Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери

Как быстро эскадроны пали, залитые кровью,

В чёрный день Апокалипсиса.

Я не знаю, что такое «эскадроны» и «Апокалипсис», но это звучит так трагически. Я не могу дождаться следующего воскресенья, чтобы прочитать его. Я буду учить всю неделю. После воскресной школы я попросила мисс Роджерсон – потому что миссис Линд была слишком далеко – показать мне мою скамью. Я сидела так долго, как могла, а текст был из Откровения, третья глава, второй и третий стихи. Это был очень длинный текст. Если бы я была священником, я бы выбирала короткие и ясные стихотворения. И проповедь была долгой, даже слишком. Я полагаю, священник специально выбрал такую, чтобы она соответствовала тексту. Я не думаю, что ему самому было интересно. Его проблема в том, что ему не хватает воображения. Я не слушала его долго. Я просто позволила своим мыслям витать в облаках, и думала о самых удивительных вещах.

Марилла подумала беспомощно, что все это должно быть строго наказано, но она была в затруднении из-за неоспоримого факта, что кое-что из того, что рассказала Энн, в частности – о проповедях священника и молитах мистера Белла – было то, что она сама, Марилла, думала в глубине души в течение многих лет, но никогда не говорила вслух. Казалось ей, что эти тайные, критические мысли стали внезапно явными, и обрели форму и содержание в устах этого откровенно заброшенного человечеством создания.

Только в следующую пятницу Марилла услышала историю о шляпе с цветами. Она пришла домой от Миссис Линд и позвала Энн для объяснений.

– Энн, миссис Рейчел говорит, что ты пошла в церковь в воскресенье в шляпе с нелепым украшением из роз и лютиков. Что заставило тебя так поступить? Хорошо же ты должно быть выглядела!

– Ох. Я знаю, розовый и желтый цвет не идёт мне, – начала оправдываться Энн.

– Не говори чепухи! Нацепить венок на шляпу, неважно, какого он был цвета, вот что смешно. Ты просто невыносимый ребенок!

– Я не понимаю, почему это смешно– носить цветы на шляпе, а не на платье, – возразила Энн. – Многие маленькие девочки прикололи букетики из цветов к своим платьям. Какая разница?

Но Марилла не хотела вступать в спор.

– Не отвечай мне вопросом на вопрос, Энн. Это был очень глупый поступок с твоей стороны. Никогда не делай больше так. Миссис Рэйчел была готова провалиться сквозь землю, когда увидела, что ты пришла с таким украшением. Она не смогла подойти к тебе близко и сказать, чтобы ты сняла его, пока не поздно. Она говорит, что все обсуждали тебя. Конечно, теперь люди подумают, что это я посоветовала тебе прийти в таком наряде.

– О, мне так жаль, – сказала Энн со слезами на глазах. – Я не могла и подумать, что вы будете против. Розы и лютики были такими ароматными и красивыми, что я подумала, что они прекрасно подойдут к моей шляпе. У многих маленьких девочек были искусственные цветы на шляпах. Я боюсь, что я стану слишком тяжким испытанием для вас. Может быть, вам лучше отправить меня обратно в приют. Это было бы ужасно. Я не думаю, что смогла бы это перенести, может мне следует умереть от чахотки, вы же видите, какая я худая. Но это было бы лучше, чем заставлять вас проходить через такое испытание.

– Ерунда, – сказала Марилла, досадуя на себя за то, что заставила ребенка плакать. – Я не хочу отправлять тебя обратно в приют, уверяю тебя. Все, чего я хочу, чтобы ты вела себя, как другие маленькие девочки и не выставляла себя на посмешище. Не плачь больше. У меня есть новость для тебя. Диана Барри приедет домой во второй половине дня. Я собираюсь навестить миссис Барри, чтобы взять у неё выкройку юбки и если ты хочешь, можешь пойти со мной и познакомиться с Дианой.

