Сокровище Беневентов - Патриция Вентворт

Когда плач почти стих, мисс Кара начала говорить.

Слова, обрывки фраз и имя, имя столь долгое время бывшее запретным. Она повторяла его снова и снова, с неизбывной безутешностью в голосе:

— Алан… Алан… Алан… — и чуть помолчав:

— Если бы я только знала… где он сейчас…

— Вы ничего больше о нем не слышали? — осторожно спросила Кандида.

Ответ пришел словно затихающее эхо:

— Ни разу…

— Вы очень его любили?

Маленькая, хрупкая ладонь, похожая на птичью лапку, сжала ее руку.

— Я так сильно… его любила. Но он уехал… Это была его комната… Когда вы вошли, я подумала…

— Почему он уехал?

Мисс Кара покачала головой.

— О, моя милая, если бы я знала! Ему незачем было это делать — на самом деле незачем. Оливия сказала, что он забрал деньги и мою бриллиантовую веточку, но я бы отдала ему все что угодно. И он это знал. Понимаете, Оливия знала не все. Я никогда не говорила ей… я никому не говорила… если я расскажу вам, вы ведь не скажете ей… не станете надо мной смеяться?

Она сильнее сжала руку девушки.

— О нет, конечно нет.

— У меня никогда не было от нее секретов, но она не поймет. Она намного умнее меня и всегда говорила мне, что я должна делать. Но даже самые умные люди не всегда все понимают, верно? Оливия не поймет, как можно любить кого-то. Когда Алан уехал, она сказала только, что он неблагодарный мальчишка, и она больше не желает о нем слышать. Но вы ведь не перестанете любить человека только потому, что он сделал что-то не так. Она не понимает этого, совсем не понимает.

— Мне очень жаль, мисс Кара.

— Вы так добры. Кандида тоже была добрая — моя сестра Кандида. Она любила вашего деда и уехала вместе с ним, и папуля запретил нам даже упоминать ее имя. Тогда я ее не понимала, но теперь понимаю. Я бы уехала с Аланом куда угодно, если бы он только захотел этого, куда угодно, — ее голос упал до дрожащего шепота. — Вы знаете, мы собирались пожениться. Я никому об этом не рассказывала, но вы так добры. Конечно, это не был бы настоящий брак — у нас слишком большая разница в возрасте, больше тридцати лет. Да, это был бы неравный брак. Но если бы он стал моим мужем, я бы получила право на то, что называют завещанием по доверенности, и могла бы оставить ему вполне приличную сумму. Я помню, что адвокат говорил мне об этом после смерти папули. Он говорил: «Мисс Кара, если вы выйдете замуж, то, в соответствии с завещанием вашего деда, вы имеете право обеспечить содержание своему мужу независимо от того, будут у вас дети или нет». А Оливия сказала: «Тогда она может воспользоваться своим правом, чтобы обеспечить меня». А адвокат ответил: «Боюсь, что нет, мисс Оливия. Завещание по доверенности может быть использовано только в пользу мужа. Если мисс Кара так и не выйдет замуж, большая часть наследства перейдет к следующей по старшинству сестре, к миссис Сейл или к ее наследникам, а ваша доля наследства не изменится». У меня очень хорошая память и я запомнила все точно, слово в слово.

Оливия тогда жутко разозлилась. Она дождалась, пока адвокат уйдет, и сказала, что наш дед не имел права оставлять подобное завещание. И что толку в том, что у меня есть деньги, если я не знаю, как ими распорядиться и что у нее больше прав, чем у детей Кандиды. О боже, она говорила такие ужасные вещи! Видите ли, наша сестра Кандида умерла раньше, чем папуля, и Оливия сказала, что надеется, что и ее дети тоже умрут, и тогда она получит то, что по праву принадлежит ей. Конечно, она просто от обиды так сказала, но все равно, как можно говорить такие ужасные вещи!

Кандиде показалось, что ее коснулась какая-то ледышка но это не могло быть прикосновение мисс Кары — ее пальцы жгли словно угли. Потом они выпустили запястье Кандиды и взметнулись вверх, чтобы прикоснуться к тщательно уложенным волосам, неестественно темным на фоне увядшего морщинистого личика. Она перестала плакать, и, хотя глаза ее покраснели, а тщательно напудренное лицо уже не выглядело таким ухоженным, мисс Кара, похоже, немного успокоилась.

— Так хорошо, когда есть возможность с кем-нибудь поговорить, — сказала она, удовлетворенно вздохнув. — Вы ведь не скажете Оливии, правда?

На следующий день, когда закончился очередной урок вождения, Кандида увидела у дверей гаража Стивена и его машину.

— Садитесь — небольшая прогулка, — сказал он коротко.

— Но Стивен…

Он захлопнул дверь и тронулся с места прежде, чем она смогла придумать хоть что-то убедительное насчет того, что ей необходимо пораньше вернуться домой. Когда Кандида все же что-то пролепетала, они уже пробирались по одной из самых узких улочек Ретли, и он резонно ответил: «Я не могу разговаривать, когда веду машину». Искоса на него взглянув, Кандида заметила, что он необычайно серьезен.

И хотя она еще сердилась, досада не могла одолеть восхищения. Приятно, когда мужчина способен действовать решительно — конечно, если требуют обстоятельства. Она кротко положила руки на колени, и в ее синих глазах затеплилась улыбка. Между тем они выехали из города, и по обеим сторонам дороги потянулись поля. Кандида снова посмотрела на Стивена. Его лицо было все таким же серьезным, и тогда она невинным голоском произнесла:

— Ну что, теперь уже можно спросить? Куда мы направляемся?

— Куда-нибудь, где мы сможем поговорить.

— Я хотела сказать, но вы мне не позволили, что мне нужно вернуться домой, и как можно скорее.

— Не сейчас. Мне необходимо с вами поговорить.

— А разве сейчас мы не разговариваем?

— Нет. Когда я говорю, что хочу поговорить, я имею в виду без дюжины посторонних глаз в этом проклятом кафе, или не тогда, когда мои мысли сосредоточены на дороге!

— Но на дороге нет никого кроме нас, не так ли?

Стивен сердито рассмеялся.

— Но кто-то может появиться в любой момент! Боюсь, вы вполне способны настолько меня отвлечь, что я не замечу, как на меня мчатся целых три автобуса!

— Это комплимент? Мне следует вас поблагодарить?

— Нет, не комплимент, так что не стоит благодарности!

Я собираюсь припарковаться здесь.

По обеим сторонам дороги были широкие, поросшие травой обочины — приезжие иностранцы поражались такой безалаберности. На этой земле можно было бы вырастить что-нибудь более съедобное, чем трава. Свернув на эту зеленую полосу, Стивен остановил машину. Затем обернулся к своей спутнице.

— Ну вот, теперь мы можем продолжить разговор.

Кандида посмотрела на него внимательно. У Стивена был решительный вид — решительный и целеустремленный, Его волосы были взъерошены, а голубые глаза сверкали. Ей почему-то вдруг стало смешно.