Пусть правит любовь. Автобиография - Ленни Кравиц

Дедушка был уверен, что эта чума скоро закончится, но все становилось только хуже. И тут случилось то, что стало последней каплей. Он выгуливал своего пса Чабби через школьный двор и дальше по Труп-авеню. Дедушка всегда любил остановиться на пару минут и посмотреть, как играют дети. Он сидел на скамейке, когда Чабби начал лаять и тянуть поводок. Дедушка не понимал, почему собака так разволновалась. Поэтому он встал и пошел за псом в угол школьного двора, где под грудой мусора увидел торчащие ноги. Он подошел поближе, отодвинул в сторону мешки и замер как вкопанный. Он увидел мертвеца. Дедушка не знал, убили ли этого человека или он умер от передозировки. Все, что он знал, – это что нужно вызвать скорую помощь и держать детей подальше от трупа.

Когда дедушка рассказал об этом своей дочери, мама сказала: «Все, хватит, всему есть предел». Она хотела, чтобы родители переехали в Лос-Анджелес и жили рядом с нами. Они могли не продавать квартиру в Бед-Стае, но им нужно было срочно выбираться оттуда. Мама купила им симпатичный дом с тремя спальнями в Виллидж-Грин, лесистом жилом комплексе чуть ниже по склону холма от Кловердейла.

Я был так счастлив, что бабушка и дедушка снова оказались рядом. Дедушка дарил мне ту питательную отеческую энергию, в которой я так нуждался. А бабушка Бесси находится в пределах досягаемости – лучше и быть не может. Она готовила мои любимые блюда, такие как панкейки и жареные куриные крылышки на завтрак. И я получал от нее всю ее прекрасную безусловную любовь. В то же время я задавался вопросом, как мои бабушка и дедушка справятся с жизнью в Калифорнии. Для них обоих это был огромный вызов.

После того как они пробыли там пару месяцев, у дедушки случился приступ депрессии. Он не знал, почему, но чувствовал себя не в своей тарелке. Это было не похоже на него. Именно тогда его подсознание взяло верх. Он сел в машину, поехал в торговый центр «Фокс-Хиллз» и несколько часов бродил по нему, намеренно задевая людей за плечи. Он понял, что именно это ему и нужно. Ему не хватало элементарного человеческого контакта, которого не было в таком огромном городе, как Лос-Анджелес, с его изолированной автомобильной культурой. Ему просто нужно было гулять среди людей, чтобы снова почувствовать себя полноценным.

Я уверен, мама рассказала ему о моем новом духовном пути. Дедушка не задал мне никаких вопросов и не возразил против моей связи с адвентистами седьмого дня. В то же время мы вернулись к ритуалу, который начали еще в Нью-Йорке. Я ходил с ним на службу в Церковь религиозной науки на бульваре Уилшир. Мы ходили в Церковь религиозной науки Города Ангелов, где пастором был преподобный О. К. Смит, который пел джаз с Каунтом Бейси, прежде чем выпустить свой поп-хит «Little Green Apples». Смит проповедовал, что все человеческие сердца являются частью бесконечного разума, который мы можем назвать Богом, Духом или даже Сознанием Христа. Звучит замечательно, но я начал думать иначе. Я принял Иисуса как единоличного Господа и Спасителя.

Эта идея, которую я услышал еще в детстве на пластинках Махалии Джексон у бабушки Бесси, прошла полный круг. Она достигла моей головы, но теперь поселилась и в моем сердце. Я хотел прославлять Бога через дар, который он мне дал.

В церкви я познакомился с ребятами, которые действительно знали, что такое гармония. Я подумал, что было бы здорово собрать группу. Однажды днем я пригласил их к себе домой, чтобы придумать несколько гимнов. Мы начали с «We’re Going to See the King»:

«Stepped in the water / Water was cold / Chilled my body / But not my soul / Don’t have to worry / Don’t have to fret / Come on Jesus / Jesus, He will fix it!»

А затем была финальная строка: «Hallelujah, hallelujah, we’re gonna see the King!» – «Аллилуйя, аллилуйя, мы увидим Царя!»

Потихоньку у нас начало получаться, как вдруг в парадную дверь вошел отец. Он оглядел нас с головы до ног. Отец явно не был доволен и даже не пытался показаться милым.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Он напомнил, что мне запрещено приглашать в дом гостей, пока его или мамы нет дома.

– Это совсем другое дело, – сказал я. – Это для Церкви.

Он велел моим друзьям убираться. Мне было стыдно и неловко. Папа прекрасно знал, что я не делаю ничего плохого. Ведь я пригласил своих приятелей не на вечеринку. Мы воспевали Господа! Но папе было все равно. Ему нужно было показать, что он здесь главный.

После того как все ушли, я пошел в свою комнату. Я ждал, пока мама вернется домой, чтобы обо всем ей рассказать. Она понимала меня, но когда дело касалось вопросов брака, мама оказывалась старомодной. Она напомнила, что он мой отец и у него свои правила. Мама была предана папе, а папа – дисциплине.

И все же я не возражал против дедушкиной дисциплины. Взявшись за меня, он действовал твердо, но с любовью. Дедушка поднимался по холму из Виллидж-Грин, в шесть утра вставал у изголовья моей кровати и капал на лоб водой, пока я не проснусь. Пора работать! А работать – значит выдергивать сорняки на заднем дворе, стричь траву, рубить и вязать дрова. Мне это совсем не нравилось, но я все равно делал. Любовь и уважение к деду были сильнее сопротивления.

И если мой отец никогда не рассказывал о своем прошлом, то дедушка очень любил это делать. Пока мы работали бок о бок, он рассказывал мне о своей жизни на Багамах, в Майами и Бруклине. Дедушка никогда не хвастался, но и не переставал напоминать, что упорный труд – единственный способ добиться успеха. Его главная идея заключалась в том, что нужно построить прочный фундамент. Он был непреклонен в своем стремлении научить меня тому, что успех приносит не удача, а дисциплина. Обливаясь потом, он никогда не жаловался на физический труд. На самом деле он им наслаждался. Дедушка показал мне, что честный труд – это не бремя. Это радость. И так оно и есть.

Таков был заголовок под цветной фотографией мамы и папы на обложке Jet, самого популярного журнала в Черной Америке. Мама, с широкой улыбкой на лице, была одета в розовое кимоно, а ее рука лежала на плече отца. Папа казался самым счастливым человеком на земле. Подпись гласила: «Рокси Рокер и ее муж Сай Кравиц».

В статье говорилось, что брак моих родителей был «не совсем типичен для черно-белых пар. Большинство из 421 тысячи межрасовых браков (около 76 %), заключенных в нашей стране, состояли из чернокожих мужчин и белых женщин. Но в меньшинстве оказались такие пары, как Кравицы, Перл Бейли и Луи Беллсон, Лесли Уггамс и Грэм Пратт, Чака Хан и Ричард Холланд, Майя Энджелоу и Поль дю Фе, Минни Рипертон и Дик Рудольф».

В интервью папа описывал свое предложение маме так: «Когда я попросил Рокси выйти за меня замуж, она рассмеялась и сказала: «Ты, должно быть, шутишь». А ее мама сказала: «Он хороший человек, но…» А теперь мы с тещей просто самые близкие люди».

Большая часть статьи была посвящена маминой карьере, и только однажды была упомянута папина работа. Сай Кравиц, писали в Jet, «занимается продвижением музыки».