Династия Виндзоров. Ужасная история английского двора - Наталия Сотникова

За две недели до убийства Павла I Ольга Александровна срочно выехала за границу. Неизвестно, опасалась ли она провала заговора или вывезла с собой большую сумму денег, либо собранных на осуществление заговора, либо принадлежащих клану Зубовых. Получив сообщение о смерти императора Павла, Ольга и ее сын, прибывший в столицу Пруссии Берлин с посланием Александра I к прусскому королю о смерти отца и своем восхождении на престол, настолько бурно выражали свою радость и хвастались участием в заговоре, что это было сочтено неприличным.

В Берлине Ольгу ожидал большой удар: из газет она узнала о женитьбе Уитворта на 32-летней вдове герцога Дорсетского Арабелле-Диане, унаследовавшей после смерти супруга солидное состояние. По-видимому, она возлагала на своего возлюбленного большие надежды, ибо начала без стеснения жаловаться на его вероломство, каковые стенания и возмущения из уст замужней дамы и матери семейства звучали более чем нелепо. В январе 1802 года Ольга прибыла в Лондон и принялась осаждать Уитворта, заявляя, что, ко всему прочему, он должен ей большую сумму денег. Обладавший теперь состоятельной женой дипломат мог позволить30 себе пост в великой державе и добился назначения послом в Париж.

Впрочем, ему не было суждено долго пробыть там, ибо через год Великобритания объявила Франции войну, и Уитворт возвратился в Лондон. Там Ольга Александровна предъявила ему свои требования, «слишком деликатного и серьезного характера, чтобы ими можно было пренебречь». Супруге Уитворта пришлось раскошелиться на 10 тысяч фунтов, дабы «приобрести спокойное пользование своим мужем». После этого Уитворт на более чем десятилетие был предан забвению, а Ольга добилась представления при дворе, где пользовалась шумным успехом и завела много полезных связей. Ее почему-то называли «графиня», хотя сей титул, пожалованный ее отцу и братьям, на нее не распространялся.

В конце концов, она вступила в связь с принцем Уэльским, вследствие чего в 1806 году у нее родился в Лондоне сын, отцом которого был, по ее утверждению, именно наследник короны. После рождения на его имя был внесен солидный денежный вклад. В 1827 году молодой человек был принят в российское подданство как Георгий (Егор) Августович Норд, служил в гусарском полку, но, поскольку его сомнительное происхождение мешало продвижению по службе, вышел в отставку, получил от матери в подарок имение и занялся его управлением. Он женился на дочери князя Щербатова и имел троих сыновей, которые не оставили потомства. По воспоминаниям сослуживцев одного из них, Виктора Норда, тот всю жизнь ожидал получения крупного наследства из Англии. Сама Ольга Александровна в 1810 году вернулась в Россию, проживала в Москве и скончалась в 1849 году, чуть ли не последним обломком «золотого века российского дворянства» Екатерины II. Встречам с этой оригинальной женщиной, пытавшейся облегчить его судьбу, посвятил пару страниц в своих интереснейших мемуарах «Былое и думы» известный демократ А.И. Герцен.

Не сошлись характерами

Но вернемся к семейным делам принца Уэльского. Через девять месяцев после свадьбы Каролина родила принцессу Шарлотту, так что престолонаследие было обеспечено. Она напрямую поставила вопрос перед мужем:

– Каким образом мы будем продолжать нашу совместную жизнь?

На это супруг заявил:

– Наши склонности не подчиняются нашей воле, и никто из нас не должен полагать себя ответственным за сие, ибо природа не предназначила нас друг для друга. Надеюсь, что вы проведете остаток вашей жизни в нерушимом спокойствии.

Через несколько дней после рождения дочери Георг составил завещание, в котором отказал все свое имущество «моей Марии Фицгерберт, моей жене, жене моей души и сердца. Хотя по законам сей страны она не могла воспользоваться публично сим именем, она все равно является таковой в глазах небес, была, есть и всегда будет таковой в моих». Законной супруге он отказал всего-навсего символический один шиллинг.

Каролина слала домой отчаянные письма:

Она обвиняла злодейку даже в том, что та воровала ее письма и передавала их королеве-матери. Общество было в курсе скверных отношений между супругами и во всем обвиняло принца и его любовницу. Как-то толпа закидала камнями особняк супругов Джерси в Лондоне. В Брайтоне графиню и принца вообще опозорили: какая-то парочка нарядилась под Фрэнсис и принца и проехалась по городу на ослах. В 1798 году принцу удалось освободиться от чар графини Джерси и возобновить отношения с Марией Фицгерберт. Та с помощью племянника своего первого мужа, кардинала Уэлда, доказала у папы римского подлинность заключенного ею с принцем брака. Примирившиеся любовники вместе жили в Брайтоне с 1799 по 1811 год, когда расстались уже навсегда.

После многочисленных скандалов Каролина решила поселиться отдельно от мужа и переехала в поместье Блэкхит. Там она вела совершенно простую жизнь, брала уроки игры на арфе, пения и лепки. Принцесса регулярно посещала свою дочь, которая воспитывалась в королевском дворце, и проявляла большую привязанность к ней. Помимо этого она выказывала немалую заботу о бедных детях в округе, оплачивая кров, уход и обучение ремеслу 8-9 подросткам. Принц же постоянно жаловался на слишком большие расходы на содержание жены и проявляемую ею экстравагантность.

Что касается экстравагантности, то здесь он явно покривил душой. Экстравагантность проявляли его друзья, так называемые «возницы», носившиеся по Брайтону в запряженных четверкой экипажах, которыми управляли лично. Они же закатывали буйные вечеринки, на которых принц был частым гостем. Тут приспело время маркизы Изабеллы Хертфорд. В 1807 году, когда ей стукнуло 46, она взяла реванш за соперничество, проигранное ею некогда графине Джерси. Ее весьма почтенный возраст не помешал ей завязать одну их самых длительных связей с принцем, закончившуюся лишь в 1819 году. Отмечали, что она обладала большим влиянием на Джорджа и без труда выводила его из состояния депрессии, находившего на него во время ее отсутствия в столице. В письмах он называл ее не иначе как «дорогой друг» и «моя няня». Примечательно, что принц чуть ли не с младых ногтей крепко дружил с ее отъявленно беспутным сыном, лордом Ярмутом, но прозрение найти утешительницу в его матери весьма преклонных лет нашло на него, когда он сам был далеко не первой молодости. Как высказалась по поводу этой связи жена посла Российской империи Дарья Ливен:

– Я никогда не видела более влюбленного человека.

Помимо любви эта связь имела заметные политические последствия для королевства. Маркизе Хертфорд удалось переключить симпатии принца с вигов на тори, ее лондонский особняк стал пристанищем всех сторонников этой партии. Однако когда тори пришли к власти, она продолжала донимать принца своими советами так, что это вызвало критику палаты лордов, а премьер-министр лорд Ливерпуль возопил: