Парижане. История приключений в Париже - Грэм Робб

Отчаявшись отплатить своему благодетелю, благодарная семья решила разыграть его. Ничего не говоря господину Просперу, они будут платить владельцу кафе сто франков в месяц, если тот согласится взять его на работу и закрыть глаза на тот факт, что он уже человек не первой молодости. Пятидесятилетний мужчина не был идеальной кандидатурой для работы парижского официанта, требовавшей выносливости. Но так как сто франков равнялись ежемесячной зарплате двух официантов или розничной цене двухсот пятидесяти маленьких чашек кофе с сахаром и стаканчиком коньяка, Лупиан согласился помочь.

Проспер оказался настоящей находкой. Нельзя сказать, что он очень располагал к себе, и в нем было что-то такое, что беспокоило мадам Лупиан. На самом деле его истинный характер был загадкой, но тогда это часто было признаком хорошего слуги, который всегда предпочитает держаться в тени и умеет приспосабливаться к желаниям клиента. Он был совершенно невозмутимым и хорошо справлялся со всеми небольшими неприятностями, которые случаются в кафе. Он также обладал способностью все подмечать. Именно Проспер дал комиссару полиции полное описание посетителя, которого видели кормящим печеньем охотничью собаку Лупиана в день, когда у нее случился смертельный сердечный приступ. И именно Проспер обнаружил кучку горького миндаля и петрушки, когда попугай мадам Лупиан умер ужасной смертью.

Это были трудные времена для честных людей, когда даже домашний попугай не мог спать спокойно в своей клетке. Король снова был на троне, но тридцать лет войны, тирании и беспорядков нельзя было стереть несколькими указами и казнями. Наполеоновские армии мародеров не просто исчезли в пушечном дыму у Ватерлоо. На тротуаре у кафе сидели искалеченные нищие в оборванной военной форме и приставали к посетителям. Банды головорезов, которые огнем и грабежами прокладывали себе дорогу через Европу именем славной империи, делали улицы небезопасными, и новый префект полиции был слишком занят анархистами-провокаторами и роялистами-контртеррористами, чтобы заниматься этими бандитами. Газеты, которые лежали на подставке у входа в кафе, были полны наводящими ужас рассказами о насилии и преступлениях.

Однажды утром, когда Проспер выкладывал газеты, чтобы аккуратно сложить их и положить на место, Лупиану случайно попалось на глаза знакомое имя: Жерве Шобар, его соотечественник из Нима. Днем раньше в кафе приходил Гийом Солари. В кои-то веки с ним не пришел Шобар, и консьерж не видел, чтобы тот возвращался домой накануне вечером. Газета все объясняла. Еще прежде, чем занялась заря, на новом пешеходном мосту рядом с Лувром был найден Жерве Шобар со смертельной ножевой раной в сердце. Любопытная деталь привлекала к этому убийству внимание читателей газеты – нож был оставлен в ране, а на его рукояти кем-то был приклеен небольшой клочок бумаги с напечатанными знаками: «№ 1».

И хотя не сохранились никакие официальные записи об этом убийстве на мосту Искусств, оно, вероятно, заставило поломать голову служащих сыскной полиции. Подозрение, вероятно, упало на наборщиков, которые, будучи грамотными членами низших сословий, всегда представляли собой угрозу общественной стабильности, хотя, конечно, убийца мог просто вырезать эти знаки из титульного листа газеты. Единственным вероятным мотивом была кража. Тот факт, что в карманах у погибшего мужчины было несколько монет, очевидно, означал, что убийце помешали и ему пришлось убежать, оставив нож.

Узнав об убийстве Шобара, Лупиан почувствовал что-то похожее на намек на какую-нибудь болезнь, но он был слишком занят и растерян, чтобы беспокоиться о несчастьях других людей. Человек, который поднялся из провинциальной безвестности и стал владельцем одного из лучших кафе в Париже, теперь обдумывал перспективы, о которых его земляк из Нима мог только мечтать.

