Солнце ночи - Карина Тихонова

— Конечно! Игорь взял на себя информационное обеспечение. Так сказать, хакер от истории.

— Игорь сутками сидит в архивах, — поправил меня Глеб. — Между прочим, это трудная и кропотливая работа. Местные музейщики на него вообще молятся! Именно Игорь нашел массу интереснейших вещей, которые привлекают в музей толпы туристов! Он изменил представление об истории этого города. Что вы смеетесь?! Не верите?!

На всякий случай я немного отодвинулась. Очень уж сердитый был тон у собеседника. Глеб заметил мое движение и взял себя в руки.

— Да, конечно, мы искатели сокровищ, — признал он. — Но кто сказал, что это плохо, искать сокровища? Именно удачливые искатели заложили основы подводной археологии! Роберт Стенюи разработал методику подводных раскопок. Мел Фишер организовал крупнейший в США Центр подводной археологии. Эдвард Таккер первое время занимался лишь подводным поиском цветных металлов, но потом заболел археологией и привлек к работе Менделя Петерсона, профессионального археолога. А Кип Вагнер нашел затонувший испанский галеон с золотом! Знаете, что он сделал, когда расплатился с кредиторами? Свою долю сокровищ целиком потратил на организацию частного музея. И, между прочим, создал фирму, которая занята научной работой в архивах и профессиональным подъемом затонувших кораблей с ценным грузом. Вагнер обеспечивает искателей новейшей техникой, инструментами, безопасной технологией — всем! Но при одном условии: что определенная часть найденных сокровищ будет передана в музеи. Что скажете?! Такие уж пройдохи подводные искатели?!

Глеб тяжело перевел дух и сказал тоном пониже:

— Если хотите знать, мы с Игорем тоже собираемся организовать такую фирму. Я буду обеспечивать техническую часть, а Игорь — работать с документами. Но на это нужны деньги, и немалые деньги…

Он вздохнул и замолчал. Молчала и я. Враждебное чувство недоверия, которое сначала вызвал у меня этот человек, медленно растворялось.

Может, мне показалось и Глеб не такой уж павлин? Красивый мужчина, ну и что? Он же в этом не виноват! Человек делом занимается. И он пока не сделал ни одной попытки ко мне приблизиться…

Эта мысль заставила меня тихонько вздохнуть. Я потрясла головой, отгоняя грешные переживания.

— А это украшение? Давно вы его нашли?

— Неделю назад.

— И что вы собираетесь с ним делать?

— Пока не знаю. Альберт, конечно, попытается его забрать, но мы с Игорем пока решили ничего ему не сообщать. Понимаете, оно какое-то странное.

— Да уж, странное. Током бьется, — пожаловалась я.

— А больше вы ничего не почувствовали? — быстро спросил Глеб.

Я покачала головой:

— Больше ничего. А что?

— Игорь говорит, что когда он надевает эту цепь, то слышит какие-то голоса.

— Какие голоса? — поразилась я.

— Вот он и пытался это определить! — ответил Глеб с досадой. — Говорил я ему: не надевай на себя эту удавку! Что-то с ней нечисто! А он уперся, как ненормальный: разберусь, разберусь!.. Похожая штучка есть в Берлинском музее, но там совсем другой камень. И металл другой, самый обычный. По-моему, серебро. А тут какой-то неизвестный сплав. Про камень вообще молчу, ни один городской ювелир его не определил. Знаете, что самое интересное? Камень на всех действует по-разному. Кто-то прикасается к нему с удовольствием. Кого-то лупит током. Кто-то вообще ничего не чувствует. А кто-то галлюцинирует. Слышит голоса, видит какие-то туманные образы… В общем, чертовщина. Игорь решил выяснить, что это за чертовщина.

— И поплатился за это здоровьем, — договорила я.

— Думаю, да, — признал Глеб. — Мне кажется, он начал заболевать после того, как мы нашли эту чертову змею. Игорь вцепился в нее, как наркоман в шприц. Такое впечатление, словно змея его загипнотизировала!

— А где сейчас эта цепь? — спросила я.

Глеб промолчал.

— Понятно, — пробормотала я.

— Не хочу, чтобы кто-нибудь еще попал в больницу, — запоздало объяснил Глеб. — Спрятал цепь в надежном месте. Если будет нужно, достану. Что скажете, Катя? Обещаете держать в тайне все, что я вам рассказал? Во всяком случае, ближайшее время? Пока мы с Игорем не решим, что делать дальше?

Я задумчиво кивнула:

— Обещаю.

Глеб поднялся с песка, протянул мне руку.

— Домой? — спросил он как ни в чем не бывало.

Я подавила вздох. Действительно, чего зря время терять? Глеб получил то, что хотел, можно разбегаться по номерам!

— Домой, — ответила я покорно.

Подала Глебу руку, и мы побрели назад, к отелю.

Этой ночью я спала очень плохо. Может, оттого, что мне доверили тайну, а может, оттого, что доверил ее Глеб…

«Или оттого, что ему в голову не пришло обратить на тебя внимание», — высказалась совесть, как всегда не в бровь, а в глаз.

Ночь прошла в борьбе с призраками.

Утром я вылезла из кровати злая, уставшая и разбитая. Заказала завтрак в номер и без всякого аппетита съела нечто воздушно-восхитительное, специально приготовленное для меня Антоном. И как раз в тот момент, когда я влезла под тонизирующий горячий душ, затрезвонил мой мобильник.

Я завернулась в полотенце и прошлепала мокрыми ногами в комнату. Нашла аппарат, взглянула на определитель номера. Алена. Как вы понимаете, звонок хозяйки не поднял мне настроение.

— Как дела? — осведомилась хозяйка.

Хамка!

— Нормально, — буркнула я.

— Что значит, нормально? — повысила голос Алена.

— Клиент готов подписать соглашение о покупке.

— А почему до сих пор не подписал?

— Потому, что еще не пришло экспертное заключение о подлинности картин.

— А почему оно еще не пришло?

И я сорвалась:

— Потому, что я не волшебница! Извини, не получилось за одну ночь сварганить приличную бумажку и переслать ее за две тысячи километров! Руки не достали!

Алена заткнулась. Наверное, уловила, что сегодня меня лучше не злить.

— Когда ты ее получишь? — спросила она тоном ниже.

— Как только девочки мне ее вышлют!

— А когда…

— А вот это спроси у них! — отрезала я, не дослушав, и разъединила связь.

Нет, решительно, такое начало дня не сулит ничего хорошего.

Я захватила с собой пляжную сумку и отправилась на море.

К моему удивлению, пляж, обычно пустынный, сейчас был людным. Я отыскала более-менее уютное местечко, расстелив покрывало, бросила на него сумку и вещи, уселась сама. Нацепила черные очки, панаму и подставила лицо теплому утреннему солнцу. Раздражение, засевшее в душе острыми кольями, начало потихоньку растворяться под нежными лучами, ласкающими кожу.