Надежда для бандита - Анетта Молли

Когда заметил, что её голова уже мотается в разные стороны, а стоны всё глуше, резко остановился. Эта пытка была и для меня, но что не сделаешь ради того, чтобы поставить Незабудку на место.

— В чём дело? — тихо спросила она, оборачиваясь.

— Вспомнил, что ты жалеешь обо всём, что произошло… — сказал, усмехаясь.

— Пожалуйста, продолжай… — томно ответила.

— Попроси меня!

— Что?!

Сделал несколько дразнящих движений, шлёпнув её по заду. Надя выдохнула со стоном. Снова остановился.

— Пожалуйста… — прошептала она.

— Не слышу!

Ещё несколько движений, и она почти кончила, но опять не успела.

— Умоляю, Саяр… пожалуйста… — чуть не плача, произнесла она.

— Попроси, чтобы трахнул тебя! — Свободной рукой добрался до клитора, поигрывая.

Она выгнула спину сильнее, словно кошка.

— Пожалуйста… — произнесла, постанывая.

— Пожалуйста, что?! — рыкнул в ответ.

— Трахни меня, Саяр… — сказала очень тихо, но не стал придираться. К тому же ещё немного и кончу так, от одних её просьб.

Сказано — сделано. Несколько грубых движений — и накрыло обоих. Она содрогалась, принимая те тысячи жизней, которые вливал в неё. Моя крошка. Нравилось кончать в неё, не парясь, что она залетит. Нравилось, что после оргазма вся красная и смущённая, будто вечная целка. Какая же охуенная.

Поймал на мысли, что, трахая Незабудку, напрочь забыл о произошедшем пару часов назад.

Вот так нихера себе.

Проснулась и воспоминания о вчерашнем дне обрушились на меня каменными глыбами. Нос щекотали волосы, а обоняние — запах мужского тела. Я несколько раз моргнула, фокусируя зрение, и поняла, что лежу, уткнувшись носом в грудь Саяра. В ЕГО комнате. На ЕГО кровати. И в ЕГО объятиях.

За неплотно задернутыми шторами виднелось солнце, а значит, я провела здесь всю ночь… Я помнила, как провалилась в сон, после того как всё произошло, а Саяр крепко прижал меня к своей груди, давая понять, что не отпустит. Осторожно отстранившись, больше всего на свете опасаясь разбудить Саяра, я пристально всмотрелась в лицо лежавшего рядом мужчины, впервые имея возможность рассмотреть его спокойно. Относительно спокойно, потому что сердце колотилось как ненормальное. Как и всегда в присутствии сводного брата моего мужа.

Почему-то вспомнился воин на древнем барельефе, который был установлен в одном из выставочных залов музея, где я работала. Волевое лицо, широкие скулы, нос с едва заметной горбинкой… Морщинка между темными, чуть сведенными бровями будто говорит о том, что Саяр постоянно чем-то обеспокоен. Он хмурится даже во сне.

Да, с нервами у него точно все в порядке, раз спит как младенец после вчерашнего. Огромная волосатая грудь ровно вздымается, а костяшки мощных, покрытых выступающими венами рук сбиты в кровь. Вспомнив, как он наносил удары незнакомцу, я зажмурилась и вздрогнула. Жестокий зверь, привыкший выгрызть у жизни свое и брать силой.

А ведь Сашке тоже от него досталось!

Сашка!

Соскочив с кровати, опомнилась, лишь когда увидела свои разорванные трусики и лифчик, валявшиеся на полу. Какой кошмар… Вспомнив, как Саяр разорвал их зубами, нервно вздрогнула. И почему мое тело так реагирует на этого зверя? Он ведь настоящее животное… Такое ощущение, что живет одними инстинктами. Увидел — захотел — получил, не спрашивая согласия. Вот и вчера его агрессия вылилась в какой-то безумный акт совокупления, на который мое тело откликнулось с радостью… Неужели я настолько порочна?

Вспомнив, как сама просила его трахнуть меня, прижала ладони к горевшим щекам… Господи, как грубо! Я даже слов таких никогда не говорила, даже мысленно! И кто я после этого? Занималась сексом как ненормальная в соседней от мужа комнате… Все это неправильно. Этот мужчина будит во мне что-то низменное, грязное, животное… А я так не хочу. Или…

— Не хочу! — упрямо прошептала я, опасаясь разбудить своего мучителя. Подбирая с пола разорванное нижнее белье, увидела свои трусики, с которых началось мое грехопадение, торчавшие из кармана штанов Саяра. Прихватив и их, осторожно вышла из комнаты.

Хоть бы Сашка еще спал… Хоть бы Сашка еще спал…

Едва успела войти в свою комнату и спрятать белье в сумку, как в комнату вошел муж. Светлые волосы взлохмачены, лицо мятое и опухшее. Вздрогнула, увидев на его скуле лиловый синяк, оставленный рукой Саяра.

— А ты где была? — спросил хмуро, избегая моего взгляда. — Проснулся — тебя нет.

Я замялась. Что сказать? В соседней комнате отдавалась твоему сводному брату как в последний раз?.. Но, судя по всему, спросил Сашка без желания узнать ответ.

— Не расскажешь, что вчера было? Кто меня так отмудохал? Рожа на отбивную похожа.

— Саш, надо лед приложить! — шагнула было к нему, потом, вспомнив, что платье на мне мятое и рваное на груди, сложила руки, стараясь прикрыть разрыв, и замерла на месте.

Но муж даже не заметил.

— Так чего случилось-то?

— Твой брат тебя ударил… Чтобы успокоить, — выдавила я. — Ты зачем-то на художника драться полез. Зачем, Саш?

Сашка нахмурил лоб, а потом в глазах забрезжило воспоминание. Он потер виски пальцами и со стоном опустился в кресло.

— Бляяяя…. — протянул он, проводя руками по взъерошенным волосам. — Бляяяяя… Как так-то?

Я подошла к мужу, опустив руку на его светлые волосы, перебирая их пальцами и ощущая сосущую пустоту внутри. Неожиданно муж обхватил мои ноги и, уткнувшись в них головой, зарыдал.

— Надюш, ты прости меня, дурака. Все бухло проклятое. Я ж не специально. Я ж… я ведь…

— Саш, ты чего… — беспомощно пробормотала я, впервые видя мужа таким.

— Когда ребеночка родим, я исправлюсь, обещаю! Да я больше ни капли спиртного в рот не возьму, не сойти мне с места! Клянусь, Надюша, клянусь! Ну прости идиота!

Я до боли закусила губу, мне хотелось кричать. Слезы стыда потекли по щекам. Эх, Сашка, Сашка! Это не ты, а я должна вымаливать прощение и валяться у тебя в ногах! Я! За то, что оказалась неверной женой, за обман, за предательство, за то, что нарушила клятву верности…

— Ну ладно, ладно, Саш, перестань, — глотая слезы, бормотала я, гладя его по волосам.

— Надюш, я ведь не со зла… Бухло все это… Вот увидишь, за ум возьмусь, сегодня же в клинику поедем, Колька скажет, че нам дальше делать… — между всхлипываниями бормотал Сашка. — Будет у нас ребеночек и все хорошо будет, вот тогда заживем… Заживем, Надюш, вот увидишь!

Каждое слово мужа падало на меня, придавливая жгучим стыдом. Нет, нельзя так, не могу больше! Расскажу всю правду мужу, пусть сам примет решение и скажет, нужна ли я ему после всего этого.