У Лупиана была шестнадцатилетняя дочь от первого брака. Это было милое создание, озабоченное своими расцветающими прелестями и взволнованное возможностями, которые она видела в глазах мужчин. На деньги родителей она была одета почти безукоризненно. Мадемуазель Лупиан была особым блюдом, ожидавшим особого клиента. В те дни перемен даже дочь Лупиана могла мечтать выйти замуж за лорда.

На нее было потрачено столько денег, что казалось должным и правильным, когда мужчина с блестящими манерами и внешностью заявил о своей заинтересованности вполне недвусмысленно. Он раздавал чаевые официантам, как английский путешественник, и подкупил гувернантку девушки сказочной суммой. Мадемуазель Лупиан получила доступ к его кошельку, а в обмен позволила ему познать вкус будущего счастья. И только тогда, когда блюдо было не только продегустировано, но и съедено, она призналась своим родителям. Они слишком поздно увидели свою ошибку. Им не следовало доверять человеку, который переплачивал официантам.

Поэтому в доме Лупиана почувствовали огромное облегчение, когда этот господин, который оказался маркизом, объявил о своих честных намерениях, представил доказательство своего происхождения и состояния и заказал свадебный банкет на сто пятьдесят гостей в «Кадран Блё» – самом дорогом ресторане Парижа.

Сказка стала былью. Маркиз женился на дочери Лупиана, вызвав глубокое волнение на банкете тем, что прислал посыльного с извинениями за свое опоздание: король вызвал его к себе, но маркиз предполагал освободиться к десяти часам вечера, а пока семья Лупиан и их гости должны были приступать к еде. Вино лилось так быстро, но не так дешево, как оно течет во время урожая в Провансе, и, хотя невеста пребывала не в лучшем настроении, банкет имел огромный успех. Переменили несколько блюд, прежде чем очередь дошла до десерта. На столы были поставлены чистые тарелки, а затем на каждую тарелку – письмо, в котором объявлялось, что жених – это осужденный, бежавший из заключения. К тому времени, когда гости прочитали письмо, он уже покинул страну.

Финансист, который видит, как его основные вложения внезапно теряют свою ценность, не мог быть в большем смятении, чем Матье Лупиан. К счастью, рядом оказался Проспер, который дал совет. По его предложению семья Лупиан провела следующее воскресенье за городом, чтобы стереть болезненные воспоминания и порадоваться своей удаче. Кафе по-прежнему приносило доход, счет из «Кадран Блё» будет оплачен в течение года, а мадемуазель Лупиан, хоть и утратила безвозвратно свою невинность, была по-прежнему молода и могла еще понравиться иностранному джентльмену или богатому посетителю, не знакомому с этим кварталом.

Пока Лупианы дышали загородным воздухом и планировали светлое будущее, в городе, где-то к северу от собора Парижской Богоматери, поднялся столб дыма. Огонь разгорелся в нескольких разных комнатах над кафе. Задолго до того, как по бульвару примчались пожарные в медных касках с брезентовыми ведрами, огонь распространился на расположенное внизу кафе, и, когда с потолка упали лепные украшения и сморщились картины, шайка оборванных нищих, как будто предупрежденная кем-то заранее, прибежала на помощь. Они вынесли стулья, столы и все ценное и при этом разбили зеркала, полированную барную стойку, переколотили стаканы и фарфор. Когда члены семейства Лупиан возвратились с пикника, они на месте своего дома и заведения обнаружили пепелище.

Страховые компании обычно отказывались возмещать ущерб, вызванный «народным буйством», которое, как оказалось, стало причиной этого пожара. У владельца здания не было выбора, кроме как выставить их за дверь. Вокруг Лупианов собрались все их настоящие друзья, то есть никто, за исключением верного Проспера, который не только остался с ними, но и отказался брать плату. Утешительно было сознавать, что в мире еще есть добро. Когда несколько недель спустя жена Лупиана умерла от гиперемии мозга и нервного истощения, Проспер устраивал похороны так же добросовестно, как будто это была его собственная свадьба.