Спецназовец. Сошествие в ад - Андрей Воронин

Малхаза полностью устраивало разгульное существование с алкоголем, девочками и наркотиками. Он абсолютно не хотел менять свою жизнь и меньше всего желал слушать поучения старшего брата.

Вахтанг в свою очередь, рано повзрослев, серьезно занялся коммерцией и принял бразды правления бизнесом из рук отца, который все чаще и чаще поручал ему ответственные дела, а потом и вовсе отошел от активного управления бизнесом, предпочитая наслаждаться достигнутым.

Естественно, что колоссальное расхождение в интересах не могло не сказаться на отношениях двух братьев. Они хоть и не стали врагами, но относились друг к другу с прохладцей. Вахтанг Гогнадзе категорически не одобрял праздного безделья своего младшего брата, а последний всячески подшучивал над его бизнес-проектами, без устали говоря, что деньги – это всего лишь бумага и что, пока молодой, нужно развлекаться и весело проводить время. На фоне этих наметившихся разногласий в их отношениях наступил окончательный диссонанс. Никто из братьев теперь и не заикался о том, что нужно наконец-то выбраться в гости, вместе провести время и где-нибудь отдохнуть. Они как будто жили в разных мирах со своими идеалами и ценностями.

Малхаз, угрюмый, с мешками под глазами, лежал на диване с планшетом в руках и увлеченно тыкал пальцем в сенсорный экран, убивая свое время за очередной игрой. Накануне он неплохо попьянствовал в ночном клубе и, несмотря на угрозы Вахтанга, что тот, дескать, вытрясет из него, непутевого, все мозги и обо всем расскажет отцу, снова нюхал кокаин.

Правда, перестраховываясь, он больше не делал этого в клубном туалете, а уютно устраивался на заднем сиденье «порше». Хорошенько поразмыслив, Малхаз пришел к простому выводу, что с этой привычкой у него справиться не получится, а раз не получится, то придется нюхать кокаин дальше, правда соблюдая все необходимые меры предосторожности.

Проснувшись в обед, Малхаз неспешно побрился и опустошил холодильник, в котором скромно лежали одинокая бутылка пива и пицца-полуфабрикат. Голова трещала по-прежнему, и не помог даже контрастный душ, который Гогнадзе для пущего эффекта даже попробовал сделать холодным, но с руганью досрочно завершил свой эксперимент.

Когда с завтраком было покончено, как обычно, выяснился малоприятный факт: времени уйма, а заняться нечем. Гогнадзе не был знаком с творчеством известного немецкого философа Шопенгауэра, иначе бы уяснил для себя, что он посредственная личность, потому что люди такого типа как раз таки и озабочены тем, куда девать пару-тройку лишних часов, вместо того чтобы потратить их с пользой на деятельность. Конечно, не исключено, что даже попадись сейчас на глаза Малхазу книга этого немецкого философа, то из его слов он вряд ли бы что-то понял и ограничился бы лаконичным выводом «херня», забросив ненужную книжку куда подальше, чтобы почем зря не мозолила глаза.

Раньше Малхаз в такой ситуации обзванивал своих дружков, Жано и Зураба, и строил с ними совместные планы на вечер, которые по их давней дружеской традиции неизбежно приволакивали всех троих друзей в ночной клуб, где они вдребезги напивались или уплывали в фантастические миры под воздействием наркотиков.

Но теперь у Малхаза был планшет, который привез ему отец из США, искренне полагая, что его сынуля должен приобщаться к миру высоких технологий и что тыканье пальцем в сенсорный экран однозначно пойдет ему на пользу.

Неизвестно, была ли от этого какая-то польза, так как Малхаз пользовался Интернетом только в двух случаях: когда нужно было послушать музыку или сыграть в он-лайн-покер. Ну и еще он мог целый день играть на планшете в игры. Для большего это устройство ему не требовалось.

