Заклятые пирамиды - Антон Орлов

Усваивать ларвезийский язык Дирвен только начал, но его провожатый свободно болтал по-овдейски. Будущих магов и амулетчиков Ложи обучают пристойно владеть многими наречиями.

– Погоди, не оглядывайся, отойдем подальше… А вот теперь поворачивайся и смотри, какая красотища! Это резиденция Светлейшей Ложи, Магическая Академия и наша школа. Я в первый раз так и остолбенел с разинутым ртом, пока меня отец подзатыльником в чувство не привел. Получше королевского дворца, хотя дворец тоже хорош, еще увидишь. Ложа главнее короля, об этом все знают.

Белое, кремовое, золоченое. Башни, колоннады, балконы, воздушные галереи, сверкающие шпили.

Дав новичку насмотреться на это великолепие, Понсойм повел его в город. Оба были в форме школы амулетчиков, поэтому Дирвен чувствовал себя здесь хоть и чужаком, но привилегированным чужаком, причастным к верховной власти, которому стараются угодить.

– Это Кирпичный рынок. Пока в Аленде не обвыкнешься, один сюда лучше не суйся. На другие рынки тоже не ходи, купить сладостей и в лавке можно. Почему говорю, потому что знаю, а то отправился я туда на вторую восьмицу своей столичной жизни и потом за ворота выбрался без кошелька, без амулетов да в одном ботинке. Здешнее ворье не глядит, кто ты таков, на ходу подметки срезает. Среди воров тоже есть амулетчики. Погоди, у тебя еще будет учебное задание – прогуляться по рынку, и чтоб ничего не свистнули, но это после занятий по контролю.

Битая кирпичная ограда рынка осталась позади. Дальше начались тенистые булыжные улицы с пестрыми вывесками, цветущими вьюнами на балконах и похожими на затейливые леденцы фонарями.

– Здесь можно познакомиться с модисткой. Такие крали попадаются… Нет, сейчас мы туда не пойдем, успеется еще. Мне велели тебе город показать, вот и глазей по сторонам. Это?.. Гадость, вот что это такое! Ктарма. Разве никогда о ней не слышал?

На стене дома, одетого в плющ и лепнину, чернела выведенная углем надпись:

«Ктарма знает, чего хотят боги! Все будут жить, как мы, или все умрут».

– Ктарма – это вначале было тайное общество, но теперь про них уже везде наслышаны. Они хотят, чтобы повсюду приняли их учение, а всех несогласных, считают, надо поубивать, потому что все, кроме них, – воры, пьяницы, развратники и вообще негодяи. Якобы только они одни в своих общинах и живут так, как угодно богам, а все остальные якобы прихвостни демонов. Ну, ты понял, так они твердят в своих проповедях. Они то и дело засылают к нам ужасателей, чтобы нагадить, где можно, и запугать побольше народа. Их финансируют суринаньские князьки, кто побогаче, и еще ваша Овдаба… Ладно, ладно, не твоя, ты же теперь наш, но у Ларвезы с Овдабой торговые и колониальные интересы пересекаются, вот они и устраивают нам пакости чужими руками. Не обижайся, я, честно, тебя не имел в виду.

Дирвен еще немного пообижался, он никому и ничего просто так не прощал, но все же решил, что Понсойм и правда лично его оскорбить не хотел. Тем более речь шла о власть имущих Овдабы, придумавших Закон о Детском Счастье, из-за которого Дирвена разлучили с мамой. Некоторое время гордо помолчав, он начал отвечать на реплики собеседника, вначале односложно, потом как раньше. Понсойм был парнем добродушным, так что вскоре они помирились.

– Вон там, смотри, живут крухутаки. Видишь, один летает? Их гоняют из города, но выгнать насовсем никак не могут. Нипочем не соглашайся играть с ними в загадки. Ну, да ты же не вчерашний, сам понимаешь.

Дирвен благосклонно принял эту нехитрую попытку подольститься и поддержал разговор:

– Неужели кто-то соглашается с ними играть?

