Кулинарная книга каннибала - Карлос Бальмаседа

К пастору шли мужчины и женщины, претерпевшие лишения от военной власти, терзавшей страну во время диктатуры генерала Хуана Карлоса Онгании.[33]От тирана бежали не только ученые, университетские преподаватели, художники и артисты — сотни обвиненных в религиозном язычестве и развратной морали попадали в сети инквизиторов. Постыдный случай произошел с любимой народом поварихой Флоренсией Гайастеги, больше известной в Мар-дель-Плате как Золотая Басконка, создательницей лучших соусов и ароматных кушаний, какие только помнят в курортном городе. Басконка имела божественный дар: она выросла в приюте «Унсуэ», поскольку ее родители умерли при непонятных обстоятельствах, когда ей не исполнилось еще и четырех лет, и о ее образовании позаботились сестры ордена францисканских миссионеров Марии. Очень скоро Флоренсия открыла для себя огромную кухню величественного дома, где росла вместе с другими тремястами воспитанницами, и ее способности были благословлены сестрой-настоятельницей, позволявшей ей проводить по несколько часов в день среди кастрюль, сковородок и грубых запахов нехитрой гастрономии, которую практиковали поварихи из «Унсуэ». Ее умения превратились в благородное ремесло, и в 1944 году, когда ей исполнилось восемнадцать лет, возраст, в который она должна была покинуть сиротский дом и начать жить своей собственной жизнью, она получила выгодное предложение поработать помощником шеф-повара в «Гранд Отель Ногаро», стоявшем в нескольких метрах от прекрасной Бристольской бухты. Изысканный отель часто посещали состоятельные жители столицы и других уголков страны, так что Басконка быстро заработала себе славу специалиста по вкусовым и консервирующим добавкам, сиропам, подсластителям, маринадам и приправам, бесподобное чутье позволяло ей точно угадывать и предсказывать вкус и аромат будущего блюда. О ее превосходных познаниях осталось немного сведений, поскольку распущенное варварство режима генерала Онгании в полной мере сказалось и на ее судьбе — ей пришлось бежать из города в неизвестном направлении. Разве ее излюбленного блюда «Кальмары в белом вине с травами и имбирем» не достаточно, чтобы причислить ее к числу самых искусных поваров прошлого столетия? Очищенные кальмары, сливки, бокал белого вина, маленькие веточки сельдерея, порезанный и тушенный в масле лук, индийский шафран, веточки тимьяна и карри асам. Блюдо до сих пор готовят в некоторых портовых закусочных Мар-дель-Платы, хотя далеко не многие знатоки от гастрономии помнят сейчас об этом виртуозном сокровище кулинарного искусства. Летом 1945 года Басконка познакомилась с Эрнесто Геварой де ла Серной, который поселился в отеле со своими родителями и братьями, чтобы провести здесь летние каникулы. Флоренсия вся светилась, словно лампада, она была изящна, чрезвычайно привлекательна — черные вьющиеся волосы, большие глаза; ее искусный салат из мидий с грибами, а также грибы из приморской сьерры покорили будущего Че Гевару, который без всякой раскачки пленился прелестями девушки. Он пригласил ее в кино, потом прогуляться по Рамбле и побережью, они подружились, и вместе, взявшись за руки и громко смеясь, приняли участие в демонстрации, организованной студентами против кандидатуры генерала Перона на пост президента страны. Они смешались с членами Студенческой федерации, которые дрались с конной полицией, и, уворачиваясь от лошадей, бросились в море и только к ночи, мокрые и счастливые, вернулись в отель. Когда каникулы у Эрнесто закончились, он уехал, и никто не знает, встречался ли он потом когда-либо с Флоренсией, однако известно, что они долго переписывались. Письма и открытки, которые время от времени он писал, приходили в отель с разных концов Америки, пока на Кубе не победила революция и фигура Че не завоевала сердца людей, а имя не превратилось в непобедимую, не знающую границ легенду. Но когда в 1966 году к власти пришли военные, стало ясно, что злейшими врагами диктатуры являются коммунисты. Басконка пострадала от преследований и доносов, какой-то любитель совать нос в чужие дела выкрал у нее несколько писем Че и отнес в полицию, ее без всякого ордера арестовали, продержали несколько месяцев за решеткой в комиссариате центрального района города. Ее освободили незадолго до рождества 1967 года, сестры-миссионерки добились освобождения своей старой воспитанницы, но от Флоренсии остались лишь кожа да кости. Коротко, почти под ноль остриженные волосы, потухшие от издевательств глаза, дрожащие руки, потрескавшиеся губы. Она уехала из Мар-дель-Платы в Буэнос-Айрес, кто-то говорит, что она уехала и из страны, однако несомненно то, что следы ее раз и навсегда потерялись.

