Кости земли - Майкл Суэнвик

Конференц-зал был выстроен шестьдесят лет назад и оформлен настолько канцелярски безвкусно, что мог быть отнесен к любому времени. Молли проверила, выключена ли камера, и включила видео.

Перебежчик сидел за столом, напряженно вытянувшись на стуле, и, не моргая, смотрел перед собой.

– Когда появится Гриффин? – раздраженно поинтересовался он. Одетый во все черное, этот человек показался Молли похожим на самого настоящего сатаниста. Она даже удивилась – почему у него на шее не висит перевернутый крест на толстой цепочке. В руках перебежчик вертел маленькую фигурку козленка весьма дьявольского вида.

Сидящий по левую руку мужчины Том Наварро положил на стол какие-то бумаги, сдвинул очки на лоб и пробурчал:

– Потерпите немного.

Справа сидела Эми Чо, задумчиво улыбаясь ручке своей трости, на которой лежали бледные, в синих венах руки. Не поднимая глаз, она издала какое-то успокаивающее бурчание.

Перебежчик сморщился.

«О'кей, детки, – подумала Молли. – Шоу начинается!»

Она приглушила свет, чтобы оказаться в тени, положила ноутбук на стол перед собой, включила его, а затем – камеру.

– Итак, – сказала Молли, – что вы нам предлагаете?

– Кто это? – встревожено выкрикнул перебежчик. – Я хочу говорить только с Гриффином. Почему он не приехал?

Молли и сама хотела бы это знать.

– Я – ассистент мистера Гриффина, – бесстрастно сказала она. – К сожалению, он не приехал. Но вы можете сообщить мне все, что сообщили бы ему.

– Это нечестно! Я пришел сюда по собственному желанию, и вы...

– Мы все еще не знаем, расскажете ли вы нам что-нибудь стоящее об агенте, – сказал Том Наварро. – Мы ждем доказательств.

– И это тоже нечестно! Как бы я узнал о вашей операции, если бы не через двойного агента? Ваша пресс-конференция о путешествиях во времени проходит прямо сейчас! Не надо делать из меня идиота!

– Вы абсолютно правы, дорогой, – спокойно сказала Эми Чо. – Но вы уже здесь, и у вас есть сообщение, которое мы готовы выслушать. Так почему бы вам его не сделать? Мы ждем.

– Хорошо, – неохотно пробурчал мужчина. – Хорошо. Но только не надо больше этой ерунды с хорошим и плохим следователем, идет? Пусть вот эта, – он показал в сторону Молли, – держит рот на замке.

«Сработало!» – подумала Молли. Он признал ее авторитет, а это значило, что их маленькая психологическая драма удалась. Тем не менее она сдержала радость и ограничилась коротким кивком:

– Продолжайте.

– Хорошо. Я работаю на ранчо уже четыре года...

– С самого начала, пожалуйста, – потребовала Молли Герхард. – Чтобы у нас сложилась четкая и полная картина.

Перебежчик поморщился и приступил к подробному рассказу.

Он режиссер. Обучался в Лондоне, окончил университет в 2023 году. Затем вернулся в Штаты и занялся так называемым христианским кино. Добился некоторого успеха, выпуская фильмы для воскресных школ и молодых миссионеров, специализировался на высокоморальных темах о людях, спасшихся от наркотической и алкогольной зависимости путем усердного чтения Библии. В его фильмах чтецом всегда выступал строгий почтенный старец, который впоследствии разъяснял значение прозвучавших отрывков. В общем и целом он гордился своей работой.

Но денег она не приносила. Религиозные продюсеры были бедны как церковные мыши и вместо оплаты контрактов указывали режиссеру на явные преимущества бедности и тяжкого труда.

Не получил он и известности. Киноиндустрия, управляемая исповедовавшими иудаизм евреями, не обращала внимания на христианское кино. Ни один из его фильмов не был отрецензирован, замечен или хотя бы упомянут в кинематографических журналах. Награды? Забудьте.

Естественно, когда к нему обратился один из вербовщиков с ранчо, он заинтересовался. Деньги не огромные, но приличные, втолковывал ему тот. У него будет важная работа и собственная студия.

Первой работой была документальная съемка экспедиции, отправившейся на Арарат в поисках Ноева Ковчега. Шесть недель в Армении, ночевка в палатках и жизнь бок о бок с довольно специфическими археологами, которые даже не знали происхождения названия этой вершины. Потом режиссер сделал несколько фильмов, демонстрирующих изготовление фальшивых ископаемых, затем – отснял биографии Дарвина и Гексли[22], где они представали масонами, убийцами и отвратительными ничтожествами.

– Это вас не тревожило? – неприязненно спросил Том Наварро.

– Что это?

– Клевета на Дарвина и Гексли. Вы же прекрасно понимаете, что они не делали того, что вы приписали им в своих фильмах.

– Они могли это сделать. Где нет Бога – там возможно все. Они оба были атеистами и могли выполнить все, что только пришло бы в их головы.

– Но этого же не произошло.

– Но могло бы произойти.

– Давайте придерживаться темы, – строго произнесла Молли. Эми Чо выглядела так, будто еле сдерживается, чтобы не опустить трость на голову Тома Наварро. Молли обратилась к перебежчику: – Продолжайте.

– Как скажете, – ответил тот, сложив руки будто для молитвы. Затем он посмотрел на Молли из-под тяжелых бровей. Режиссер походил на второстепенного актера, исполнявшего роль волшебника и внезапно осознавшего, что забыл очередное заклинание.

В конце концов, рассказывал перебежчик, ему стали доверять настолько, что поручили снимать эксперта-взрывника, демонстрирующего процесс изготовления бомбы.

– Кто это был? – быстро спросил Том.

– Понятия не имею. Они его привели. Я снял. Все.

Фильм снимался в обстановке повышенной, почти карикатурной секретности. Режиссера с завязанными глазами привели в бункер в горах, где он снимал человека в маске и тонких перчатках, медленно и любовно собиравшего бомбу под аккомпанемент механического голоса, комментировавшего все действия. На роли руководителей ранчо он нанял актеров, уверенных, что участвуют в художественной постановке, а затем изменил их голоса к закрыл лица, чтобы законспирировать все окончательно.

– Сколько фильмов вы сделали? – спросил Том Наварро.

– Много. Как изготовить бомбу. Как ее правильно установить. Как внедриться во вражескую организацию. Как скрыть свое вероисповедание и прикинуться атеистом. Не могу назвать точное количество. Около фильма в месяц на протяжении последнего года.

– Это большая работа, – отметила Эми Чо.

– Никаких дублей, никакого брака, никаких пересъемок, – с гордостью объяснил режиссер. – Может быть, не слишком красиво, но качественно. Я давал им то, что они хотели, и не превышал бюджета.

– А они выгнали вас.