Разведчики внешних планет. Путешествие «Пионеров» и «Вояджеров» от Земли до Нептуна и далее - Игорь Лисов

Однако у «Большого тура» неожиданно обнаружились конкуренты.

Весной 1970 г., ввиду начавшегося сокращения бюджета космической науки, президент Национальной академии наук Филип Хэндлер предложил администратору NASA Томасу Пейну провести оценку и расставить приоритеты в научных программах агентства, включая исследования Луны и планет, космическую астрономию и изучение Земли из космоса. Пейн принял это предложение, и в июле – августе 1970 г. на специальной конференции в Вудс-Хоуле почти 90 ученых анализировали программы NASA на следующее десятилетие. Исполнительный комитет во главе с Гербертом Фридманом из Военно-морской исследовательской лаборатории должен был свести их мнения и предложения воедино.

Участники совещания рекомендовали увеличить объем планетных исследований – а значит, и перераспределить в их пользу финансирование, отобрав средства у проектов по изучению магнитосферы. Правда, немедленно последовали конфликты: одни отстаивали «Большой тур», а другие агитировали за детальное изучение Юпитера с борта специализированного спутника. Оставив творческую дискуссию незаконченной, ученые образовали единый фронт в пользу астрофизики высоких энергий и в ущерб классической оптической астрономии и солнечной физике.

Глава исполнительного комитета Герберт Фридман, ветеран космических исследований, начавший свою карьеру в 1949 г. с регистрации рентгеновского излучения Солнца при пуске трофейной германской ракеты A-4 (V-2), был в шоке от поступивших предложений. Он встал в оппозицию к «Большому туру», опасаясь, что в борьбе за финансирование тот отберет средства у множества других важных научных проектов и, в частности, у уникального космического телескопа с трехметровым зеркалом. В области планетологии Фридман высказался в пользу углубленного изучения Юпитера.

9 января 1971 г. содержание подготавливаемого Фридманом отчета утекло в прессу, спровоцировав публичную стычку противников и сторонников «Большого тура».

В конце января администрация Никсона направила в Конгресс бюджетный запрос на 1972 ф.г., в котором появилась в статусе «нового старта» программа «Миссии к внешним планетам» с финансированием первого года работ в размере 30 млн долларов. Новое название придумали не зря: под ним, по сути, скрывались два предложения, отчасти конкурирующие друг с другом, – «Большой тур» и искусственный спутник Юпитера.

Представляя новый план 22 марта на заседании подкомитета по космической науке комитета по ассигнованиям Палаты представителей, и. о. администратора NASA Джордж Лоу сообщил, что первый пуск по маршруту Земля – Юпитер – Сатурн – Плутон состоится уже в июле 1976 г. Без лишних слов было понятно, что агентство решило приурочить столь волнующий старт к 200-летию американской революции и образования США. Далее планировались три пуска в соответствии с ранее заявленным графиком – один в августе 1977 г. по такой же трассе и два в октябре – ноябре 1979 г. к Урану и Нептуну.

Отдельным пунктом в плане Лоу стоял запуск к Юпитеру орбитального аппарата для продолжительных планетологических исследований. С него должен был начаться этап углубленного изучения планеты, включающий также доставку зондов в атмосферу Юпитера. Агентство заявило, что рассматривает возможность запустить спутник Юпитера на базе проекта TOPS вместо первого старта по трассе JSP.

Председатель подкомитета Делвин Клоусон, республиканец от Калифорнии, попросил докладчика уточнить, насколько критичны немедленное начало работ и названные сроки запусков «Большого тура». Лоу ответил, что столь благоприятное положение всех внешних планет повторится только через 179 лет. Если точнее, то маршрут JSP вновь открывался в 2076 г., а вот трасса JUN – в 2155 г.

Итак, NASA предложило реализовать всю программу изучения внешних планет на долгоживущих тяжелых многоцелевых аппаратах, обладающих возможностями адаптивного контроля, самотестирования и восстановления. В обосновании бюджетного запроса NASA рекламировало свой TOPS как универсальную платформу, создание которой заодно позволит увеличить срок службы других космических изделий и в качестве побочного эффекта породит обширные коммерческие приложения в электронной технике.

Конгресс просили «подписаться» на программу, в которой на четыре КА «Большого тура» нужно было от 750 до 900 млн долларов, а на ракеты-носители для них – еще 106 млн долларов. Необходимые расходы составляли 95 млн в 1973 ф.г. и по 140 млн в два следующих года, и лишь после этого они начинали снижаться.

Вот тут-то и «сыграл» отчет Фридмана! Выраженная в нем официальная позиция научного сообщества оказалась такова: при любом уровне доступного финансирования рекомендуются исследования Юпитера пролетными или орбитальными зондами на базе «Пионеров», а вот создание платформы TOPS и пуски по программе «Большой тур» можно профинансировать только при высоком уровне бюджетных расходов. В начале марта документ поступил в Бюджетное управление (OMB – Office of Management and Budget), и оно с радостью ретранслировало NASA пожелание Белого дома сделать выбор в пользу более скромного аппарата.

Что же касается 30 млн, которые успели включить в бюджетный запрос на 1972 ф.г., то и на них нашелся претендент – сенатор Клинтон Андерсон. 12 мая 1971 г. его комитет по авиации и космической науке сократил финансирование «Большого тура» в пользу ядерного ракетного двигателя NERVA, и когда после всех согласований бюджет поступил на подпись президенту, от 30 миллионов осталось только десять.

Лаборатория реактивного движения дала ответ на новые вводные в июле 1971 г. Замену двух из четырех аппаратов «Большого тура» на спутники Юпитера на базе TOPS в Пасадене сочли нецелесообразной, так как оснащение пролетных аппаратов дополнительной тормозной двигательной установкой для выхода на орбиту вокруг планеты удорожало проект с 750 до 925 млн долларов. В JPL считали, что, если средства, необходимые для осуществления оригинального проекта, не будут выделены, можно будет вписаться в сокращенный бюджет, используя вместо TOPS существующую платформу «Маринер» с необходимыми доработками.

В августе 1971 г. в Вудс-Хоуле состоялась еще одна конференция Комиссии по космическим наукам Национальной академии наук США, полностью посвященная теме исследования внешних планет. Ученые еще раз поддержали создание платформы TOPS и использование ее в четырех пусках по программе «Большой тур» в конце 1970-х гг., включая погружение в Юпитер двух атмосферных зондов, но при условии, что до этого и независимо от этого будет обеспечено создание аппаратов более легкого класса[35] для исследования Юпитера, Сатурна и их спутников раз в два года.

Отчет за подписью председателя комиссии д-ра Фрэнсиса Джонсона из Техасского университета в Далласе и остальных ее членов под названием «Исследование внешних планет, 1972–1985» (Outer Planets Exploration: 1972–1985) вышел в январе 1972 г. В нем вновь предлагались варианты программы исследования внешних планет в зависимости от уровня финансирования. При расходах на уровне 400 млн долларов ежегодно можно было бы запустить все четыре аппарата «Большого тура» на платформе TOPS. Имея 250 млн на каждый год, NASA было бы способно выполнить компромиссную программу, объединяющую два пуска «Большого тура» и миссии «пионеровского» класса. Наконец, предлагались различные варианты изучения внешних планет «Пионерами» в самом худшем случае, если будет выделено лишь 400 млн на все десятилетие.