Последний довод - Сергей Самаров

– У вас есть другие варианты захвата склада?

– Нет. Потому я и не пытаюсь лезть на рожон.

– А я знаю, что бандиты уже едут сюда, – вмешался в разговор старший сержант Волоколамов. – Я только что разговаривал по телефону с парнями из Котовки и Богданова. У них пять автоматов и десяток охотничьих ружей. Им сообщили, что машины основной группы остановились в Елизаветово. Это уже Донецкая область. Там грабят село, насилуют женщин, убивают каждого, кто скажет против даже слово. А передовая группа на двух грузовиках уже выехала в сторону Котовки. Со своим оружием парни там долго продержаться не смогут. Бандитов и числом больше, и вооружены они лучше. Там всех просто перебьют. Кто имеет возможность, те все бросают и едут сюда, в Гавриловку. Но бандиты после Котовки и Богданова обязательно сюда двинутся. У вас семья есть, товарищ майор? Или вы свою семью уже куда-то отправили?

– Да, я отправил семью в Крым к родственникам. Но отправил задолго до того, как здесь появились бандиты. Еще до крымского референдума.

– Вы с ними общаетесь? – спросил я.

– Перезваниваемся.

– И что они вам про референдум говорят?

– Если бы они сказали, что референдум был проведен под русскими стволами, я не был бы сейчас с вами. Я встретил бы вас автоматной очередью.

– По крайней мере, честно. И на том спасибо.

– Значит, у вас нет опасений за свою семью. А у ваших людей? – продолжил свой напор Паша. – Они же не могли все свои семьи обезопасить. О домах я уже не говорю.

– У охраны оружейной базы на вышках стоят пулеметы. Вы предлагаете мне провести почти безоружных людей на пулеметы?

Мне в голову пришла мысль.

– А семьи у офицеров охраны где?

– У обоих свои дома в Ковалевке. И у начальника базы, и у начальника караула. Вы что, думаете захватить семьи в заложники?

– Я думаю о том, как нам выглядеть настоящим «Правым сектором». Настоящий «Правый сектор» сделал бы это, не задумываясь. Без всяких сомнений.

– Но вы же не собираетесь им уподобиться? И нас уподобить…

– Нет. Просто я предлагаю к каждому из домов выслать по группе вооруженных людей. Пусть остановят машину прямо под окнами и выйдут, чтобы их было видно. Я же буду в это время разговаривать с офицерами. Постараюсь быть убедительным.

– Если без настоящего захвата… – неуверенно проговорил Головин.

– Вы этим и будете командовать, товарищ майор. Во избежание эксцессов. А мы с Пашей и Василием Волоколамовыми поедем на базу. Нам нужны еще четверо бойцов с автоматами.

– Почему именно четверо?

– Потому что у меня в наличии только четыре эмблемы «Правого сектора». Хорошо бы, чтобы кто-то из них был на своей машине. К нам все не поместятся. И грузовики должны «стоять под паром». Давайте карту.

Майор Головин вытащил из ящика стола планкарту и разложил на столешнице…

Я изо всех сил, еще до того, как мы въехали в Ковалевку, старался изобразить на своем лице выражение брезгливой высокомерности. В собственных актерских способностях я уверен не был и потому не знал, насколько верно это у меня получалось. И вживаться в образ бандита я не желал, чтобы не увлечься. Но видимо, что человеку не свойственно в принципе, то ему и изобразить трудно. В конце концов я решил, что буду просто самим собой. Есть же, наверное, даже в «Правом секторе» честные люди, которых толкает на поступки идея. Может быть, даже неправильная идея, но они сами пока запутались и не понимают, насколько эта идея жизнеспособна и куда она может завести Украину. Такого человека изобразить даже я был способен, потому что у меня у самого в душе была сумятица.

– Вот она, база! – сказал старший сержант Волоколамов. – Забор солидный возвели.

– А ворота где?

– За углом. Я уже раз, было дело, проезжал мимо.

– Давай сразу к воротам… Флажок на капот установи…

– Это минутное дело. Поехали, товарищ подполковник…

Еще до того, как мы свернули за угол, я успел позвонить майору Головину, чтобы узнать, как у него обстоят дела. Головин доложил, что группы уже около домов офицеров базы. Стоят на виду под окнами. Потом я позвонил Алексу, молодому разбитному и очень разговорчивому парню, старшему группы водителей грузовиков. Грузовики уже стояли в Ковалевке, но вне пределов видимости постов на сторожевых вышках. В кабине каждого «КамАЗа» сидело по два грузчика. Свою группу, выехавшую на двух машинах, я тщательно проинструктировал. Людей в группу подбирал сам, таких, у кого физиономия больше подходит для исполнения роли бандитов. Встречают на Украине, как и в России, известное дело, по одежке. И первое впечатление долго остается довлеющим.

Мы подъехали к воротам.

– Сигналь! – потребовал я. – Нагло. Мы знаем, на что имеем право. На все то есть…

Сигнал у «Рейндж Ровера» оказался не слишком звучным и, к сожалению, даже мелодичным. Никого напугать он не мог, но внимание на себя все же обратил. В будке дежурного открылась дверь, и вышел солдат. Вальяжно вышел. Неторопливо двинулся в сторону водительской дверцы. Я опустил стекло и рявкнул вполне, как мне показалось, по-хамски. По крайней мере, в достаточной степени грубо:

– Гей, ти, а ну, йди до мене!

Солдат остановился как вкопанный, так и не дойдя до машины. На него словно столбняк напал. И только проследив за его взглядом, я понял, что смотрит солдат на флажок «Правого сектора», установленный Пашей в гнездо.

– Я довго тебе чекати буду?[5]

Солдат торопливо обежал машину и остановился против моей дверцы. Вид у него был растерянный.

– Начальника варти до мене! Бігом! Начальник варти нехай бігцем біжить![6]

Получилось впечатляюще. И эффект произвело соответствующий. Солдат подпрыгнул, в воздухе развернулся на сто восемьдесят градусов и скрылся за дверью, из которой только что выходил вразвалочку. Нам осталось только ждать. Но долго ждать тоже не входило в разработанную мной линию поведения. И потому минуты еще не прошло, как я приказал Волоколамову:

– Сигналь еще.

Паша принялся раз за разом нажимать на сигнал. Я снова пожалел, что он недостаточно впечатляющий. Здесь хорошо бы слушался сигнал от какого-нибудь «КрАЗа» или «МАЗа». Тем не менее и наши усилия увенчались успехом. Дверь будки снова открылась, и вышел офицер. Только когда он подошел ближе, наклонился и заглянул в машину, я рассмотрел погоны. Это был старший лейтенант, скорее всего, начальник караула. Хотя я требовал, чтобы он передвигался бегом, старлей шел не слишком торопливо, соблюдая собственное высокое офицерское достоинство. Не из самых пугливых, видимо, оказался. На флажок «Правого сектора» на капоте тоже посмотрел, но с некоторым равнодушием, на него он не произвел никакого впечатления.