Субъективный словарь фантастики  - Роман Арбитман

Главный герой сериала, благополучный адвокат и отец двух детей Гарри Уайкофф (Джеймс Белуши), в один несчастливый день обнаруживает, что его брак с Грейс (Дана Дилэйни) был подстроен ее мамашей Джози (Энджи Дикинсон), родной сестрой сенатора Кройцера, что родной сын Гарри под именем Пит (Аарон Майкл Мечик) стал бродягой, а Коти (Бен Сэвидж), которого Гарри считал своим сыном, – на самом деле сын сенатора и роковой брюнетки Пейдж Кац (Ким Кэтролл), давней подруги Гарри. Сам же сенатор полагает, что, добыв секретный чип и имплантировав себе в череп, станет бессмертным и вдобавок хозяином всего мира.

Среди режиссеров мини-сериала – Кит Гордон (в будущем – один из постановщиков сериала «Доктор Хаус») и Фил Жоану («Окончательный анализ»), а самое приметное режиссерское имя в титрах – Кэтрин Бигелоу, будущий лауреат «Оскара». Через два года после «Диких пальм» она поставит «Странные дни» (см.), тоже гибрид конспирологического детектива, антиутопии и мелодрамы. В обоих случаях традиционный образ «безумного ученого» выведен за кадр: персонажи имеют дело с материальным воплощением научного поиска, так что моральные проблемы приходится решать не изобретателям «ужасных чудес», а тем, кто стоит в конце цепочки. Ради злополучного чипа сенатор, его сестра, его подручные – психотерапевт Тобиас Шенкел (Боб Гантон), клубный певец Чэп Старфэл (Роберт Морс) и множество мужчин в черных костюмах и темных очках – готовы лгать, убивать и цинично попирать демократию. В свою очередь, загнанные в подполье «Друзья» во главе с отцом Грейс, Элаем Левиттом (Дэвид Уорнер), и другом Гарри Томми Ласло (Эрни Хадсон) тоже средств не выбирают и на террор отвечают террором. И законопослушный Гарри невольно оказывается между двух огней. Он обязан понять, что хочет от этой жизни и на чьей он вообще стороне…

На самом деле сюжет, рассказанный выше, долго прячется от зрителя, который вынужден реконструировать его по крупицам, по обмолвкам, но так и не способен сложить все паззлы: за бортом линейного смысла оказываются и странные сны-кошмары Гарри (ему чудятся носороги), и почти вся «японская» линия сюжета, и темные упоминания об атомной бомбардировке Флориды, и глухие намеки на истинные причины убийства Кеннеди (об этом вскользь сообщает сам Оливер Стоун, глядя из телеящика), и еще многое другое – включая пятисекундное появление на экране основателя киберпанка (см.), автора «Нейроманта», фантаста Уильяма Гибсона в роли самого себя. Сериал «Дикие пальмы» не набрал высокого рейтинга, но среди любителей кинофантастики считается культовым. Его, как и «Твин Пикс», можно не раз пересматривать, пытаясь понять, какой месседж хотели передать нам авторы. Но даже если смысл будет ускользать от вас, не расстраивайтесь. Сама визионерско-параноидальная атмосфера (глубокомысленные диалоги, тягучие саундтреки и видеоряд, частью которого являются пальмы, – в финале они горят) самоценна, так что в принципе зритель может и не вдумываться в суть происходящего на экране. Тем более, что реальный 2007 год все равно оказался совершенно не похож на тот, что грезился создателям сериала…

Диковедение

Так я назвал бы область фантастиковедения, связанную с изучением жизни и творчества американского писателя Филипа К. Дика. В нашей стране диковедение представлено несколькими статьями, рецензиями и предисловиями к произведениям фантаста. Единственная книга, вышедшая в России, – «Филип Дик: Я жив, это вы умерли» («Je suis et vous etes morts. Philip K. Dick. 1928–1982»), написана в 1993 году французским журналистом Эммануэлем Каррэром и переведена на русский язык в 2008 году (СПб.: Амфора).

