Цветок цикория. Книга II. Дом для бродяги - Оксана Демченко

– Да, – Клим кивнул быстрее, чем понял свой ответ.

– Хорошо, в таком случае желаю всем доброй ночи, – Николо отвернулся было, но остановился и оглянулся. – Яков, вы серьёзны в отношении детской морской школы на Мьерне?

– Вы сами дали идею, рассказав про острова. Там бухты малой глубины и неплохая погода. Рядом нет большого города, просторно.

– Определенно, вы прибыли кстати. Юна, идемте.

Князь удалился, следом неслышно скользнули люди его охраны, южане – Клим, кажется, лишь теперь их заметил и передернул плечами. Сел, как подрубленный. Долго молчал.

– Что такое клепер? Или как там его?

– Клипер. Пошли, покажу. В стеклянной галерее три десятка картин. Николо без ума от кораблей, это был удар в сердце – сжечь верфи.

– Клипер. Корабль… и только паруса, нет паровой машины?

– Эта история началась больше полувека назад, когда скорость доставки груза стала поводом для устройства парусных гонок. Наверняка в библиотеке Николо есть подходящая книга, не очень научная и не слишком длинная, с рисунками и данными о победителях – капитанах и кораблях.

Клим поднял руку, обрывая поток слов. Судя по лицу, он мгновенно разозлился и так же сразу взял себя в руки. То есть понял, что его кормят сладкими обещаниями, и постарался вернуться к теме, которую обдумывал.

– Ты пришел к старшему князю, потребовал золото и он отдал? Неужто просто так, вот тебе, чужаку с улицы…

– Да, он принял решение после нашей первой встречи, сразу. Микаэле умеет видеть людей насквозь. Он велел брать с запасом, понимая, что из-за истории с артелью не сможет повторно выделить средства долго… даже если уцелеет.

– И я мог прийти, потребовать? Меня бы пропустил Курт-волкодав?

– Ну, знаешь ли, требовать неумно и неправильно. Пашка-Шнурок год писал план дела, считал деньги до копеечки: и как расходовать, и на чем заработать. Он даже первый список меценатов уже подготовил. Ин Тарри не помогают тем, кто берет, чтобы разбогатеть. Они поддерживают настоящих сумасшедших, для кого вопрос жизненный, а не шкурный.

– Я мог прийти, – снова повторил Клим. – И не сгорела бы верфь. Если б мои были на островах, не сгорела бы. Клиперы. Парусные. Ха, я думал, меня хотят задешево купить, а меня – задорого… ведь не может все это быть на самом деле. Никак не может. Где-то ловушка. Нет: все тут – ловушка. Хитрющая. Все это имение подставное! Мне подсунули какого-то парня, и я уши развесил. Почти поверил, что он и есть князь. Ха! Князь. Сидит и в грязи копается. Князь, как же…

Пока Клим сопел и бормотал, Яков поднял фонарь, осмотрел: масла на донышке, но еще есть и даже, пожалуй, хватит.

– Вставай, пошли.

Положив руку на плечо Клима, который больше не дёргался от прикосновений и даже не замечал, что его ведут и поддерживают, Яков зашагал через сад. Все пока складывалось слишком гладко. Еще бы понять: где же галерея с картинами? Он и был-то в ней всего раз, когда Пашка Котов показывал клиперы, сходя с ума и задыхаясь от избытка радости… Высокие окна – от пола до потолка, целиком стеклянные, с витражными вставками. Яков помнил их, но не мог сообразить, где именно искать, тем более ночью. Из-за спины призраком явился Юсуф. Отобрал фонарь.

– Клиперы посмотреть, – шепнул Яков.

Юсуф не возразил, повел короткой дорогой, пользуясь неприметными лазами в зеленых изгородях. Зажег электрический свет в галерее. И сам стал водить от картины к картине, поясняя: почему выбрано именно такое название корабля, кто художник, новая картина или старая, в каком году корабль победил в гонке и уцелел ли он после пожара на Мьерне.

Долго-долго Клим стоял перед маленькой картиной почти в самом углу. Отчего-то именно этот корабль он выбрал из всех, еще не узнав его имя. С распахнутыми во всю ширь глазами, каменно неподвижный, он слушал про постройку, участие в гонке и страшный шторм. Про первое имя – «Астра» и его смену, ведь крушение сочли проклятием, позвали белых жив и попросили дать паруснику новую судьбу… Так он стал «Золотой ланью» и был успешно снят с рифа, восстановлен. Но, увы, время клиперов уже прошло, спасенная «Лань» дешевела и меняла хозяев, превращаясь в грязную, скрипучую развалюху… Николо нашел ее и выкупил за смешную цену. Полностью восстановил, даже перевез на острова уникального резчика по дереву для точного повторения фигуры женщины под бушпритом – такая была изначально, еще на «Астре». И вот эта маленькая картина изображает обновленную «Астру», ценитель поймет по набору парусов и иным мелким деталям. Картину написал Микаэле Ин Тарри, она, как и вся галерея – подарок, полученный Николо не так давно. Часть имения, ставшего для него резиденцией.

– «Лань» ведь не сгорела? – жалобно спросил Клим, глядя на Юсуфа и уже не отодвигаясь от пустынника, такого страшного и большого…

– После прошлого ремонта Ники сберег все промеры, чертежи, рисунки кают и надстроек, подробные описи мебели и отделки… как чувствовал. Осталось много фотографий. Могу найти альбом. – Юсуф прищурился, что-то решая. – Держи друга рядом, а врага еще ближе, сказал мудрец. Я смиренно последую завету. Рядом, во второй линии, у нас есть еще один наш особняк, он пустует. Твоя банда могла бы захватить его уже завтра, о непочтительный враг моего господина и хозяина. Подвоз дров и продуктов налажу. С тебя список размеров обуви и одежды захватчиков. И примерное их число, я не допускаю расхода продуктов попусту.

– Зачем бы такому, как ты, делать одолжения такому, как я?

– Сделка, – улыбка Юсуфа была змеиной. – Накормлю, одену и согрею. Все – в долг. Но «Золотая лень» должна быть снова спущена на воду через… три года, да? Пусть именно через три, о гость, охочий до чужого золота. Решено. Не справишься, я перережу твое горло. Лентяи не должны дышать заемным воздухом до старости.

– Но деньги не твои, – вскинулся Клим. – Все подарки от князя, что за сделка?

– Я уже подарил тебе жизнь, о враг моего друга, – совершенно серьёзно пообещал Юсуф. Кивнул, подтверждая сказанное. И беззвучно сгинул…

Яков проследил всю сцену молча, и даже не рассмеялся, наблюдая занятнейшее выражение на лице Клима, когда от остался один перед картиной.

– И что же теперь… – устало пробормотал Клим, озираясь. Добрел до кресла, ощупал шелковую обивку, скривился и сел на пол.

– Прежде всего я вернусь к тому Климу, другому – который теперь взрослый и который мне друг. С него начался вечер, он переживает за меня. Твои младшие убили его людей. Мне надо понять, устроены ли семьи. Что можно и нужно сделать для осиротевших детей. Ты думал, что у них могли быть дети? Что эти дети не нуждались в золоте Ин Тарри или еще чьем-то, пока жили в полной семье?

– А если и думал… они сами полезли, ужасно грубо. Хотели сдать Хому жандармам.

– Разберусь. Тебя и твоих в дело не буду мешать. Если вы не намерены принести извинения. Подумай. Это больно, но иногда очень полезно – извиняться. Даже за то, что уже не исправить.