Безумное танго - Елена Арсеньева

Вообще в комментариях народ, как русский, так и выходцы изближнего зарубежья, не стеснялся, причем женщины обсуждали процесс с не меньшимжаром, чем мужики. Споры кое-где доходили до того, что зрительницы, распаленныенедостатком достоинств на эстраде, срывали с себя блузочки и маечки,превращаясь в конкурсанток. Одна дама выскочила вперед вообще в спущенном допупа вечернем платье и гордо продефилировала перед жюри походкойпрофессиональной модели. Ведущий надсаживался, на двух языках объясняя шановнимгромадянам и громадянкам, що в цьём конкурсэ… в смысле, что в этом конкурсемогут участвовать тильки титьки заранее зарегистрированных участниц.

Но было уже поздно. Не меньше двух десятков посторонних дамсотрясали основы мироздания своими прелестями, и Алёна всерьез началаопасаться, что скоро останется среди зрителей-мужчин в одиночестве – одетая.Вообще чем дальше, тем больше все это напоминало невольничий рынок, на которомвсе рабыни положили себе непременно быть проданными.

Конферансье между тем все еще не оставил надежд придатьвакханалии подобие мероприятия. Конкурсанткам предстояло исполнить танецживота. И вот длинные платки, которые исполняли роль юбок в нынешнем действе,поползли на бедра, и вот уже эти бедра завращались с большим или меньшимпроворством…

Алёну вдруг затошнило от воспоминаний. Фейруз учила еетанцевать арракс аш-шаркий[4], положив ей руки на бедра изаставляя двигаться в такт мелодии. Иногда, улучив мгновение, когда Алимотворачивался, она хватала фиолетовыми губами сосок Алёны, и у той невольновырывался сдавленный вопль. Алим выкрикивал ругательство, Фейруз на некотороевремя отстранялась, но вскоре, словно в отместку, ее железные пальцы сползаливсе ниже и ниже, в глазах появлялось хмельное выражение, дыхание жарковырывалось изо рта…

Рядом кто-то тихонько застонал. Алёна покосилась и увиделанебольшого мужичка с бледным, потным лицом и остановившимися глазами. Его рукаворовато гладила застежку джинсов, спускаясь все ниже и ниже…

– Эй, – раздался суровый шепот, – туалет вкоридоре, сразу налево, дверь с буковкой М, понял?

Бледный мужик кивнул и на подгибающихся ногах побрел сквозьтолпу.

Тут уж Алёне стало совсем невмоготу. Она резко отвернуласьот эстрады и сделала шаг, чтобы уйти, но наткнулась на кого-то и слепо поднялаглаза, бормоча извинения.

– Ого! – раздался знакомый мягкий говор. – А вычого ж не участвуете?

Это оказался старпом. Грицко крепко взял ее за плечи ивзглядом знатока пытался проникнуть под тонкую ткань сарафана. Алёна выдвинулаплечи вперед, опуская грудь.

Беда в том, что она начисто забыла прихватить при бегстветакую важную деталь туалета, как бюстгальтер, и теперь волей-неволей должнабыла обходиться без него. Конечно, на корабле в жару все ходили кое-как, крометого, на Алёну никто и внимания особого не обращал, разве толькобрезгливо-сочувственно косились на рыжий шарфик на голове, но сейчас во взглядеГрицка ей почудилось нечто особенное. Чувствуя, как у нее искажается судорогойлицо, и едва удерживая ладонь, готовую взметнуться для пощечины, она резкимдвижением вырвалась из крепких рук и начала проталкиваться к выходу.

– Олена! – Грицко выскочил вслед за ней вкоридорчик. – Звиняйте, будь ласка, я ж ничого такого…

– Ладно, бывает, – угрюмо кивнула она, досадуя, чтоиз-за ерунды так вышла из себя.

– А всеж-ки зря вы не участвуете, – сказал старпом спримиряющей улыбкой. – Но дело, конечно, ваше. Просто так поглядеть зашли?

– Да я ключ искала, – пояснила Алёна, чувствуя, чтонадо быть повежливее с человеком, которому она обязана тем, что с каждым днемприближается к дому. – Мои соседки где-то здесь, то есть двух я видела наэстраде, а третья куда-то запропастилась. А ключа у меня нет.

– Ключ от каюты, где деньги лежат? – усмехнулся Грицкос горделивым видом интеллектуала, не стесняющегося своейэрудированности. – Придется выручить вас.

– Каким же это образом? – недоверчиво взглянула на негоАлёна.

Он сунул руку в карман шортов и весело побрякал связкойключей:

– Вы що, забыли, кто такой старпом? Если капитан – первый накорабле после Бога, то старпом – второй!

Они спустились на палубу третьего класса, пошли по коридору.На повороте Алёна оглянулась: вдруг показалось, что кто-то идет следом. Но вкоридоре было пусто.

Первый же из ключей в связке старпома волшебным образомподошел к замку. Алёна сделала самую вежливую улыбку, на которую только быласпособна, и втерлась в каюту прежде, чем Грицко успел хоть что-то сказать. Судяпо его лицу и взглядам, то и дело воровато шмыгающим на Алёнину грудь, он непрочь был продолжить прежнюю тему..

«Ничего, – мысленно утешила его Алёна, – тамсегодня сколько угодно готовых на все теток найдется!»

Она услышала, как Грицко тяжко вздохнул за дверью, а потомпослышались его удаляющиеся шаги.

Алёна улыбнулась и пошла в душ.

Не меньше получаса стояла она под струями прохладной воды,бездумно радуясь, что в «Салоне Каминов» отдельные удобства имеются даже вкаютах третьего класса. Наконец, поняв, что рискует оставить остальныхпассажиров без воды, отдернула пластиковую шторку, чтобы взятьполотенце, – и удивленно вскинула брови. Вроде бы она утром развесила егоздесь, на распялках. Ее соседки обычно уносили полотенца в каюту, раскидывалиих на постелях, чтобы быстрее просыхали, а Алёна все время забывала это сделатьи, вытираясь сырым, ругательски ругала себя за растяпство. Неужели утром рукиоказались умнее головы? Или соседки решили о ней позаботиться?

Она ступила мокрыми ногами на пол и, думая только о том,чтобы не поскользнуться, на цыпочках пошла в каюту. Но едва не рухнула напороге, увидев, что полотенце, как она и ожидала, раскинуто для просушки на еекойке, но поверх полотенца… поверх полотенца раскинулся не кто иной, какстарпом Грицко.

Как он сюда попал?! Ведь Алёна закрыла каюту… или нет? Илида, но он снова воспользовался тем же ключом, на сей раз – без ее просьб?

Впрочем, сейчас это было вторым вопросом. А первым – хотьчем-то прикрыться.

Ей бы, дуре, сразу шарахнуться обратно в душевую, заперетьсяна задвижку, а она потеряла несколько мгновений, хватая полотенце с соседнейкровати и обматывая его вокруг себя. Нестерпимо сделалось стоять вот так, голойи беззащитной, перед этим мужиком, жадно глядящим на нее!

Не отводя от Алёны глаз, он начал медленно подниматься.