В третий раз проходя один и тот же уровень стрелялки, где, несмотря на все его ухищрения, в концовке его героя раз за разом убивали, Малхаз выругался и с досадой отложил в сторону планшет.

Лежа на диване в просторной комнате, он тупо смотрел в окно.

Уже проваливаясь в полудрему, он услышал, как где-то далеко призывно заверещал мобильник. На Малхаза это не произвело никакого впечатления, и он лениво пробормотал что-то себе под нос. В конце концов, не будет же он подниматься с дивана ради каждого звонка. Мало ли кто звонит. Тем более Малхаз знал специфику своего платинового номера. Чаще всего звонили разные идиоты. Кому-то срочно требовалось такси, а кто-то хотел записаться в салон красоты. Выслушивая подобное по нескольку раз за день, Малхаз приучил себя не отвечать на звонки, если на дисплее мобильного высвечивался незнакомый номер.

На этот раз звонильщик попался особенно настойчивый, и мобильник без отдыха долдонил вот уже добрые десять минут, чем несказанно раздражал Малхаза, который завис между сном и бодрствованием, не в силах окончательно остановиться на чем-нибудь одном.

Если бы телефон лежал около дивана, то, наверное, он бы сразу снял трубку и достаточно некорректно ответил на вызов. Но телефон надрывался где-то в прихожей, по всей видимости оставленный в кармане пиджака.

Пошатываясь, Малхаз добрел до прихожей и, как и следовало того ожидать, обнаружил мобильный в пиджаке.

– Алло! – буркнул он, ответив на вызов.

– Малхаз! Ты почему не отвечаешь на мои звонки? – Голос отца был таким отчетливым, словно он находился в соседней комнате.

– Папа… – виновато ответил Малхаз, готовясь оправдываться и чувствуя, как пустое брюхо обжигает колючий страх.

– Тебе Вахтанг звонил целое утро! Опять где-то шлялся всю ночь? – не унимался раздраженный отец, своим вопросом наведя Малхаза на мысль, что отцу мог позвонить какой-нибудь анонимный «доброжелатель» или его вели все это время люди отца или старшего брата.

– Я плохо себя чувствовал, – брякнул Малхаз первое, что пришло ему на ум, а в это утро на ум ему приходило очень немногое. – Тошнило. Башка теперь раскалывается. Вчера был в ресторане, и мне подсунули какую-то дрянь…

– Ага! – прервал его отец, чей голос снова взлетел до угрожающих высот, тех высот, которых было вполне достаточно для того, чтобы лишить Малхаза денег на пару недель. – Штормит с утра? Если я сейчас в Швейцарии, то не думай, что я ничего не знаю. Мне все докладывают.

При этих словах Малхаз похолодел, представив, что отцу стало известно о его наркотической зависимости.

Это было чревато серьезными последствиями. Но в то же время у Малхаза мелькнула слабая надежда на то, что отец блефует и пробует взять его на понт. Если бы ему было все известно, то вряд ли бы он еще вел с ним диалог; скорее всего, это был бы монолог, в котором отец эмоционально повествовал бы о том, сколько он вкладывал и вкладывает в своего сына, а тот, неблагодарный бездельник, только его разочаровывает и ничего не делает.

– Ничего не штормит, – неуверенно возразил Малхаз. – Ты же сам прекрасно знаешь, какая антисанитария даже в самых дорогих ресторанах встречается.

– Ладно, я не хочу слышать твои глупости! Срочно свяжись с Вахтангом! Слышишь? Сейчас же!

Малхаз не успел и слова сказать, как отец отключился. Возражать было бессмысленно. Этим можно было только навлечь на себя еще больший отцовский гнев, чего Малхазу в его скользкой ситуации не очень-то хотелось. Поэтому он, не мешкая, тут же набрал номер телефона Вахтанга, уселся на тумбочку и тупо вперился в свое отражение в зеркале. Открывшийся вид не внушал ничего позитивного и жизнеутверждающего, поэтому Малхаз только криво ухмыльнулся.