Падение кошки и другие зоосенсации - Эдуар Лоне

Странные вещи происходят в Аризоне. Б августе 1986 года врач из города Феникс некто доктор Дж. Р. Фишер отправил в «Western Journal of Medicine» письмо, в котором сообщал о следующих фактах: «В три часа ночи я крепко спал, когда меня разбудила моя восьмилетняя дочь. Она была вне себя — несколько минут она пыталась вытащить нечто, что, как ей казалось, ползало у нее в канале левого наружного уха. При осмотре через отоскоп я увидел темное пятно возле барабанной перепонки. Я было начал внушать дочери, сколь важно соблюдать правила гигиены, но вдруг увидел, как это темное пятно зашевелилось». Прекрасно владеющий пером, доктор Фишер также проявляет и изрядное чувство юмора. Дальше он пишет: «И вот под ярким светом отоскопа из уха дочери осторожно выползла самка уховертки (из семейства Carcinophoridae) 20 мм длиной — к вящему облегчению девочки, папаши и самого насекомого».

Это письмо (т. 145, № 2, с. 245) является вторым отмеченным за всю историю свидетельством залезания уховертки человеку в ухо. Первый случай произошел также в Аризоне — о нем в 1978 году сообщалось в «Rocky Mounten Medical Journal» (т. 75, с. 37–38). В тот раз речь шла о похождениях особи мужского пола (Forficula auricularia), который ночной порой забрался в ухо студента из города Флагстаф и прогрыз-таки его барабанную перепонку.

Не считая этих двух случаев, уховертки, несмотря на свое название, вовсе не интересуются именно ушами. Конечно, в старинных преданиях утверждается, что эти насекомые любят откладывать яйца человеку в мозг, пользуясь слуховым каналом как проходом. Ну и жертва, естественно, сходит с ума. Мы же утверждаем, что эти легенды все врут! Хотя, не найдется ли у вас — и поскорее — ватной палочки, а то что-то очень в ухе свербит, надо бы прочистить!..

Своей репутацией это насекомое скорее обязано двум внушительного размера клешням (в народе — «кусачкам»). Воображение так и рисует, как эта зверюга вцепляется ими в мясистую мочку. Во многих других языках, как и во французском, вид Forficula auricularia имеет название, в котором упоминается ухо: earwig — на английском, Ohrwurm — на немецком, orentviste — на датском и т. д. и т. п.

Так как все насекомые всюду ползают и шастают, неизбежно, что время от времени они залезают туда, куда не надо. Об одной из таких вылазок, сообщал в 2005 году журнал «Thorax» в статье под лаконичным названием «Бронхиальный жук». Врачи сначала никак не могли определить недуг, по поводу которого некий господин 74 лет обратился в больницу. Его мучал жестокий кашель. Раковая опухоль? Но нет. Оказалось, всему причиной был жук, попавший в бронхи, причем весьма необычным путем! До этого пациенту удалили гортань, и он дышал через трахеостом. Именно через это отверстие у основания шеи и проник в организм несчастного здоровенный жук (4 см) — видимо, в надежде на «стол и дом».

«Забойную» рекламную акцию, прошедшую летом 2008 года, по праву следует записать в актив Максу Барклею. В середине июля этот ученый заявил, что в самом центре Лондона обнаружено неизвестное науке насекомое. И где — в саду Музея естественной истории! То есть прямо у стен учреждения, богатейшие коллекции которого насчитывают более 28 миллионов видов насекомых, собранных со всех уголков земного шара и его окрестностей. Новость мгновенно облетела весь мир благодаря депеше агентства АР от 15 июля под залихватским заголовком «Таинственное насекомое прижучило экспертов в Лондонском музее естественной истории» («Mystery insect bugging experts at London Museum» — слово bug по-английски имеет два значения: 1) мешать, досаждать и 2) букашка, насекомое. Таким образом, тут очевидная игра слов). Если бы на площади Пиккадилли откопали останки Джека-потрошителя, и то сенсация была бы не больше.

Речь идет о красно-черном клопе размером с рисовое зернышко, довольно близком родственнике уже известного вида Arocatus roeselii, обитающего на Европейском континенте. Букашка сия абсолютно безобидна. Начиная с 2006 года этих насекомых находили в разных уголках Лондона, чему была посвящена краткая публикация в специализированных изданиях, вышедших в мае 2007 года. В общем-то ничего такого особенного — как и во многих других больших столицах, в Лондоне каждый год обнаруживают определенное количество новых видов насекомых. Вот и наш клопик так хорошо прижился в саду «Wildlife Garden» Музея естественной истории, что стал там совершенно «своим». И потому малозаметным. Вот почему Макс Барклей, как говорится, бил наверняка, привлекая внимание массовой прессы к этому «иностранцу», который как будто в насмешку устроился под самым носом у самого цвета британской энтомологической науки — так сказать, в ее собственном садике.

А десять лет назад Лондон неожиданно стал жертвой еще более неожиданного «наезда» — совершенно неизвестный вид комаров был обнаружен… в метро! Потом оказалось, что это прямые потомки тех комаров, которые обживали тоннели лондонской подземки, когда их только начали строить более века тому назад. В те времена эти негодяи (Culex pipiens) питались кровью птиц. Однако, поскольку птиц под землей маловато, они принялись также за крыс и проходчиков. Всего за несколько десятилетий эти комары мутировали, причем достаточно, чтобы сформировать новый вид, который ученые назвали Culex molestus. Вот это, я понимаю, достижение! Так что наш клопик из Музея естественной истории, как говориться, отдыхает…

Группа ученых, открывших комара-мутанта, обнаружила также и некоторые генетические различия между представителями данного вида, обитающими на разных линиях метро. Это, без сомнения, результат того, что различные популяции комаров, развивались изолированно друг от друга — между линиями существуют постоянные потоки воздуха, пересекающиеся, но не смешивающиеся. На Земле известно более 1600 видов комаров, и теперь у лондонского метро есть свой, персональный, вид. Справедливости ради, следует, однако, отметить, что лондонская подземка представляет собой гигантскую автономную экосистему: стабильный температурный режим, наличие воды и пассажиров в качестве источника питания, регулярные задержки поездов, многочисленные самоубийства…

Пингвина проще разбудить, наступив ему на лапу, чем хлопнув по спине. Данное открытие следует поставить в заслугу команде французских исследователей, которая провела больше месяца на острове Владения в архипелаге Крозе, где не нашла занятия уместнее, чем доставать бедных пингвинов во время их вполне мирного сна. Тамошняя колония насчитывает 120 птиц. До встречи с учеными они грелись себе в лучах бледного полярного солнца, и не подозревая, что вскоре им на голову свалится цвет науки из метрополии. Впрочем, даже если бы им об этом сказали заранее, вряд ли бы они поверили.

Итак, в один прекрасный день, в феврале месяце 1998 года пингвины стали свидетелями высадки целого научного десанта: как видно, заблудившись на просторах Южного полушария, туда прибыла бригада исследователей из Пикардийского университета. Это были — все как на подбор — ученые мужи из отдела исследований в области физиологической и поведенческой адаптации. От их орлиного взора, естественно, не ускользнул тот факт, что со времени выдающейся публикации Эмлейнера и Макфарленда «Сон у серебристых чаек» («Animal Behaviuor», 1981, т. 29, с. 551–556) не было проведено никаких сколько-нибудь оригинальных исследований касательно сна у птиц и, в частности, перед самым пробуждением. Оказывается, ученые никогда даже не пытались в исследовательских целях будить птиц прикосновением — все предыдущие эксперименты ограничивались использованием звуковых или электрических раздражителей. Короче, оставалось, как говорится, начать и кончить — наука грозила сильно продвинуться вперед благодаря намечавшимся изысканиям на островке, затерянном в Индийском океане.