Четверо слепых мышат - Джеймс Паттерсон

– Как вы относитесь к свиным отбивным с яблочной подливкой, тыквенной запеканке и картофельному пюре? А аллергии на кукурузный хлеб у вас нет, надеюсь? Или на персиковый коблер с мороженым? – задала разом несколько провокационных вопросов Нана.

– Обожаю свиные отбивные, картошку и персиковый коблер, – сказала Джамилла, осматривая продукты. – Нейтрально отношусь к запеканке. Кукурузный хлеб я сама пеку дома. Меня научила бабушка, по рецепту, вывезенному из Сакраменто. Кукуруза кладется в виде протертой кашицы, что придает хлебу больше влажности. Иногда я еще добавляю туда же корку от бекона.

– Хм, – оценивающе качнула головой Нана. – Звучит неплохо, девушка. Надо будет попробовать.

– Утилизация отходов, – хмыкнула Дженни, решив внести свою лепту в дискуссию.

– Всегда будь готова научиться чему-то новому, – сказала Нана, уставив свой скрюченный мизинец в Дженнн. – Если, конечно, хочешь когда-нибудь вырасти, а не остаться на всю жизнь маленькой.

– Я просто вступилась за твой кукурузный хлеб, Нана, – обиженно промолвила девочка.

– Я сама в состоянии себя защитить, – подмигнула старушка.

Обед на сей раз был подан в столовой, под музыкальное сопровождение в виде Ушер, Иоланды Адаме и Этты Джеймс, задаваемое проигрывателем компакт-дисков. Пока все было в полном ажуре. Как говорится, то, что доктор прописал.

– А мы каждый вечер так обедаем, – сказал Дэймон, обращаясь к Джамилле, и прибавил: – Иногда даже завтракаем здесь, в столовой. – Пожалуй, он уже проникся к гостье некоторым обожанием. Да и трудно было бы удержаться.

– Ну, конечно – например, когда президент по пути своего следования заходит к вам на чашку чаю, – ответила Джамилла, подмигивая ему, а затем – Дженни.

– Да, он частенько здесь бывает, – кивнул Дэймон. – Откуда ты знаешь? Тебе мой папа сказал?

– Мне кажется, я видела это в новостях Си-эн-эн. Ты знаешь, мы ведь принимаем их телесигнал у себя, на Западном побережье. У нас же у всех есть телевизоры – установлены рядом с джакузи.

Обед и застольная беседа прошли с успехом – по крайней мере так мне показалось. Непринужденный смех не смолкал большую часть времени.

На протяжении всего времени маленький Алекс сидел на своем высоком стульчике и радостно нам улыбался. В какой-то момент Джамилла вытащила Дэймона из-за стола, и они немного потанцевали под лившуюся из проигрывателя песню Ареты «Кто кого?»[10].

Наконец Нана поднялась из-за стола и заявила:

– Джамилла, категорически запрещаю тебе убирать посуду. Алекс отлично с этим справится. Это его обязанность.

– Тогда пошли, – сказала Джамилла Дженни и Дэймону. – Пойдемте во двор, чуток посплетничаем о вашем папе. И о вашей Нане! Думаю, у вас найдется немало вопросов, у меня – тоже. Обменяемся информацией. И вы тоже, молодой человек, – обратилась она к Алексу-младшему. – Освобождаем вас от кухонной повинности.

Я проследовал за Наной на кухню с полной охапкой грязных тарелок.

– Она симпатичная, – заметила Нана, пока мы шли туда. – Жизнь в ней так и бьет ключом. – И моя бабушка счастливо закудахтала, на манер тех противных, язвительных ворон из старых мультиков.

– Что так насмешило тебя, старушка? – спросил я. – Вижу, ты веселишься от души.

– А почему бы и нет? Ты ведь прямо сгораешь от желания узнать мое мнение. Что ж, скажу тебе: это сюрприз, настоящий сюрприз. Она просто душка. Надо признать, Алекс: умеешь ты находить хороших девушек. Она – хоть куда.

– Только никакого давления, – предостерег я, выгружая грязную посуду в мойку и включая горячую воду.

– Зачем мне это делать? Я уже прошла у тебя хорошую школу. – И Нана вновь принялась хихикать.

Кажется, моя старушка совсем поправилась и снова стала сама собой. Только что она получила от своего доктора заключение, в котором он признавал ее полностью здоровой – во всяком случае, так она мне сказала.

Я вернулся в столовую, чтобы унести остатки посуды, но не мог удержаться и украдкой выглянул из окна – посмотреть, что там делают Джамилла и дети.

Они были во дворе, перед домом, носились за футбольным мячом Дэймона. Все трое смеялись. Я также заметил, что Джамилла по-настоящему хорошо играет – судя по тому, как уверенно она подавала крученый мяч. Кажется, ей было не внове играть с мальчишками.

Джамиллу поместили на втором этаже, в той спальне, которая предназначалась у нас для особых гостей: президентов, королев, премьер-министров и тому подобных. Дети думали, что сейчас мы это делаем, просто чтобы соблюсти внешние приличия. Действительно, мы поступили бы так в любом случае, но истина состояла в том, что мы с Джам еще никогда не были вместе по-настоящему и до встречи в аэропорту даже ни разу не целовались. Джамилла приехала затем, чтобы уяснить для себя, стоит ли нам углублять наши отношения.

Она вошла в дом через кухонную дверь, когда я заканчивал убирать посуду. Дети все еще играли на улице, а Нана хлопотала с чем-то наверху.

Вероятно, прибирала гостевую комнату, а может, и маленькую ванную. Или возилась в бельевом шкафу.

– Я не могу этого выносить, – проговорил я наконец.

– Чего? – спросила она. – Что случилось?

– Ты действительно хочешь знать?

– Конечно, хочу. Мы ведь друзья, не так ли?

Я не ответил, а вместо этого порывисто обнял Джамиллу за плечи и поцеловал в губы. Потом еще раз. При этом одним глазом все-таки настороженно поглядывал, как бы не вошли дети.

Ну, и Нана, само собой.

Ну, и еще наша кошка Рози, которая у нас тоже большая сплетница.

Джамилла засмеялась:

– Они все думают, что мы с тобой делаем кое-что и похуже – твои дети, твоя бабушка, даже эта пронырливая кошка. Привет, Рози. Ты собираешься растрезвонить о том, что мы целуемся?

– Думать и знать – не одно и то же, – возразил я.

– Мне очень нравится твоя семья, – пристально посмотрев мне в глаза, сказала Джамилла. – Включая даже кошку. Ну, Рози, ты расскажешь всем, что мы целовались?

– А мне нравишься ты, – сказал я, не выпуская Джамиллу из своих объятий.

– Очень? – спросила она, чуть отстраняясь. – Лучше бы очень, коль скоро я прилетела к тебе в такую даль. Господи, до чего же я разлюбила перелеты!

– Возможно, так оно и есть. Но я не вижу особого энтузиазма с твоей стороны. Особых ответных чувств не наблюдается.

В ответ она опять сгребла меня в охапку и поцеловала, уже крепче. Она прижалась ко мне и скользнула языком мне в рот. До чего же мне это понравилось! И я уже начал реагировать соответствующим образом, что, пожалуй, было не совсем к месту, учитывая, что мы находились в кухне.