Нет правил для богов - Владислав Выставной

Посреди комнаты, на поверхности, устланной удивительно свежей травой, стоял огромный, потемневший от времени стол. Сразу становилось понятно: хозяин его – человек не простой и не терпящий праздности. По центру лежала огромная, распахнутая на середине инкунабула в потемневшем металлическом переплете, с замочками на обложке, с множеством закладок меж желтых, неровных по краям страниц. Несколько книг поменьше в кажущемся беспорядке лежали стопками по всему столу. Бесчисленное множество древних свитков – пергаментных, папирусных, берестяных – захватили полки шкафов, служащих комнате стенами.

Еще на столе были огромные песочные часы, струился в которых отнюдь не песок. Приглядевшись, я со страхом увидел, как из верхней колбы в нижнюю капает темная, густая кровь! Внизу она удивительным образом светлела, наливаясь живым пунцом…

Еще там лежала карта, в которой я ничего не мог разобрать, так как реки, горы, острова и леса на ней постоянно меняли свои очертания.

– Карта Невендаара, – пояснил Горензеф. – Удивительнее ее лишь само устройство нашего мира, меняющего свойства вслед за приходящей на его земли расой. Несущие жезлы власти архангелы в любой миг готовы изменить привычные границы…

– Но это означает войну… – прошептал я.

– Печально, но это так, – отозвался маг. – Так, волею богини Мортис стерты с лица Невендаара земли древнего королевства Алкмаар, и не осталось там ничего человеческого, будто и не было вовсе…

Тут я заметил такое, от чего глаза у меня полезли на лоб: большое гусиное перо усердно писало что-то на пергаменте, время от времени деловито ныряя в чернильницу, отфыркиваясь и отплевываясь от излишков чернил, и снова принималось усердно скрипеть, выводя буквы.

Горензеф поймал мой изумленный взгляд и пожал плечами:

– Время – наше бесценное богатство. Я рад нашей встрече и возможности пообщаться – но ведь это же не повод, чтобы прекращать работу, верно?

– Вы правы, – сказал я. – Иногда я жалею, что не могу мгновенно записать строки, пришедшие на ум. Из-за этого мне кажется, что самые ценные мысли теряются в повседневной суете…

– Людям непросто освоить такую технику. Нужны столетия – но даже жить столь продолжительное время у людей не хватает терпения…

Я повернулся к магу и отпрянул: вместо него со мной говорил черный кот Густав, взобравшийся на стол.

Видя мою реакцию, кот возмущенно мявкнул:

– Скажите, пожалуйста! Перо, что пишет само по себе, уже его не удивляет, а простой говорящий кот заставляет глаза таращить!

– Простите… – пробормотал я. – Вы – это господин Горензеф или…

– Или! – отрезал кот и ловким движением лапы перевернул часы, в которых с отчетливо слышимым «бульком» упала последняя капля.

Перо перестало вдруг писать и зависло над текстом, будто задумавшись. Капелька чернил упала на пергамент. И вдруг листок взлетел в воздух – и с хрустом превратился в бесформенный ком, будто смятый раздосадованным невидимкой. И полетел в корзину, где уже было полно мятой бумаги и обрывков пергамента. Увернувшись от пролетающего комка, кот раздраженно зашипел.

– Простите, любезный Густав… – через силу произнес я. – Я не подумал…

– Людям вообще не свойственно думать, – смягчаясь, сказал кот. – Впрочем, ты не похож на глупца. Я читал твои труды – не Шекспир, прямо скажем, но довольно оригинально…

– Я не написал еще ни одного труда… – пробормотал я.

– Еще напишешь! – пообещал кот, принимаясь облизывать лапу. – Если, конечно, в назначенный срок тебе не отрубят голову. Советую не отказываться от услуг знатока права, хоть он будет казаться самым распоследним лгуном…

– Мне должны отрубить голову? – потрясенно прошептал я.

– Ну, если до этого ты не утонешь в горной речке, – сказал кот, щурясь. – Когда будешь спасаться от людоеда…

– Густав, перестань смущать юношу своими пророчествами! – донесся из соседнего помещения голос Горензефа. – Тем более если сам в них совершенно не уверен!

– Неуверенность в себе – типичный порок помощников мага, – пожаловался кот, прогуливаясь по спинке огромного деревянного кресла. – Одно могу сказать точно: что бы ни случилось, какие бы ловушки не ставила судьба – ни за что не отказывайся от своего призвания!

– А какие ловушки может поставить судьба?

– Например, дать тебе в жены дочь Императора, – сказал кот, сверкнув глазом. – Или сделать Великим Инквизитором.

– Это… правда? – с трудом проговорил я.

– Чушь полная, – зевнул кот и спрыгнул на травяной пол, смахнув хвостом несколько чистых листов. Перо нервно дернулось, и очередной лист, раздосадованно смятый, полетел в корзину.

В комнате появились Горензеф и Грош. Приятель мой выглядел немного пристыженным, что, по правде говоря, за ним еще не замечалось.

– Я показывал твоему приятелю кое-какие фокусы с картами, – пояснил Горензеф.

И добавил, обращаясь к Грошу:

– Заверяю тебя, в этом случае – никакого колдовства, одна лишь ловкость рук. Только вот ты никогда не сможешь использовать этот прием для жульничества в игре. Искусство не терпит корысти!

– О да, конечно… – смиренно сказал Грош. – А если продавать билеты на свои выступления?

Маг с удивлением посмотрел на Гроша.

– Ты неисправим, мой мальчик! – усмехнулся он. – Так и быть – на этом ты меня поймал. Дарю! Но условие про игру остается… Прошу садится!

– Куда? – недоуменно спросил я.

Маг указал на стулья, искусно сделанные из пней. Готов поклясться – только что их здесь не было!

Сам Горензеф прошествовал к своему креслу, не глядя поймав дергающееся в воздухе перо. Глянул в записи – и с кряхтением полез в корзину. Достал скомканный лист, уселся и принялся его разглаживать, продолжая при том говорить:

– Раз уж вы пришли за защитой и поддержкой – я не могу отказать вам в этом.

– Спасибо! – воскликнул Грош.

– Вы так великодушны! – искренне сказал я.

– Погодите! – Горензеф замахал руками. – Помощь мага – дело непростое. Ведь каждое мое действие вызывает сложное движение стихий. Потому нам не обойтись без определенного соглашения…

Маг смотрел на нас серьезно, изучающее.

– Конечно! – сказал я.

– О да! – кивнул Грош.

– Я еще не озвучил свое условие, – покачал головой маг. – Возможно, вам оно покажется странным.

Мы молча ждали. Почему-то у нас не возникало ни малейшего сомнения в искренности и честности мага.

– Хорошо, – сказал Горензеф. – Условие такое: я защищаю вас от возможных угроз, а вы беспрекословно делаете то, что скажу я. Готовы ли вы выполнить мои условия?

– Да! – легкомысленно выкрикнули мы.