– Ну, не без дураков же на белом свете! У крухутака всегда одно и то же условие: отгадаешь три загадки – он тебе на любой вопрос ответит, не отгадаешь – долбанет клювом по темени и выпьет мозги, это для них самое лакомое. Разные у людей вопросы: кто деньги украл, куда любимая запропастилась, от кого ребенок, то да се… Бывает, и маги, если припечет, у крухутаков спрашивают, но они-то знатные отгадчики. Обычно игроков находят потом с расколотой башкой, пустой, как выеденное яйцо.

Дирвен поглядел, щурясь от бьющего в глаза солнца, на высокие угловатые здания в грязных потеках – даже издали видно, что сильно обветшалые и, наверное, заброшенные, – на парящий над ними тощий крестообразный силуэт с клювастой головкой и отвернулся. Уж он-то точно проживет своим умом, не связываясь с летучими людоедами. Хорошо еще, что те ограничены нерушимым Условием: есть можно только тех, кто согласился на игру и не отгадал загадок. Если б не испокон веков положенные запреты, волшебный народец давно бы уже всех людей бы в Сонхи сожрал.

– А идем сюда, что еще покажу, – с энтузиазмом посулил Понсойм.

Они повернули за угол. Впереди над каналом выгибался аркой пешеходный мостик с проржавевшими железными перильцами. Что примечательно, на нем не было ни одного рыболова с удочкой, хотя вдоль ограды набережной тех пристроилось хоть отбавляй.

– Мост Убийцы. Не вздумай там остановиться, а лучше вообще по нему не ходи. Ветер-убийца толкнет тебя в спину, и отправишься на обед к водяному народцу. Это какой-то отбившийся ветер, никто не знает, кому из четверки великих псов он подвластен.

– Чего ж тогда мост не снесут, если это такое дурное место? – удивился Дирвен. – Все равно он старый, новый бы взамен построили…

Хотел добавить, что в Овдабе давно бы так и сделали, но решил, что не стоит лишний раз про Овдабу.

– Если его снести, неизвестно, куда переселится ветер-убийца, чтобы на новом месте приняться за то же самое. Сейчас по крайней мере все знают, где ходить не надо, а если он облюбует взамен какой-нибудь другой мост, или балкон, или башню?

– А экзорцизм провести не пробовали? – осведомился Дирвен компетентным тоном, желая показать, что он тоже кое в чем разбирается.

И его тотчас ткнули носом в лужу, беззлобно и неумолимо.

– Ветер не изгонишь, это тебе не нечисть. Тут надо самих Псов Бурь просить о помощи, а те до разговоров с людьми не снисходят. И проблема слишком мелкая, чтоб из-за нее суетиться. На этот мостик несчастные влюбленные приходят – ну, если сами не решаются…

– Их туда пускают?

В Овдабе наверняка бы не пустили. Поставили бы загородку с табличкой: «Ходить воспрещается!»

– Если полиция кого заметит – гоняют, вестимо. Но специально не сторожат, это тебе не Лилейный омут.

– А что за Лилейный омут?

– Одно странное место… – Понсойм понизил голос, добавив таинственных ноток. – Это за городом, к югу от Аленды. Есть поверье, что, если искупаешься в Лилейном омуте, исполнится твое заветное желание: разбогатеешь, или станешь писаным красавцем, или женишься на любимой, или продвинешься по службе – смотря чего тебе надо.

– И это правда? – поинтересовался Дирвен нарочито небрежным тоном. У него были кое-какие заветные желания.

– Брехня народная. Но некоторые верят, а вода там ледяная, даже если стоит жара, и прямо от берега – обрыв на бездонную глубину. Этих доверчивых раз в месяц тралом поднимают, туда специально для этого трал спущен. Для нас это учебная практика, мы должны выслеживать, если какая бестолочь к омуту подбирается, хватать за руки, отговаривать и не пускать. Даже амулеты выдают, предназначенные, чтобы человека обездвижить. Еще сам увидишь, туда всех по очереди посылают дежурить. Там вообще-то скукотища, но никак не отвертишься.