В этой ужасной охоте на ведьм голос священника, гремевший с кафедры, был словно река обнадеживающих обещаний, эхо его простых слов облегчало страдания обездоленным и тем, кто требовал справедливости. Но упоминание его имени раздражало церковные власти и бесило католических консерваторов, которые называли его затесавшимся в ряды Церкви коммунистом, так что брат Бернардо продержался на своем посту приходского священника лишь до тех пор, пока его окончательно не затравили жуткими доносами. В 1968 году, чтобы потрафить военным властям, папский нунций добился того, чтобы брата Бернардо перевели капелланом в тюрьму на Огненной Земле. Холодные ветра, терзавшие море на краю земли, насквозь проморозили тело священника, и он умер зимой 1971 года. Заключенные, многие из которых были политическими, попросили разрешения проститься с ним и отслужить прощальную мессу. Однако им не разрешили, и священник был похоронен на кладбище города Ушуая после краткой службы: у власти был уже другой диктатор — генерал Алехандро Агустин Лануссе,[34]но такие священники, как брат Бернардо, никогда не пользовались хорошей репутацией.

Вечером 12 сентября 1973 года под лучами зимнего сонного солнца, садящегося на западе в горы, Мария Чанкальини и Юрген Беккер ехали на своем автомобиле по прибрежной дороге в сторону Мирамара. Это была спокойная и приятная поездка, в нескольких метрах от дороги начинался захватывающий воображение морской пейзаж, сосны и эвкалипты по краю дороги. И вдруг — на крутом повороте, сзади, на полном ходу в них врезается грузовик с цистерной, немецкий повар отчаянно, но бесполезно и безнадежно дернул руль, надавил всем телом на педаль тормоза, однако асфальтовая дорога резко оборвалась — и впереди открылась пропасть в тридцать метров глубиной. Падение с такой высоты закончилось трагедией.

Автомобиль превратился в груду металлолома, внутри которой, чудовищно сжатые последним в их жизни несчастьем, Мария и Юрген застыли в объятиях, как если бы они знали, что больше им никогда не суждено разлучиться.

Эдуардо Ломброзо незадолго до того, как вместе с Юргеном Беккером погибла его бабушка, исполнилось двадцать два года. Что-то произошло с его кровью или генетической памятью, ведь везде и всегда семейная традиция передается от родителей к детям — каково бревно, такова и щепа, королю наследует принц, вот так и создаются династии, выковывается порода, укрепляется род, это и есть те невидимые и загадочные узы, которые связывают мужчину и женщину с их потомками, некий поток тайных знаков, сродни не понятным никому, но тем не менее существующим иероглифам, метящий судьбу медленным огнем. «Поваренная книга южных морей», чудесный шедевр братьев Лучано и Людовико Калиостро, переходила из рук в руки и питала тайную страсть нескольких поколений, посвятивших себя благородному искусству кулинарии. К 1970 году «Альмасен Буэнос-Айрес» со своей таверной, в которой готовили блюда неповторимых вкусов и ароматов, стал местом, прочно связанным с живой историей Мар-дель-Платы; течение времени обогатило легенду этого дома, соседи и знавшие это место туристы рассказывали в полный голос или же шепотом, что даже пожар, учиненный неизвестными убийцами, не смог уничтожить ресторан. Вот таким образом и пишется история: воспоминаниями людей, газетными заметками, которые кто-то вырезал и сохранил, повторяющимися не слишком достоверными байками.