Каждый раз, целуя... - Кристи Келли

— Трудно было не заметить, как ее рука скользит по моему бедру.

— Она это делала? Там, где любой мог заметить?

— Ну да. Однако ее юбки скрывали нежные движения руки, — добавил Мэтью охрипшим голосом.

— И ты, полагаю, не сделал ничего, чтобы, остановить ее?

— Если бы я это сделал, люди могли бы заметить.

Почему от мысли о том, что мисс Уитмор касалась Мэтью, Дженнет почувствовала укол в сердце?

— Да, конечно, — согласилась Дженнет, хотя хотела, чтобы он вообще не дотрагивался до мисс Уитмор.

— Итак, теперь, когда мы знаем, что мисс Уитмор не подходит, кто будет следующей? — весело спросил Мэтью.

Следующей? Дженнет даже не думала, кого еще можно попросить, — она связывала все надежды с мисс Шелдон и мисс Уитмор.

— Я скоро дам тебе знать, — немного помолчав, ответила она.

— Значит, ты даже не представляешь, кто будет следующей? — У него вырвалась тихая усмешка.

— Нет. — Дженнет выдохнула сдерживаемый воздух. — Я думала, найдется больше женщин, интересующихся твоим титулом, а не твоей репутацией.

— Но теперь, как я вижу, ты полностью понимаешь мое бедственное положение.

— Я всегда это понимала, — тихо пробормотала Дженнет. Она никогда ни минуты не сомневалась в том, как общество отнесется к смерти Джона, но, оказавшись подлой трусихой, позволила Мэтью взять ответственность на себя.

— Теперь мне пора, — сказал он, бросив быстрый взгляд в окно. Он постучал кучеру и, когда экипаж остановился, взялся за ручку дверцы. — Пожалуйста, дай мне знать, если найдешь еще женщин для знакомства со мной. Или сообщи дату, когда хотела бы обвенчаться.

Прежде чем Дженнет нашлась что ответить, он спрыгнул на землю и закрыл дверцу. Самодовольный наглец! Она еще покажет ему! Она найдет для него самую великолепную женщину!

Дженнет с любопытством смотрела, куда он отправится в такой час. Мэтью вошел в здание, и у нее оборвалось сердце — это было игорное заведение, значит, он действительно игрок, как и его отец.

Следующим утром Дженнет, сидя за столом у себя в спальне, составляла список возможных невест Мэтью. После серьезных размышлений она остановилась на трех женщинах. Каждая леди отвечала его особым требованиям, и Дженнет надеялась, что женщины согласятся на знакомство.

Покончив со списком, она взяла в руки угольный карандаш, дала волю воображению, и рука начала послушно отображать ее мысли: губы, жесткие и одновременно нежные, как бархат, не слишком пухлые, но и не тонкие; подбородок, выражающий упорство и мягкость.

— Интересный рисунок, моя дорогая девочка.

Дженнет вздрогнула и, подняв взгляд, увидела, что мать смотрит на ее рисунок, содержащий только губы и подбородок.

— Мама, что это ты сегодня потихоньку крадешься и пугаешь меня?

Ее мать придвинула к Дженнет стул и, выразительно подняв бровь, взглянула на дочь. О, это выражение Дженнет было знакомо.

— Дженнет, ты немного беспокоишь меня.

— Неужели?

— Да. Ты не такая, как всегда. Последнее время ты выглядишь растерянной, как будто о чем-то думаешь, но не можешь об этом сказать. — Она снова взглянула на бумагу. — Может быть, ты думаешь о мужчине?

— Нет, мама. — Дженнет быстро засунула лист под стопку других и положила сверху руки. — Ты ошибаешься. Я занимаюсь тем, что помогаю другу, и это все.

— Я слышала об этом.

— Слышала? — удивилась Дженнет.

— Бэннинг все рассказал мне о незваном госте, явившемся на бал в честь твоего дня рождения. Быть может, те губы, которые ты спрятала, принадлежат ему? — Мать понимающе посмотрела на нее.

— Нет, — слишком поспешно ответила Дженнет.

— В высшем свете есть мужчины и гораздо хуже, чем лорд Блэкберн, гораздо хуже, — мягко сказала ей мать.

Понимая, что следует притвориться возмущенной, иначе никто никогда не поверит ей, Дженнет со скрипом отодвинула стул и встала.

— Не могу поверить, что ты думаешь, будто я могу чувствовать симпатию к этому человеку. Ничего такого нет.

— Сядь, Дженнет, — приказала ей мать. — Я, как никто другой, знаю, что нельзя верить этому притворному гневу. Ты, Джон и Блэкберн были очень дружны. То, что ты выбрала Джона, совсем не означает, что ты не можешь чувствовать что-то…

— Мама, у меня нет никаких чувств к Блэкберну.

Несколько мгновений мать пристально всматривалась в нее, а потом коротко кивнула:

— Хорошо.

Медленно вернувшись на свое место, Дженнет уперлась взглядом в лежавшие на столе листы бумаги.

— Мама, когда ты поняла, что влюблена в папу?

— О Боже! — прошептала ее мать. — Что ж, большинство людей не поверит, но я знала это почти с самого начала. Это невозможно объяснить, но разве в любви когда-нибудь можно что-либо объяснить? Он был намного старше меня, но все же с самого первого раза, когда я танцевала с ним, я знала, что буду его женой.

— Тебя… тебя влекло к нему физически? — несмело спросила Дженнет.

— Очень.

— Думаешь, можно испытывать физическое влечение к мужчине без любви к нему? — Дженнет взглянула в глаза матери, такие же голубые, как у нее самой.

— Думаю, такое, к сожалению, вполне возможно. — Мать ласково похлопала дочь по руке. — Но это не означает, что нужно поддаваться таким чувствам.

— Я это понимаю, мама. Меня просто смущает все, что касается его. Я не люблю ею. Нет. Но… — Замолчав, Дженнет смотрела в окно, но не видела ничего, кроме образа Мэтью: выражение отчаяния у него в глазах, когда он говорил о своих возможных невестах, и желание, когда он целовал ее.

— Но когда он смотрит на тебя, твои внутренности превращаются в кашу, и ты ясно ощущаешь какую-то непонятную боль в животе.

— Да!

— Похоть, — тихо сказала мать, покачав головой.

— Похоть? — Дженнет придвинулась ближе к ней. — Я думала, только у мужчин бывает такое чувство.

— К сожалению, нет. И именно поэтому столько вдов лишаются своего доброго имени.

— Я не хочу испытывать к нему похоть.

— Такие вещи от нас не зависят. Все сводится к тому, как мы себя ведем.

— Но ты же не веришь, что я буду вести себя, подчиняясь таким чувствам, правда? — Дженнет, широко раскрыв глаза, смотрела на мать.

— Нет, дорогая, — улыбнулась ей мать. — Ты не вела себя так с Джоном, так почему поведешь себя так сейчас?

Дженнет кивнула. Но единственная причина, почему она никогда не подчинялась своим чувствам к Джону, заключалась в том, что она никогда не испытывала с ним таких странных ощущений. Его поцелуи были приятными, но не горящими от страсти, и даже в то время она задумывалась, какими были бы поцелуи Мэтью. Но если она расскажет об этом матери, то лишь заставит ее напрасно волноваться.