Память стали - Сергей Плотников

— Целиком готовый и укомплектованный танк — садись и можешь сразу ехать — стоит несколько дороже доли в общем командном имуществе, — подтвердила мои собственные выводы Кэтрин. — Я бы даже сказала, значительно дороже: некоторые приборы и устройства за расписки просто не купить, другие производятся черт-те где, и потому продаются у нас с конскими наценками. А гаражи у стен города не так уж дороги: сараи и есть сараи, даром что с воротами. Особенно те, что посередине между западным и восточным въездом в город.

— Ничего, мне хватит времени до завтра. Если не успею установить к себе, то все снять и сложить у себя в «шестерке» с трофея смогу точно! — уверил я пока-еще-начальницу.

* * *

Благодаря тому, что передача машины состоялась прямо в поле, танк влюбленного в свою предводительницу гильдейца достался мне «как есть». То есть в том виде, как он выезжал в охотничьи рейды — разукомплектовать сборку было в таких условиях просто нереально. Когда я в первый раз влез в люк командира на башне — аж глаза разбежались! Впрочем, я вполне отдавал себе отчет, что в своем мире почел бы за ненужный хлам едва ли не половину начинки бронированного корпуса. Но новая реальность диктовала свои ценности.

Наверное, самым главным трофеем для меня стала рация! Я уже оценил, что без нее в составе группы за воротами делать нечего: координировать действия ведь как-то надо. С другой стороны, система, переносящая управление движением от места мехвода к месту командира бронемашины, была мне нужна ничуть не меньше, может, даже больше. И потертое кресло пилота тоже нельзя было назвать лишней роскошью после того, как алюминиевый «скелет» штатного командирского рассыпался прямо подо мной. А еще лампочки, кабели, подсумки из мягкой кожи для вещей, подвешиваемые изнутри забронированного объема, и несколько жестких кофров снаружи…

Танк охотника за биоресурсами тоже явно спроектировали и построили царцы. Тот же дизайн, что у «Локхота»: «стелс»-грани у корпуса и башни. А также тонкие гусеницы, проигрывающие в проходимости, но позволяющие набирать и держать большую скорость по пересеченной местности без вертолетной турбины, и заднее расположение башни. В башне стояла пушка чуть большего калибра, чем в «Тринашке» Мэри, только ствол значительно короче, и — какой приятный сюрприз — пулемет с дисковым боепитанием!

Называлась машина «Вочвэй-25». То есть, если я правильно понял логику наименований, мне удалось завладеть легким танком разведки. Судя по отдельному оборудованию, оставшемуся на штатных местах, так оно и было. Про рацию я уже сказал: связь в рейде, наверное, была одним из ключевых условий успеха. Здесь она уцелела с завода и представляла из себя два здоровенных блока, довольно тяжелых. Скрутив крышку с одного, я понял, откуда такие габариты и вес: устройство было собрано… на лампах! Правда, не на хрупких стеклянных, а заключенных в противоударные кожухи. Я вспомнил, что еще на родине, давным-давно, слышал байку: мол, полупроводники не уцелеют при ядерном взрыве, сожжет электромагнитным импульсом, а лампы — продолжат работу. Возможно, у царцев были схожие соображения?

Второй, еще более безумной штукой оказался… перископ! И не относительно короткие бинокулярные «рога», чтобы выглядывать поверх кустов или из окопа, а дура десять метров полной высоты в разложенном состоянии, словно спертая из подлодки! Собственно, из-за этого устройства в башне стояла автоматическая пушка малого калибра, еще и собранная по компактной схеме со стороны казенника — иначе перископ просто не влез бы в башню! Он и так в сложенном виде почти упирался в дно корпуса боевой машины, и орудовать им должен был радист, а не командир. Как хорошо, что Кэт разрешила мне использовать небольшой десятитонный мостовой кран с пультом, установленный перед складскими корпусами, — никак иначе перископ вытащить бы не получилось.

