Правитель империи - Олесь Бенюх

Соседи Раджана по столу растаяли, как айсберги, попавшие в тропические воды. Он заказал себе еще двойного виски. Долго сидел, задумавшись. Цедил горькую, прохладную влагу. В настенном зеркале он видел, как к выходу проскользнул Шанкар.

Бойкая походка. Чистенький костюмчик. независимая ухмылка на умном, добром лице Дон Кихота. «Принцип неприсоединения блюдет, — устало отметил про себя Раджан. — Как наш Маяк. Как сам премьер. Как вся Индия… А легче ли им всем жить по этому принципу? Лучше ли?» Алара любезно пригласил к себе за столик Роберт Дайлинг.

— Достопочтенный господин Алар! Мне кто-то, не помню сейчас кто, говорил, будто вы за последние две недели исколесили чуть ли не весь север Индии. Вложения американских финансов… Акции «Корпуса мира»… По этим проблемам мы с удовольствием предоставили бы вам все имеющиеся у нас данные.

— Все, возможно. Но только не те, которые я получил в результате своей поездки… Впрочем, я и сейчас был бы весьма признателен, если бы вы предоставили мне эти материалы.

Кивок, улыбка Дайлинга. Улыбка, кивок Алара.

— Правда ли, господин Алар, что послезавтра по вопросу о внутреннем положении в стране будут выступать два представителя вашей партии в парламенте? И с несколько, я бы сказал, различных позиций?

— Это, мистер Дайлинг, как говорится, открытый секрет. Раскол партии — печальный, но свершившийся факт…

Массивную пятерню Раттака долго и душевно тряс Раздеев.

— Как дела, господин главный редактор? — радостно воскликнул он.

— Ничего, товарищ советник, — в тон Раздееву проговорил, улыбаясь, Раттак на ломаном русском.

— Ну, что-нибудь еще интересненького про нас выдумали, а?

— Зачем выдумывать? Вы сами материал в руки кладете, усмехнулся Раттак.

— Это какой же?

— Читайте в завтрашнем выпуске…

Поговорив минут пять с Виктором, Раджан вышел на улицу.

У стоянки такси зевали раскрытыми капотами три маленьких «фиата». В двух бородатые водители, закрыв изнутри дверцы и окна, храпели так, что, казалось, машины подбрасывало на ухабах. Третий шофер, раскрыв все дверцы настежь и бросив сидение на траву, безмятежно спал, укрывшись с головой каким-то белым покрывалом, надежно отгородив себя от назойливых мух, москитов и от не менее назойливых клиентов.

«Частники-одиночки, — подумал, глядя на них, Раджан. Последние из могикан. Проглотит их „Индия транспорт корпорейшн“, как ящерица мух. Как проглотила „Юнайтед драгс оф Индия“ все мелкие конкурирующие предприятия по производству лекарств. Как „Бэнк оф Раджендра энд сан“ проглотила мелкие банки…»

Ленч. Обычный ленч преуспевающих буржуа. В метрополии или в колонии. На Юго-Западе или на Северо-Востоке. В неуютной, зябкой тишине столового зала в йоркширском наследном замке или в душной сутолоке кают-компании океанского лайнера.

Скатерти и салфетки, накрахмаленные до хруста. Слуги, неслышно снующие в напряженной готовности. Рюмки, бокалы, фужеры, весело-зазывно позванивающие. Меню: соки, суп из спаржи, бифштекс с кровью, жареный цыпленок, обильный гарнир, омары в майонезе, всевозможные овощи и фрукты, пудинги, желе, взбитые кремы, мороженое, кофе, вина — белое к рыбе, красное — к мясу, аперитивы — до, бренди с ликерами — после.

Перед тем, как отправиться на долгожданный ленч, Раджан был в парламенте. Шли дебаты по программной речи премьер-министра Джавахарлала Неру. В ложе прессы Раджан встретился с Тэдди Ластом, делийским корреспондентом «Нью-Йорк таймс», которого в журналистских кругах звали не иначе, как «О'кей».

Когда выяснилось, что оба приглашены на ленч к Дайлингу, решили ехать вместе.

— Что, мисс Беатриса Парсел… она студентка или уже закончила какой-нибудь колледж? — как бы невзначай спросил Раджан, когда они не спеша шли к синему «меркурию» Ласта.

— Я думал, тебя больше волнуют — о'кей! — дела земные, улыбнулся американец, раскручивая на пальце брелок с ключами — миниатюрный череп. Улыбка получилась вымученная.

— А выходит?

— Ну, видишь ли… — начал было Ласт. И вдруг умолк, словно шел по ровному месту и неожиданно споткнулся. «Он так же богат, как и она! Как я об этом не подумал»… — И тут же пришла успокоительная мысль: «Но ведь он же — цветной. О'кей.

Разве Джерри Парсел допустит?!» — Видишь ли, — сказал Тэдди почти радостно, — мисс Парсел — строжайшая пуританка. Насколько мне известно. О'кей?

— Зачем ты мне все это говоришь? Ведь я поинтересовался всего лишь ее образованием.

Этот долговязый, коротко стриженый американец в лоснившемся на солнце легком сером костюме, с синей бабочкой под остроторчащим кадыком, с беспрестанно квакающим «о'кей» раздражал Раджана.

— На всякий случай, — захохотал Тэдди. — О'кей?

Обогнув здание парламента, «меркурий» миновал площадь Свободы, выскочил на широкую зеленую улицу Прогресс народа.

Вскоре въехали через широко распахнутые высокие бронзовые ворота в хорошо ухоженный сад, остановились в глубине его, у парадного подъезда трехэтажной виллы.

«Частенько он здесь, видно, бывает, — думал Раджан, идя за Тэдди по комнатам. — Ориентируется свободно. Как в карманах собственных брюк».

Они миновали просторную гостиную, несколько безлюдных комнат, приемную залу. Везде было чисто. Мебель привлекала глаз изяществом. Картин и статуэток было немного, но подобраны они были со вкусом. «О'кей» подошел к полукруглой двери, вделанной в левую стенку, нажал кнопку. Дверь отворилась, и молодые люди вошли в домашний бар Роберта Дайлинга.

В баре за стойкой — хозяин. Ловко манипулируя шейкером, он сбивал коктейли. Вообще-то американцы шейкеры не признают.

Но Дайлинг много лет прожил в Европе и перенял некоторые навыки Старого Света. На высоком круглом стуле, спиной к двери — Парсел. Он тяжело налег широкой грудью на стойку, сосредоточенно пьет «мартини». Он, между прочим, только и пьет «мартини», да разве что иногда виски, причем неразбавленное, а в Индии, куда спиртное провозят контрабандой, это обходится весьма дорого. Но закон этот лишь для индийцев. Для дипломатов же — а по дипломатическому листу, который издается в Дели каждый квартал, Роберт Дайлинг числится советником американского посольства — ограничений правового и финансового порядка не существует.

Церемониал взаимных приветствий — кивки головой, краткие восклицания, рукопожатия. Ласт взбирается на стул справа от Парсела, Раджан — слева.

— Нет и еще раз — нет, Джерри, — продолжает прерванный разговор Дайлинг. — В этом романе главный герой у тебя получился наивно-старомодным. Многие борются против многих — это я понимаю, приемлю. Но один против всего и всех? Ты меня извини, но это весьма прозрачно отдает ницшеанством.

— По-че-му? — Джерри пьет свой «мартини». Улыбается.