, – пробормотал Кайле.

Най, сидевший в машине, зарылся лицом в ладони, устало вздохнул и протянул:

– Господи…

– Что такое звуковые датчики? – спросила Валевская, которая вообще ничего не понимала.

– Это датчики, реагирующие на звук. Есть определенный порог шума, если его превысить, сработает сигнализация. Так что шуметь нельзя.

– Потом будешь ее учить! – воскликнул Най. – Какого хрена нам теперь делать? Хорошо, что Кай додумался использовать дымовую шашку. Иначе бы уже повязали давно.

Кайле поджал губы, несколько секунд рассматривал ВИП-комнату, а потом махнул рукой:

– Я разберусь с этим.

Он достал из черного рюкзака какие-то приборы. Анна-Мария осталась стоять посреди главного зала магазина, в тревоге обняв себя за плечи. Она надеялась, что сегодня все поменяется. Что этот день предопределен свыше, что он решит все и откроет ей новую страницу ее жизни. Но, словно нарочно привлекая к себе несчастья и неудачи, Валевская и здесь потерпела крах, а вместе с ней и самая разыскиваемая группировка в Европе. Неужели ей не суждено вырваться из этой серой колеи? Она так и будет танцевать, пока не сдадут нервы или стопы пополам не переломятся? Прямо как злобная мачеха из сказок братьев Гримм, которую в наказание заставили до смерти танцевать в раскаленных туфлях. Чем же Анна-Мария провинилась, какую сучку отравила яблоком в прошлой жизни? Что она должна сделать и чем пожертвовать, чтобы все пошло как надо?

Сжав губы, она напряженно уставилась в черный пол, словно залитый дегтем, и поежилась. Появилось отвратительное чувство полной обреченности.

– Чего загрустила, красотуля? – спросил у самого ее уха Маэль, подойдя к ней сзади.

Анна-Мария вздрогнула и обернулась. Сегодня от него пахло одеколоном Invictus. Парфюм для победителей, флакон выполнен в форме кубка. При других обстоятельствах Валевская бы непременно закатила глаза и высмеяла это. Но не сейчас. Она так резко отвернулась, что хлестнула Маэльена волосами по лицу, отчего он зажмурился и сморщился. Потирая щеку, он уставился на девушку блестящими серыми глазами.