Зачем охотник оставил себе «станцию оптической разведки» — бог весть. Или, если по-местному, Хель его знает. То ли штуковина и впрямь очень помогала в работе, то ли просто рука не поднялась выкинуть дорогой и высокотехнологичный агрегат. Собственно, я и сам не собирался выставлять такой лот на продажу: как и с турбиной, хрена с два мне дадут за перископ настоящую цену. Да и самому может пригодиться: я прикинул, место стрелка-радиста все равно пустует, я целюсь через командирскую оптику… то, что от нее осталось. А вот в «Вочвее» все прицелы на месте, кроме ночного. И тоже неродные, вообще непонятно откуда сняты.

Уже в ночи, врубив всю внутреннюю подсветку, я закончил с прицельными системами и принялся скручивать кресло пилота. Габариты «Двадцатипятки» не давали нормально развернуться-повернуться внутри даже сами по себе, а уж добраться до креплений различных систем, особенно нештатных, и вовсе можно было только последовательно.

Гильдеец то ли сам решил вывести все управление к месту командира танка, вместо прокладки оптической трассы к месту мехвода, то ли что достал, то и поставил. Кэт, помнится, говорила об «универсальных кит-комплектах», выпускаемых в Новом Остпойнте. Недаром, видать, именно там проводили гонки: в крупном городе то ли сохранили, то ли восстановили высокий технологический уровень. Надо будет обязательно туда попасть… как-нибудь. При случае. А для начала решить текущие проблемы и задачи.

Под утро я позволил себе забыться на часок — и принялся за работу дальше. Тянуло в сон, но понимание, что если я что-то оставлю — оно так и уйдет перекупщикам с концами «в комплекте», бодрило куда лучше чашки самого крепкого кофе. Что пролезло через люки, я запихнул под броню, остальное по возможности обернул брезентом, закрепляя снаружи на корпусе. Грозная боевая машина таким образом сразу приобрела вид передвижной барахолки — но кому это мешало? Лично мне — нет, и Сталь тоже не возражала.

Я даже смог установить кресло и перенос управления от мехвода, правда, последний не полностью — все тумблеры и ручки пока остались на старом месте. Конечно, без читерства не обошлось: мой танк мне помог, вновь выращивая из массива металла крепления. Вот с «Вочвей-25» мне пришлось справляться честно, восстанавливая штатное управление танком. Зато теперь можно было символически передвинуть последнюю кучку металлолома на свалке — и ударить с Кэт по рукам. А вот и она, кстати.

— Вижу, ты хорошо постарался, — она одобрительно кивнула и тут же ткнула пальцем в трофей. — Только почему самого главного не сделал?

Видимо, недосып взял свое, потому что сколько я не напрягал мозги, увидеть недочет не смог.

— Чего не сделал, объясни толком, пожалуйста! — массируя виски, попросил я.

— Почему пушка на месте? — покачала головой она. — Хочешь подарить дяде-перекупщику? У царцев же орудия вообще элементарно демонтируются

О. О! Вот я ло… в смысле, оказался жертвой стереотипов! А ведь, если так подумать: орудие собрано по компактной схеме, стрелка-радиста у меня нет и не предвидится, а в башне «Шестерки» предусмотрено место под мощный спаренный пулемет и его боезапас… Кто сказал «спать»?! Да я сейчас горы сверну!

У царцев явно была какая-то своя, специальная концепция постройки боевых машин. Например, извлеченный из «Двадцатьпятки» пулемет показался мне даже короче автомата Калашникова и сильнее тянул к земле исключительно из-за снаряженного пятидесятипатронного диска. И да, у него имелся в наличии и приклад, и спусковой крючок, и даже простые прицельные приспособления — оружие определенно было рассчитано на автономное применение, если придется покинуть танк. У меня даже сложилось впечатление, что опцию спаренной с пушкой стрельбы в него заложили просто потому что могли. Ну или на тот редкий случай, когда танк и несколько взводов пехоты оказывались внезапно лицом к лицу. Хотя стоп. Для разведчика такая ситуация вроде как и не такая уж и редкость возможно?