Фотофиниш. Свет гаснет - Найо Марш

И он рассказал.

Остаток дня Трой провела, задумчиво разглядывая свои рисунки, и сделала еще несколько набросков. Время от времени до нее доносились звуки прибытия очередных гостей. Пейзаж за окном постепенно темнел, а лес на дальнем берегу шевелился, словно его гладила невидимая рука.

— Тем, кто прибудет на катере, предстоит неспокойная переправа, — сказал Аллейн.

Вертолет с шумом приземлился на площадке и выпустил из своих недр импозантную фигуру в черном пальто и шляпе.

— Сэр Дэвид Баумгартнер, не иначе, — прокомментировал Аллейн, не отрываясь от окна, и добавил: — Трой, ты ведь видела меня за окном? Ведь ты бы наверняка заметила фотографа, если бы он снимал через это же окно?

— О нет, вовсе не обязательно. Я ведь работала.

— Так и есть, — согласился он. — Я, наверное, пойду взгляну.

Аллейн спустился в музыкальный салон. Там сейчас не было никого, кроме Хэнли, который, судя по всему, выступал в роли оформителя сцены: он наблюдал за работой трех нанятых электриков, которые занимались освещением, и, казалось, пребывал в состоянии контролируемого помешательства. Какой бы ни была погода снаружи, внутренний климат пронизывало электричество.

Аллейн услышал, как Хэнли требовательно спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Ну и где он, черт побери? Он должен быть здесь. Никогда не видел ничего подобного.

Занавес, отделявший авансцену от основной сцены, был открыт, и игровую часть готовили к представлению. Между колоннами развесили голубую ткань, а центральный вход обрамляли два стилизованных снопа пшеницы. Три обильно задрапированных кресла завершали декорации.

Аллейн сел там, где ранее сидела занятая набросками Трой. Окно, о котором они говорили, все еще было открыто, портьера не задернута. Трой работала так сосредоточенно, что могла бы его не заметить, если бы он не перегнулся через подоконник.

Хэнли продолжал ругаться с электриками:

— Ну это же так просто. Вы разметили участки, где стоит мадам Соммита, и вы должны их осветить. Делайте свет ярче, когда она там, и слабее, когда она уходит. Больше никаких хлопот со светом не будет: все освещение останется таким, каким мы его установили. Зашторьте окна, и мы пройдемся от начала до конца еще раз. — Он наконец повернулся к Аллейну: — А вы видели Руперта? — спросил он. — Он должен был прийти сюда полчаса назад, чтобы дать указания по музыке. Все пошло к чертям во время генеральной репетиции. Честно говоря, это уже чересчур.

— Давайте я попробую его найти.

— Отлично, давайте, — радостно воскликнул Хэнли, а потом сделал отчаянную попытку вернуться к манерам секретаря: — Буду вам очень благодарен.

Аллейн подумал, что охота на несчастного Руперта может оказаться столь же бесплодной, как и охота на проблемного фотографа, но ему, если можно так выразиться, повезло с первой попытки: он нашел его в поражающем воображение кабинете мистера Рееса.

Интересно, посетители должны стучать, а может, даже заранее назначать встречу, прежде чем рискнуть войти в святая святых? Но Аллейн решил поступить как обычно — открыл дверь и вошел.

Вход был отгорожен от комнаты большой ширмой из кожи — работа модного декоратора. Войдя, Аллейн услышал голос мистера Рееса:

— …напомнить вам о тех знаках расположения, которые вы получили от нее. И вот так вы решили отблагодарить ее за них: сделав из нее посмешище. Вы позволяете нам нанимать знаменитых артистов, отправлять приглашения, привозить через половину земного шара самых выдающихся людей, чтобы они послушали эту оперу, а теперь предлагаете сказать им, что представление все-таки не состоится, и что они могут возвращаться туда, откуда приехали.

— Я знаю. Неужели вы считаете, что я обо всем этом не думал? Вы думаете… Пожалуйста, пожалуйста, поверьте мне… Белла, я вас умоляю…

— Остановись!

Аллейн, стоявший за ширмой и уже собиравшийся уйти, резко остановился, словно этот приказ был обращен к нему. Это был голос Соммиты.

— Спектакль, — заявила она, — состоится. Скрипач вполне компетентен. Он возглавит оркестр. А ты, ты, который вознамерился разбить мне сердце, будешь сидеть и дуться в своей комнате. А когда все закончится, ты придешь ко мне со слезами раскаяния. Но будет слишком поздно. Слишком поздно. Ты убьешь мою любовь к тебе. Неблагодарный! — крикнула Соммита. — Трус! Вот!

Аллейн услышал ее властную поступь. У него не осталось времени, чтобы уйти, поэтому он бесстрашно вышел из-за ширмы и столкнулся с ней лицом к лицу.

Ее лицо могло бы послужить образцом для маски Фурии. Она сделала сложный и непонятный жест, и на секунду Аллейн подумал, что она внезапно его ударит, хоть он ни в чем и не виноват. Но оперная дива лишь схватила его за ворот пиджака, коротко и яростно изложила ему их затруднения и приказала привести Руперта в чувство. Увидев, что Аллейн колеблется, она встряхнула его, словно коктейль в шейкере, разрыдалась и удалилась.

Мистер Реес, с властным видом стоявший на ковре у камина, не пытался умерить гнев своей дамы, и догадаться о его реакции тоже было невозможно. Руперт сидел, схватившись руками за голову; на мгновение он поднял свое убитое горем лицо.

— Мне очень жаль, — сказал Аллейн, — я пришел сюда с совершенно несоответствующим ситуации сообщением.

— Не уходите, — попросил мистер Реес. — Сообщение? Для меня?

— Для Бартоломью. От вашего секретаря.

— Да? Ну тогда ему стоило бы его услышать.

Аллейн передал то, о чем его просил Хэнли: Руперт нужен, чтобы взглянуть на освещение.

— Вы это сделаете? Или мы слишком многого от вас ждем? — холодно спросил мистер Реес.

— Ну, что вы теперь думаете? Вы считаете, мне следует отказаться? — обратился к Аллейну Руперт, вставая.

— Не уверен, — ответил тот. — Здесь ведь конфликт лояльности, так?

— Я бы сказал, что любой вопрос лояльности касается только одной стороны, — вставил мистер Реес. — Кому он предан, если предает своих покровителей?

— Ну, — сказал Аллейн, — своему искусству.

— Если верить ему, то никаким «искусством» он не владеет.

— Не уверен, — медленно протянул Аллейн, — что для принятия такого решения это имеет какое-то значение. Это вопрос эстетической целостности.

Руперт направился к двери.

— Куда это вы? — резко спросил мистер Реес.

— Заниматься установкой освещения. Я принял решение, — громко объявил Руперт. — Я больше не могу этого выносить. Прошу прощения, что причинил вам столько беспокойства. Я доведу дело до конца.

II

Когда Аллейн поднялся к себе в комнату в поисках Трой, он обнаружил ее крепко спящей в их огромной кровати. Не зная, чем себя занять, и беспокоясь по поводу внезапной капитуляции Руперта Бартоломью, Аллейн снова спустился на первый этаж. Из гостиной и концертного салона доносились голоса. Снаружи поднялся сильный ветер.