Энн вскочила, взмахнув руками, слезы все еще блестели на щеках; кухонное полотенце, которое она подшивала, соскользнуло на пол.

– О, Марилла, я боюсь – теперь, когда это должно случиться, я на самом деле боюсь! Что если я не понравлюсь ей? Это было бы самое трагическое разочарование в моей жизни!

– Не нужно так переживать. И я хочу, чтобы ты не использовала такие пафосные слова. Это звучит так смешно в устах маленькой девочки. Я думаю, Диане ты понравишься. А вот с кем тебе надо считаться, так это с её мамой. Если ты не понравишься ей, то не будет иметь значения, как Диана к тебе относится. Если миссис Барри слышала о твоём поведении с миссис Линд и о том, что ты ходила в церковь с лютиками на шляпе, я не знаю, что она о тебе подумает. Ты должна быть вежливой и хорошо себя вести, и не произносить свои пафосные речи. Ради Бога, перестань дрожать.

Энн действительно дрожала. Ее лицо было бледным и напряженным.

– О, Марилла, вы бы тоже были взволнованны, если бы вы собирались встретиться с девочкой, с которой вы надеетесь стать закадычными подругами и при этом вы можете не понравиться её маме, – сказала она, поспешно взяв шляпу.

Они пошли к Садовому склону по короткой тропинке через ручей и вверх по холму, поросшему елями. Миссис Барри открыла им дверь. Это была высокая черноглазая и черноволосая женщина, с очень решительным ртом. Она имела репутацию очень строгой матери.

– Как поживаете, Марилла? – спросила она радушно. – Проходите. А это маленькая девочка, которую вы приняли?

– Да, это Энн Ширли, – сказала Марилла.

– Пишется через «Э», – выдохнула Энн, которая хоть и была взволнована, не могла допустить никаких недоразумений по этому важному вопросу.

Миссис Бэрри, не слыша или не понимая, лишь пожала Энн руку и ласково сказала:

– Как дела?

– Я здорова физически, хотя дух мой в смятении, спасибо, мэм, – сказала Энн серьезно. Затем в сторону Мариллы прошептала: «Это было не слишком пафосно, Марилла?»

Диана сидела на диване, читая книгу, которую отложила, когда вошли гости. Она была очень хорошенькая девочка, с черными глазами и волосами, как у матери, и румяными щеками, и веселым выражением лица, которое было унаследовано от отца.

– Это моя Диана, – сказала миссис Барри. – Диана, ты могла бы повести Энн в сад и показать ей свои цветы. Это будет лучше для тебя, чем портить глаза книгой. Она читает слишком много, – сказала она Марилле, когда девочки вышли– и я не могу помешать ей. Ее отец поощряет её. Она всегда сидит, уткнувшись в книгу. Я рада, что у неё появилась подружка, возможно, она будет больше времени проводить на улице.

В саду, который был наполнен мягким закатным светом, пробивающимся сквозь темные старые ели с запада, стояли Энн и Диана, глядя смущённо друг на друга в окружении великолепных тигровых лилий.

Сад Барри был словно остров из цветов, которые бы порадовали сердце Энн в любое другое время, не такое важное для её судьбы. Его окружали огромные старые ивы и высокие ели, под которыми росли любящие тень цветы. Аккуратные, расходившиеся под прямыми углами, дорожки были обложены ракушками и пересекали сад, как влажные красные ленты, а на клумбах буйствовали разными красками старомодные цветы. Здесь были розовые маргаритки и большие роскошные алые пионы; белые, душистые нарциссы и колючие, сладкие розы; розовые, голубые и белые водосборы и лиловые колокольчики; островки кустарниковой полыни, канареечника и мяты; фиолетовые анютины глазки, жёлтые нарциссы, и заросли белого клевера с его нежными, ароматными, пушистыми цветами; и алый шалфей, который выстрелил свои огненные копья поверх чопорных белых пеларгоний. Это был сад, где всегда светило солнце, жужжали пчёлы, и ветры ласково дули, мурлыкали и шелестели.