Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще, случай с удачным внедрением поэзии был редким – всего несколько стихов и песен удостоились признания сослуживцев – и это при том, что он старался отбирать их очень тщательно.
«Да… Здесь Высоцкого не перепоёшь, как ни старайся», – в один из «поэтических» дней сам с собой разговаривал парень – была у него такая привычка. – «Вот взять к примеру „Прощание славянки“… Песня гениальная, но… Не подходит в принципе – там же есть такие строки, как „где Илья твой и где твой Добрыня“ и „встань за Веру, Русская земля“. Красиво? Да охренеть как! Но вот здесь и сейчас это однозначно не пойдёт. Почему? Так она очень хорошо ложится на чаяния староверов, против которых ведётся настоящий террор. Илья с Добрыней – обращение к „старине“, да и „встань за Веру“ – именно так говорят староверы. Так что… М-да, вряд ли из меня получится местный вариант Пушкина…»
Ну да – Игорь был честолюбив и, зная массу песен и стихов, надеялся как-то выделиться. Мир он решил считать параллельным, так что «обкрадывать» поэтов не стеснялся. Но пока не слишком-то получалось – знал-то он в основном песни, причём современные, а со стихами того же Пушкина дела обстояли куда скромней.
Часть вторая
Война
Глава первая
Два года – срок немалый, особенно если это военные годы. За время войны против Пруссии Игорь подрос – как буквально, так и в чинах.
– Сержант! Готов кулеш, иди пробу снимай, – позвал его Андрей.
Достав ложку из внутреннего кармана, Игорь подул и осторожно попробовал.
– С зайчатиной? – спросил он подобревшим голосом.
– А то! Выскочил шальной, ну мы его и того… Мяса в ём на один укус, ну так хоть кулеш духовитый получился.
Пообедав, разошлись по своим делам – часть недавно прогулялась по прусским тылам, и люди вымотались, так что с учениями он никого не заморачивал. Да – именно он. Рысьев пошёл на повышение, получив ротмистра и батальон (ротмистр Пушкарёв – увы…), ну а ротой… Ротой формально командовал молоденький поручик, присланный из России, – уже четвёртый на памяти попаданца.
Командование таких вот… офицеров заключалось в том, чтобы скакать с саблей или пикой впереди эскадрона, командуя зычным голосом. Да и то, уланы предварительно оглядывались на своего сержанта…
Ну да – как-то так сложилось, что в реальности уже более полугода ротой командовал именно он – как в бою, так и по хозяйственным делам. Формальные же командиры роты присылались за чинами – очень уж удачно действовал полк. Однако, чтобы нормально командовать, нужно хотя бы понимать, что же такое – Новгородский уланский полк. Поскольку был он уникальным воинским подразделением, то понимали это не все.
Так что… Двое таких непонимающих уже слегли, ну а один и в самом деле заработал желанное повышение и быстро перевёлся в кирасиры – служба там была полегче. Да, тоже непросто, да и отнюдь не безопасно, но дело в том, что кирасиры участвовали только в крупных сражениях – за редким исключением, а вот уланы занимались ещё и охраной штабов, рейдами по вражеским тылам… Хорошо ещё, что разведкой заниматься пока не заставляли – тут была вотчина казаков.
В общем, уматывались люто, но зато были и послабления. В частности, Игорь, как и остальные уланы, уже шесть раз отправлял трофеи в слободу. Обычные же солдаты если и могли передать что-то своим, то с оказией и без особой надежды, что доедет хоть часть.
Трофеи же…
– Малой, да зачем тебе ещё один клинок? – прыгал вокруг телеги Никифор – на правах «дядьки» ему позволялось такое обращение, тем более что и сам он стал капралом (в очередной раз – были уже разжалования за… многое).
– Для коллекции, – рассеянно отозвался Игорь, любуясь великолепным шотландским палашом.
– Чиво?! Ты ж всё равно его не продашь! – не понял капрал.
– Да и не собираюсь продавать. Ты ж знаешь, я клинки собираю.
– А-а, – наконец-то понял суть «коллекции» ветеран, – ну давай. Только я б на твоём месте чего другого загрузил.
Невозмутимо пожав широкими плечами (а вырос и заматерел он за последние два года заметно – стати уже гвардейские[31]), сержант продолжил упаковывать вещи. На его месте… Уланы любили прибарахлиться, чего уж греха таить, но не всегда соображали, что можно брать.
Вот и сейчас – раскритиковал его «коллекцию», а сам часы напольные отправляет! Говорить, что до слободы они просто не доедут, бессмысленно… Да и вообще – мышление у большинства не стратегическое. Знают, что такой вот клинок в лагере можно купить от силу за пару рублей… Ну не в чести у русской кавалерии такие вот хреновины! А то, что в Петербурге он будет стоит как минимум рублей тридцать (не у перекупщика, понятное дело), соображалки не хватает.
Военная карьера у попаданца пошла в гору буквально с первых недель вступления в войну: сперва были небольшие стычки, где он показал себя отменным бойцом, затем – парочка уже настоящих, пусть и небольших сражений, в одном из которых пришлось взять командование на себя и получить за это капральский чин. Ну и наконец, сражение при Гросс-Егерсдорфе, где русская армия вдребезги расколошматила прусскую – и не воспользовалась плодами победы из-за странных действий Апраксина, приказавшего после победы отступить…
Экскурс в прошлое. Гросс-Егерсдорф
– Да нас ить больше почитай в два раза, – орал пьяный гвардеец, – растопчем немчуру!
– Топтальщик, – пробормотал Репин, – с нехорошим прищуром глядя на преображенца. С нехорошим, потому что именно этот гвардеец был… не лучшим представителем, мягко говоря. Орал много, делал мало…
– Да уж, – поддержал непосредственного (на тот момент) командира Игорь, – в два раза! А толку-то от этих двух раз? Шестнадцать тысяч иррегулярной кавалерии – толку-то от неё…
Утверждение было несколько странным, если не знать ситуацию в целом. Иррегулярная конница хороша только в разведке и рубке уже убегающего врага, а уж если эта конница в большинстве калмыцкая… Не внушали они доверия ни ему, ни остальным.
Грабить – да, а вот воевать – нет. Были уже случаи убедиться, что в битвы они не спешат, а вот по части сбора трофеев – первые. Доходило до того, что русские полки громили врага, а трофеи собирали калмыки. Мало того, они могли