Маг-новобранец - Людмила Горбенко

Вторая только ахнула, и было отчего.

Величественно возвышающиеся по сторонам известковые колонны придавали подземной пещере торжественность тронного зала. На шум изо всех щелей выползли зрители, точнее, слушатели – прозрачные безглазые протеи. Похожие на маленьких дракончиков, они облепили сталагмиты и навострили ушки, прислушиваясь к происходящему. Маленький пещерный сверчок торопливо подбежал к капсуле и ощупал ее длинными усиками. Разочаровавшись в съедобности добычи, он, однако, не убежал, а остался сидеть неподалеку, обиженно поскрипывая.

Мимо меня медленно проплыл в воздухе задремавший от безделья полузакрытый «глаз».

Лирическое отступление.

Все, что происходит в нашем мире, фиксируется с помощью парящих в воздухе «глаз». Люди не в состоянии заметить их, хотя иногда «глаза» подлетают к самому носу объекта, чтобы запечатлеть крупным планом мимику лица или мелкие движения рук. Считается, что «глаза» видят все, хотя, по-моему, это метафора. Угол качественного сферического обзора стандартного «глаза» не более ста пятидесяти градусов, а уж в плохую погоду или в темноте качество передаваемого им изображения падает настолько, что просмотр материала превращается в увлекательный процесс сродни игре в шарады.

Говорят, что где-то в межпространстве существует огромное Всевидящее Око, к которому стекается вся информация от миллиардов маленьких «глаз». Оно видит мир целиком и сразу, панорамно – развернутым в плоский блин, на котором постоянно дерутся, мирятся, рождаются и умирают люди. Но лично я ни разу не видел эту машину и потому имею некоторые сомнения в подлинности слухов.

Вот рядовые «глаза» вполне реальны.

Я щелкнул пальцем по задремавшему «глазу», и он поспешно раскрыл веки как можно шире, притворяясь, что «сна ни в одном глазу».

– Ой, какой миленький сталактитик! – восхитилась Вторая, пихая меня локтем в бок.– Как здесь красиво!

– Действительно, удачное место для закладки,– великодушно согласился я, доставая контейнер.– И русло реки прямо над нами. Клади острым концом на север.

Напарница кивнула, бережно взяла яйцо и с неожиданной силой начала пихать его в ямку, явно не подходящую по размеру. Залюбовавшись ее прелестно закушенной от досады губкой, я чуть не допустил катастрофу.

– Что ты делаешь? – заорал я, опомнившись.– Где твой материнский инстинкт, идиотка? Ты что – подушку перьями набиваешь? Это же скорлупа! Она хрупкая! Доставай теперь его оттуда! Да не так! Бережно!

По понятиям моей помощницы оказалось, что бережно – это выковыривать ногтями. Вырвав у нее из рук драгоценное яйцо (надеюсь, змееныш внутри не очень пострадал), я стал аккуратно пристраивать его на более подходящее ложе. А Вторая тут же начала командовать:

– Пятый! Что же ты так резко? Раскокаешь к ангелам собачьим! Вот так, осторожненько, осторожненько, в это углубление. Балда! Север не там!

– Но разве это не тупой конец? – пропыхтел я.

– Сам ты тупой! Это острый! Или то острый? Нет, все-таки этот. А может, и тот… Ангелы разбери эти яйца! Клади, как есть уже, а то в руках перегреешь!

– А если это не та сторона?

– Плевать! Заведующий инкубатором выдал мне такое яйцо? Выдал! Вот пускай и отвечает! Аминь!

На этой оптимистичной нотке мы и закончили процесс закладки.

Яйцо, уютно устроившееся во впадине, как в гнезде, тускло отсвечивало в полутьме голубым светом.

– Гм! – раздалось в приемнике.– Заложили?

– Заложили! – хором ответили мы.

– Отмечаю в журнале: первый этап операции завершен,– сразу подобрел куратор.– А почему стоим и сопим, ребятки? Полдень на носу, пора тело чертенка забирать. Судя по координатам высадки, оно должно быть где-то неподалеку.

Вторая поспешно занесла стройную ногу, обутую в короткий сапожок на шпильке, над люком капсулы, но я не спешил. Насколько я изучил администраторов, они любят немного сэкономить. Особенно за наш счет. И точно!

– Нечего казенное топливо зря палить,– строго сказал куратор.– Его и так не хватает постоянно. Тут от поверхности всего ничего, давайте своим ходом.

Вторая молча сжала челюсти, но послушно убрала ногу со ступеньки и задраила люк капсулы.

Ни я, ни она, ни даже администратор тогда не услышали, как в тишине подземной пещеры что-то тихо прозвенело.

Только сейчас, на экране, я увидел, как во впадину с яйцом с потолка низвергается настоящий золотой дождь: раз, два, три, четыре… ровно шестьдесят семь круглых монет налипли на скорлупу, словно мухи на липучку. Острый конец яйца вытянулся еще острее, мелко задрожал, словно принюхиваясь, и… деньги исчезли, просочившись сквозь скорлупу!

Вот она, первая ошибка! А ведь заметь мы тогда… но наши прямые гордые спины, к сожалению, не имеют глаз.

– Ты смотри, аккуратнее приземляйся,– предупредил я напарницу.– Все-таки вслепую летим. Мало ли что там на поверхности…

Как в воду глядел!

Я вывернулся из земли наподобие дождевого червяка и плавно опустился на кочку, рядом с которой уже расположился какой-то горожанин. Судя по безмятежной позе, он сладко дрых, но с пробуждением бедняге явно не повезло. Не успел он даже мявкнуть, как со скоростью сбитого дракона на него с неба спикировала Вторая.

– Поздравь с мягкой посадкой! – радостно проорала она, притоптывая каблуком по щеке несчастного.

– Сойди с чужого лица! – строго сказал я.

– Какого еще… ой! – взвизгнула напарница и столь резво отскочила в сторону, что чуть не сломала при этом обе ноги. На нее грустно уставился остекленевший глаз горожанина.– Он мертв?! – с возмущением повернулась ко мне Вторая.

– Теперь да,– подчеркнув слово «теперь», язвительно заметил я, указывая на неподвижное тело.– Четыре пуда живого веса, да еще на шпильках, которыми можно дырки в камнях протыкать – это тебе не шутка.

– Но я же нечаянно! – воззвала к моему чувству справедливости Вторая.– Ты же видел, что я не нарочно!

– Успокойся,– прервал я бесконечный поток извинений, наклоняясь к трупу, чтобы осмотреть его.– Странный мужчина. Отправился босиком на берег реки в дорогой одежде, которая местами протерта до дыр. Особенно внутри бедер и на заднице – словно он целыми днями из седла не вылезал. Хотя ни седла, ни транспортного средства, на котором это самое седло могло быть надето, поблизости не наблюдается. В довершение всего в кулаке бумага какая-то… О-о… Сдается мне, детка, что его лишили жизни еще до твоего приземления. Совсем холодный… Куратор!

– Слышу,– немедленно отозвался наушник.– Ты насчет тела? Как раз смотрю запись. Это Генрих, вестник с письмом от господина Великого Герцога, последние двое суток скакал практически без продыху. Должен был сообщить Наместнику, что Герцог уже на полпути к родному городу, но не успел – бедного Генриха внезапно убили и ограбили. Если не поленишься перевернуть тело на спину, сможешь полюбоваться кинжалом с серебряной рукояткой, торчащим под сердцем, и получишь большое эстетическое удовольствие. Работа оружейника Ганца из Западного квартала, четыре паунда, убийца не успел вытащить оружие из раны, так как его спугнули.