Семейное проклятие - Анна и Сергей Литвиновы

– А ты к ней даже не подходи и молоком своим заразным не корми, пока не поправишься!

– Она же плакать без меня будет!

– У меня – не будет, – заверила старуха.

И Алле даже немного обидно стало – на три дня легко заменила малышке маму. С остальными своими подопечными тоже успевала справляться. Птичкой летала по кухне, готовила Але и Настеньке (та тоже разболелась) рисовую кашу, протертые супчики. Утешала, подбадривала.

Да еще и за садик встала горой, когда на них, как и предрекал доктор, посыпались проверки. Старушка, казалось Але, знает в городе всех и вся. Кто-то из членов «высоких комиссий» оказался ее знакомцем. Иные – знакомыми знакомых. А если подхода к человеку не было, Виктория Арнольдовна не стеснялась и в перепалку вступать, напускалась на проверяющего:

– Легко вам правила писать! А исполнять их как?! Придумали тоже: собственная кухня для сотрудников. Где мы возьмем-то ее?! Игровую, что ли, под нее переделаем?! Даже не надейтесь!

Самое удивительное, что ревизоры – вместо того, чтоб возмутиться ее нахальными речами, – в ответ часто понимающе кивали.

Но – самое главное! – совсем уж вопиющих нарушений в садике просто не было, Алла позаботилась. Санитарные книжки у всех сотрудников подлинные. Продукты в холодильнике – свежие. Даже мягкие игрушки – потенциальные источники заразы – она в ожидании проверок спрятала куда подальше.

Когда медики вынесли «приговор», вздохнула с облегчением: вирус оказался никаким не тропическим, а очень даже нашим. И тянулась болезнь, к счастью, не слишком долго. Саму Алю тошнить перестало на третий день, дети болели чуть дольше. И поправлялись быстро, без осложнений.

Родители, конечно, не уставали предъявлять претензии, но массового исхода из садика не случилось. Тем более что Аля – по собственной инициативе – вернула всем деньги за пропущенные дни (хотя по договору – обязана не была). Да и дети откровенно скучали, канючили дома: «Надоело болеть, когда снова учиться пойдем?»

Как одна из мамаш досадливо выразилась:

– Нет у меня доверия вашей шарашкиной конторе, но что поделаешь, ребенок к вам рвется!

– Значит, приводите! – улыбнулась в ответ Аля. Заверила: – Я все силы приложу, чтоб подобных случаев у нас никогда не случилось!

Когда больше половины детей выздоровели и вернулись, Аля совсем было решила, что миновала напасть.

Но спустя неделю рано утром ей на мобильник позвонила одна из мамаш. Заголосила в трубку:

– Да что ж у вас за клоака?! Я немедленно – слышите, немедленно! – забираю от вас своего ребенка. А оплату за этот месяц, если не отдадите, через суд взыщу! И компенсацию еще отсужу! На лечение и за моральный ущерб!!!

Аля спросонья еле добилась у истерички, в чем дело. В городской газете сегодня, оказывается, вышла статья – «где про ваш рассадник сказана вся правда!»

Пришлось спешно мчаться в газетный киоск.

Аля дрожащими руками протянула киоскеру мелочь, схватила газету, развернула… И почувствовала, что летит в пропасть.

У нас есть совершенно убедительные доказательства, писал журналист, что один из сотрудников частного детского сада «Звездочка» является носителем ВИЧ-инфекции. Заражение произошло еще в начале двухтысячных, в Самаре, во время переливания крови. Медицинское учреждение, где случился инцидент, выплатило пострадавшему немалую компенсацию. Этот человек является носителем вируса уже много лет, получает специальную терапию. И, естественно, не имеет никакого права работать в детских учреждениях. Непонятно, каким образом ему удалось подделать результаты анализов и получить санитарную книжку. Мы не имеем права разглашать врачебную тайну, но с удовольствием назовем фамилию этого человека правоохранительным органам. Ведь, постоянно работая с детьми, он подвергает их огромной опасности!

– Господи! Ну за что ж это мне! – не смущаясь редких прохожих, простонала Алла Сергеевна.

Неужели правда?! Неужели – вдобавок ко всем неприятностям – кто-то из ее сотрудников инфицирован ВИЧ?!

Но кто? Рахман, как и уверяла Прасковья Максимовна?

Но как нигериец – или кто-то другой из ее подчиненных – смог подделать санитарную книжку?

Аля прекрасно знала, что подобные документы легко покупаются в Интернете. И потому специально всех сотрудников заставила проходить диспансеризацию в городской поликлинике, чтобы быть уверенной: результаты медицинского обследования не куплены. Так что темнокожий преподаватель – как и все остальные – должен был реально сдавать все анализы. В первую очередь, конечно, на ВИЧ.

«Хотя что гадать, – грустно подумала она. – Рахман или не Рахман, но кто-то из коллектива смог подделать анализ. И явно меня подставил. Газетчики сейчас тоже умные. Если это слух или анонимка – обвинять не решатся. Похоже, точно знают…»

И она – как была, в спортивном костюме, непричесанная, – отправилась в садик. Все равно ей больше ни к чему реноме успешной, всегда аккуратной директрисы. Уж этого удара – СПИД у кого-то из сотрудников – ее детище точно не выдержит. Погиб садик. И года не успели просуществовать…

Рабочий день у них начинался в восемь, сотрудники обычно приходили в 7.45. Но сейчас – всего-то в половине! – дверь уже была отперта. Из коридора навстречу Алле кинулась перепуганная, глаза заплаканы, молоденькая воспитательница:

– Алла Сергеевна, у меня СПИДа нет! Честное благородное!

– Что ты, Леночка, – тепло улыбнулась ей Аля. – Я на тебя и не думала!

Та облегченно вздохнула, горячо выдохнула:

– А кто? Кто у нас тогда болеет, вы знаете?

– Рахман, разумеется, – донеслось из-за их спин.

Обе обернулись: явилась Прасковья Максимовна. Триумфально взглянула на Аллу Сергеевну:

– Ну! Что я вам говорила?! Зачем только связались с ним?! У них же на африканском континенте зараза повсюду!

– Кто есть зараза? – вмешался в разговор веселый голос.

Женщины – все трое – вздрогнули.

На пороге стоял Рахман и ослепительно улыбался.

* * *

Сотрудники собрались, как заведено в России, на кухне. Прасковья Максимовна (обычно не слишком услужливая) хлопотала, разливала коллегам кофе, сетовала, что в меню сегодня нет свежих ватрушек.

К восьми утра в саду собрались все. Не явилась только самая незаметная – нянечка Лида.

– Получается, что ли, она… спидоносица? – с нескрываемым отвращением молвила повариха.

– Прасковья Максимовна! Выбирайте, пожалуйста, выражения! – возмутилась Аля.

Кухарка будто не услышала. Вдруг подскочила, бросилась к посудному шкафу. Схватила одну из кружек, швырнула ее в пакет. Завязала, бросила в мусорное ведро. Потом распахнула ящик с ложками-вилками, заахала:

– Она ж приборами общими пользовалась. Что, все выбрасывать теперь?!