Цвет страсти - Сандра Мартон

На его щеке задергался мускул, как обычно бывало, когда он нервничал. Что заставило его броситься за ней?

Джесс знал, в чем дело. Он был человеком чести. Он нес ответственность за нее. Он нес бы ответственность за любого, кто оказался бы на ее месте. Это никак не связано с личностью Сиенны Каммингс.

И в то же время одним этим нельзя объяснить все — вот что бесило его.

— Ты не несешь за меня ответственность, — холодно бросила Сиенна, словно подслушав его мысли. — Вам это ясно, мистер Блэквулф?

Его глаза сузились. Наградив женщину тяжелым взглядом, Джесс пробормотал что-то на языке сиу и, не обращая внимания на протестующие вопли Сиенны, схватил ее за руку и поволок к машине.

Сиенна боролась изо всех сил, упираясь ногами в землю, обзывая его словами, которые никогда не должна произносить женщина. Таких, как она, Джесс еще не встречал. Твердая и хрупкая. Волевая и уязвимая. Она вся была соткана из противоречий. Так же как и он, черт возьми! Иначе зачем ему уволакивать ее с автобусной станции?

— И не пытайся снова от меня убежать, — предупредил Джесс, захлопывая за ней дверцу машины. — Я все равно приведу тебя обратно. Поняла?

Взгляд, которым она его наградила, был более чем выразительным. Плюхнувшись на водительское сиденье, он включил зажигание, нажал на газ, и автомобиль стремительно понесся по дороге. Рев двигателя и визг покрышек были прямым отражением той злости, что кипела у Джесса в душе.

А на кого он злится? На нее? На себя?

Машина промчалась по Мэйн-стрит, выехала из города, а потом свернула на узкую грязную дорогу. Джесс помнил ее со школы. Мальчишки часто сбегали по ней с уроков.

Наконец Джесс заглушил двигатель и взглянул на Сиенну:

— Вопрос первый: куда ты намеревалась отправиться?

Никакой реакции. Она продолжала смотреть вперед — неподвижный профиль, словно вырезанный из камня.

— Ладно. Вопрос второй: каким образом ты собиралась туда добраться? Насколько я знаю, у тебя нет ни цента.

По-прежнему молчание.

— Вопрос третий. — Ему хотелось зарычать. — Почему ты не пытаешься найти своего приятеля? Джека или как его там? Если бы я был на твоем месте — один, без денег, не имея на плечах ничего, кроме одежды…

— Твоей одежды, — заметила она едко. — Мои плечи, твоя одежда. Постарайся быть точным.

— Если бы я был на твоем месте, — продолжал Джесс, словно не слыша ее, — мне бы наверняка захотелось выяснить, куда запропастился этот болван Джек.

— Очень смешно.

— Очень логично. Почему ты не ищешь его? Он привез тебя сюда. Бросил в каньоне.

Сиенна развернулась к нему всем телом:

— Хорошо. Ты можешь поверить мне на слово? Джека здесь нет — просто нет, и все. — Она отвернулась к окну. — И отвези меня обратно.

— Ты не ответила на другой мой вопрос. Куда ты собиралась отправиться?

— Куда угодно. Первым же автобусом.

— А как бы ты заплатила за билет? — Снова ледяное молчание. Тогда Джесс схватил ее за плечи и заставил посмотреть на него. — Черт возьми, женщина, хватит делать вид, что мы чужие друг другу! Я видел тебя одетой. Я видел тебя раздетой. Я видел каждый дюйм твоего тела!

Ее щеки вспыхнули.

— Какой джентльмен!

— Я не джентльмен. И даже не притворялся им.

— Да ты и не смог бы притвориться! Мужчины вроде тебя просто берут, что им нравится, и плевать им на то…

Сиенна задохнулась, когда он притянул ее к себе. Губы его были жесткими и требовательными.

— Остановись, пока не поздно! — прорычал он, поднимая голову. — Если бы прошлой ночью я взял то, что хотел, этим утром все было бы по-другому.

— Не понимаю, о чем ты.

Он тоже не понимал, что имеет в виду. Если бы они занялись любовью, это ничего не изменило бы. Утром он все равно отправил бы ее своей дорогой.

Только он никуда не отправил Сиенну, хотя они и не занимались любовью.

Она безумно усложняла его жизнь, но он ничего не мог с собой поделать.

Откинувшись на спинку сиденья, Джесс продолжил:

— Значит, так. Ты в полной заднице. Ты не знаешь, куда идти. И тебе не к кому обратиться. — Повернув голову, он холодно посмотрел на нее. — Я ничего не пропустил?

Сиенна пожала плечами. В этом движении было столько обреченности, что Джессу немедленно захотелось обнять ее и поцеловать, но уже не со злостью — на себя, на нее и на судьбу, — а с нежностью.

Но почему он должен испытывать нежность к женщине, которая без приглашения вторглась в его жизнь?

Тем не менее бросить ее он тоже не может. Какой смысл притворяться? В детстве мать шутя ругала Джесса за то, что он вечно дает приют всяким животным.

Собакам, кошкам, как-то раз еноту, другой раз — опоссуму. Линда тоже ворчала на него, но отнюдь не беззлобно. У нее и так забот по горло, не хватало еще, чтобы под ногами вертелся кто-нибудь.

Впрочем, сейчас речь не о Линде, а о Сиенне. Она стала для него проблемой, и, поняв, как эту проблему решить, он со всем справится.

Джесс достал банкноты из нагрудного кармана, вытащил из джинсов бумажник, вынул оттуда все, что было, и протянул Сиенне. Она посмотрела на деньги, потом на него. Выражение ее лица могло бы заморозить целый океан.

— Я уже сказала: нет.

— Что значит нет?

— Нет — значит, нет. Н-е-т. Мне не нужно от тебя ничего.

Джесс долго смотрел на нее. Наконец, покачав головой, убрал деньги.

— Ты, — процедил он сквозь зубы, — просто невозможна.

«Вероятно, он прав», — вздохнула про себя Сиенна. Конечно, он желает ей только добра, даже если и делает это с грацией гризли. Но ей не нужны его деньги. Пусть не думает, что может откупиться от нее. Ей не нужно от него ничего, а что нужно — он не предлагает…

Когда Джесс появился в зале ожидания, ее сердце — глупое, глупое сердце — застучало прямо в горле.

«Он пришел за мной», — решила Сиенна. Сейчас он скажет, что не имеет значения, как, когда и где они встретились, главное — это все же произошло.

Однако Блэквулф грубо схватил ее, словно мешок с картошкой, затолкал в машину, а потом начал задавать вопросы, на которые она не могла ответить.

Хуже всего то, что ей не в чем его упрекнуть.

Они чужие друг другу. Она сама поддалась романтическому антуражу, почерпнутому из романов, — грозе, поцелуям, неодолимому чувственному влечению, — а теперь злилась на Джесса.

— Ладно, — сказал он, хлопнув ладонями по рулю. — Деньги ты брать не хочешь. Ну, а что ты думаешь насчет работы?