Формально это биография фантаста, а фактически роман-реконструкция, нанизанный на биографический шампур. Филип Кендред Дик скончался в марте 1982 года и стал посмертно знаменитым после триумфа фильма «Blade Runner» Ридли Скотта (экранизации романа «Снятся ли андроидам электроовцы?»). Человек некрепкого здоровья, к тому же отягощенного дурной наследственностью, Дик усугублял свои хвори лихими смесями разнообразных лекарственных препаратов, далеко не всегда безобидных, – плюс, естественно, LSD. Однако не будь этого убийственного коктейля, читатель, возможно, недосчитался бы многих популярных книг, а зритель – еще более популярных фильмов.

Каррэр-биограф выстроил свою книгу так, чтобы подтвердить крайне популярную в среде любителей фантастики версию о Дике как о свихнувшемся гении (или гениальном шизофренике). Биограф описал жизненный путь героя как странствие от одного комплекса к следующему, от одной мании к другой. Комплекс вины? Вот он: во младенчестве скончалась сестра-близнец Фила, Джейн, а Фил выжил (позднее писатель пару раз покушался на самоубийство, но всякий раз медики оказывались быстрее ангелов). Комплекс лузера? Налицо: среди нормальных писателей, сочиняющих умные мейнстримные романы, он был, как изгой, со своей фантастикой (несколько раз Дик замахивался на мейнстрим, но каждая такая попытка оканчивалась неудачей; из каретки его пишущей машинки выползали сочинения «с неясной и неровной структурой, полные угрожающе пустых диалогов, раскрывающие в чистом виде меланхолию, присущую их автору»). Мессианский комплекс? Есть и такой: поздний Дик, судя по всему, был одержим мыслью о том, что Кто-то Там Наверху подает ему сигналы, используя писателя как транслятора; до сих пор не опубликованы сотни страниц неупорядоченного потока сознания Дика, будто бы навеянного извне (один раз голос свыше оказался кстати, подсказав трудноопределяемый диагноз болезни сына писателя – мальчику сделали операцию и он поправился). Мания преследования? И это в наличии: под влиянием психотропных средств и по внутренней потребности видеть опасность в разнообразных проявлениях окружающего мира Дик с возрастом все серьезнее относился к теории злоумышленного проникновения в его жизнь темных сил. Он был уверен, что окружающие – не те, за кого себя выдают, что телефон прослушивается, что за ним ходят агенты ФБР. Приглашение от Станислава Лема – приехать в Польшу – Дик принял за ловушку КГБ, а получив безобидное письмо от читателя из Эстонии, настрочил несусветную «телегу» в компетентные органы.

Впрочем, последняя из названных маний, по Каррэру, способствовала развитию главной темы в творчестве Дика – той, что превратила его в культового писателя и обеспечила ему прорыв в будущее: образ мира-подмены, мира как глобальной обманки, победы психоделической грезы над реальностью. Ни в чем нельзя быть уверенным – вот credo Дика. Еще до возникновения феномена виртуального пространства фантаст создал его аналог (не всегда психохимического свойства), отчего во времена торжества компьютерных технологий выдумки полувековой давности выглядят на диво актуальными.

Книга Каррэра, конечно, не конгениальна лучшим романам его героя, но написана под его влиянием. Общее впечатление слегка портят авторские проколы (биограф путает Андрея и Арсения Тарковских; вместо свидригайловской «баньки с пауками» возникает цивилизованная «ванна с пауками»), а еще больше – небрежность переводчика Е. Новожиловой: например, в тексте упоминаются некие Джон Колье и Мирсея Элиад, в которых с некоторым трудом опознаются Джон Кольер и Мирча Элиаде… Хотя, может, в вывихнутом мире Дика и впрямь существовали такие персонажи?

Догма

Фантастическая трагикомедия «Dogma» (США, 1999) снята режиссером Кевином Смитом. Кардинал Глик (Джордж Карлин) освятил арку собора в Нью-Джерси и объявил: всякому, кто войдет в нее, после смерти спишутся все грехи. То есть он попадет в рай. О затее кардинала узнают два падших ангела, Бартлби (Бен Эффлек) и Локи (Мэтт Деймон), низвергнутых с небес и оказавшихся в США. Если они пройдут через арку, Богу придется вернуть обоих в свои чертоги – то есть признаться в ошибке. О том, что может быть дальше, и помыслить страшно. «Сущее во всем его разнообразии и великолепии базируется на одном принципе – непогрешимости Бога, – объясняет ангельский начальник Метатрон (Алан Рикман). – Стоит уличить Его в ошибке, и реальность порвется в клочья, верх станет низом, белое черным, а бытие пустотой». И всему конец.