Седьмые Врата - Трейси Хикмэн

Единственными звуками были дрожащие вздохи Эпло, случайные вопросы Ксара и шепот ответов Эпло.

– Ты не возражаешь против разговора? – спросил Ксар. – Если это причиняет тебе боль, я не тебя не заставляю.

– Нет, Повелитель. Я не чувствую никакой боли. Уже не чувствую.

– Сделай глоток воды, это ослабит сухость.

– Да, Повелитель. Спасибо.

Прикосновение Ксара было прохладным. Его рука убрала с горящего лба Эпло взмокшие от пота волосы. Он приподнял голову Эпло, поднеся чашку с водой к губам умирающего человека. Аккуратно Повелитель положил Эпло обратно на камень.

– Этот город, в котором я нашел тебя, город Абри. Город в Лабиринте. И я никогда не знал, что он там был. Не удивительно конечно, он же в центре Лабиринта. Абри был там очень давно, как я понимаю, судя по его размерам.

Эпло кивнул. Он был очень утомлен, но было приятно слышать голос Повелителя.

У Эпло появилось тусклое воспоминание, как мальчиком он катается на отцовской спине. Маленькие руки, обнимающие мускулистые плечи, маленькая голова свисает. Он слышал голос его отца и чувствовал, что он отражается в его груди. Он слышал голос Повелителя и испытывал в то же время странное чувство, что он доходит до него через холодный тяжелый камень.

– Наши люди – не градостроители, – прокомментировал Ксар.

– Сартаны, – прошептал Эпло.

– Да, так я и думал. Сартаны, которые очень давно проигнорировали Самаха и Совет Семи. Они были наказаны за их вызов, посланы в Лабиринт с их врагами. И мы не повернулись и не убили их. Я нахожу, что это странно.

– Нет, не странно, – сказал Эпло, думая об Альфреде.

Только не тогда, когда двое людей должны бороться, чтобы выжить в ужасной земле которая пытается уничтожить их обоих. Он и Альфред выжили только благодаря взаимопомощи. Теперь Альфред был в Лабиринте, в Абри, возможно, помогая людям Эпло выжить.

– Этот Вазу, правитель Абри, – сартан, не так ли? – продолжал Ксар. – По крайней мере частично. Да, я так думал. Я не встретил его, но я видел его краем сознания. Очень мощный, очень способный. Хороший лидер. Но честолюбивый, конечно. Особенно теперь, когда он знает, что мир не ограничен стенами Абри. Боюсь, что он захочет владеть им. Возможно все. Это – сартан в нем. Я не могу позволить этого. Он должен быть уничтожен. И могут быть другие, как он. Все те из наших людей, чья кровь была заражена сартанами. Я боюсь, что они будут стремиться свергнуть мое правление.

Я боюсь…

«Вы не правы, Повелитель», – подумал Эпло. – «Вазу заботится только о своих людях, не о силе. Он не боится. Он такой, каким были Вы, Повелитель. Он не станет тем, кого Вы боитесь. Вы избавите себя от Вазу, потому что Вы боитесь его. Потом Вы уничтожите всех тех патринов, которые в родстве с сартанами. Потом Вы уничтожите патринов, которые дружили с теми, которые уничтожены. И в конце, не останется никого кроме Вас, – человека, которого Вы боитесь больше всего».

– И в конце было начало, – пробормотал Эпло.

– Что? – Ксар наклонился вперед, заинтересовавшись. – Что ты сказал, сын мой?

Эпло ничего не помнил. Он был на Челестре, мире Воды, дрейфуя в морской воде, погружаясь вниз по волнам, как это уже было однажды. Но теперь он больше не боялся. Он был только немного грустен, немного опечален, оставив недоделанные дела, нерешенные проблемы.

Но остались другие, чтобы сделать то, что он был вынужден оставить. Альфред, такой неуклюжий… золотой взлетающий дракон. Мейрит, любимая, сильная. Их ребенок… неизвестный. Нет, это не совсем правда. Он знал ее. Он видел ее лицо… Лица всех его детей… в Лабиринте. Всех их… дрейфующих на волнах.

Волна несла его, убаюкивала его, встряхивала. Но он видел как сначала приливная волна, возвышалась, возвышалась ужасающим мысом и обрушивалась, чтобы поглотить, затопить мир, расколоть на части.

Самах.

И затем отлив. Обломки, осколки, плавающие на воде. Оставшиеся в живых, цепляющиеся за обломки до тех пор, пока не найдут безопасный приют на странных берегах. Они процветали какое-то время. Но волна должна выправиться.

Медленно, медленно, волна выстроила себя заново, в противоположном направлении. Огромная стена воды, угрожающая снова обрушиться вниз и затопить мир.

Ксар.

Эпло боролся недолго. Было очень трудно уходить. Особенно теперь, когда он наконец начинал понимать…

Начало. Ксар разговаривал с ним, льстил ему. Что-то о Седьмых Вратах.

Детские сказки. В конце было начало.

Приглушенное ворчание исходило из-под каменного ложа, и было громче, чем голос Ксара. Эпло нашел достаточно силы, чтобы пошевелить рукой. Он почувствовал влажное прикосновение. Он улыбнулся, лаская шелковистые уши собаки.

– Наше последнее путешествие вместе, мальчик, – сказал он. – И нет колбаски.

Боль вернулась. Плохо. Очень плохо.

Рука взяла его за руку. Рука старая и скрюченная, сильная и поддерживающая.

– Тише, сын мой, – сказал Ксар, крепко держа его. – Тише. Оставь борьбу. Пойдем…

Боль была невыносима.

– Пойдем…

Закрывая глаза, Эпло последний раз вздохнул и утонул в волнах.

Ксар сжимал запястье Эпло. Он продолжал сжимать его руку даже после того, как перестал чувствовать жизнь, пульсирующую в ней. Ксар сидел тихо, уставившись в темноту невидящим взором. И потом, когда прошло время, и плоть под его пальцами окончательно остыла, Ксар очнулся.

Старик наедине с мертвецом.

Старик, сидящий в подземной камере, глубоко под поверхностью земли, которая стала его собственной могилой. Ссутулившийся старик со склоненной головой, скорбящий о своей потере. Об Эпло. О том, кто был дороже всех вместе взятых приемных сыновей.

Закрыв глаза, пытаясь спрятаться от гнетущей темноты, Ксар увидел другую темноту – ужасающую тьму, упавшую на Последние Врата. Он увидел лица своего народа, их взоры устремленные к нему, преисполненные надеждой. Он увидел, как надежда сначала сменилась неуверенностью, затем страхом на одних лицах, гневом на других. А затем его корабль затянуло во Врата Смерти.

Он мог вспомнить то время, когда он бессчетное количество раз появлялся из Лабиринта – утомленный, раненый, но торжествующий. Его народ, молчаливый и строгий, ничего не говорил в такие минуты, но тишина была красноречивей слов. Тогда в их глазах он читал уважение, любовь, восхищение…

Ксар смотрел в широко раскрытые глаза Эпло и видел там лишь пустоту.

Наконец он выпустил его запястье и в отчаянии оглядел камеру.

– Как я дошел до этого? – спросил он себя. – Как все мои начинания привели меня к такому исходу?

И ему показалось, что в темноте он услышал свистящий хриплый смех.