Победитель - Александр Ерунов

– Тем более, – в тон ему ответила Настя. – Моя мама – превосходный кулинар, и ты на лишний день будешь избавлен от перехода к каннибализму.

– Согласен. Молодые девушки не самая моя любимая пища. К тому же я плохо умею готовить.

Знакомство с матерью любимой девушки – дело серьезное, и Виктор сразу же принялся готовиться к нему. Начать нужно было с одежды. Как гласит местная пословица, по одежке встречают. Порывшись в шкафу, он сразу понял, что больше половины вещей, купленных Мивраной, не наденет никогда в жизни. Он уже успел немного осмотреться вокруг и понять, во что одевается местная молодежь его возраста. А помпезные смокинги и роскошные костюмы могли бы подойти разве что на случай бракосочетания или, на худой конец, помолвки, но до этого ему было еще очень далеко.

К тому же, по словам Насти, ее мама была сторонницей демократичного стиля в одежде, так что Виктор решил остановиться на узких светло-голубых джинсах и просторном белом пуловере крупной сетчатой вязки. К ним отлично подходили белые кроссовки.

Посмотрев на себя в зеркало, он остался доволен внешним видом и перешел ко второй части проблемы – подарку. С ним тоже были определенные сложности. Прийти в гости с пустыми руками было просто неприлично. Этого тетя Миврана не простила бы ему до конца жизни. Обычный букет цветов показался Виктору банальностью, дарить дорогие безделушки при первой встрече выглядело неуместным. Он ведь не свататься шел, а просто познакомиться. Подумав, он решил пойти проверенным путем. В конце концов, Татьяна Антоновна, так звали маму Насти, художник, и ей, по словам все той же Насти, очень нравились его рисунки.

Виктор сбегал в расположенную неподалеку багетную мастерскую, купил там небольшую, но очень элегантную рамку, после чего нарисовал на листе бумаги весьма необычную по своей форме орхидею и вставил рисунок в рамку. Не удержавшись от соблазна, он добавил цветку еще и запаха, упаковал подарок в пакет и отправился в гости. Перед выходом, немного подумав, Виктор взял телефон и отправил сообщение Эрланду. Ответит он сегодня или через неделю, предположить было сложно, но затягивать с этим делом не хотелось.

По пути, вспомнив о словах Эгиля, Виктор купил еще красивую коробку конфет и в назначенное время уже звонил в дверь квартиры. Ему открыла Настя.

– Заходи, людоед, – весело поприветствовала она его. – Какой ты сегодня нарядный! Просто принц какой-то!

Из дверей кухни выглянула Татьяна Антоновна. Это была высокая стройная женщина лет сорока. Даже дома она была одета с большим вкусом и выглядела элегантно.

– Мама, это Виктор, – представила его Настя.

– Очень приятно. Проходи, Витя, не стесняйся.

– Это вам, – доставая из пакета картинку с орхидеей, сказал Виктор. – Настя сказала, что вам понравились мои рисунки, вот я и решил нарисовать еще один специально для вас.

– Боже мой! – восхитилась Татьяна Антоновна. – Настя, ты посмотри! Великолепно! Витя, тебе говорили, что ты невероятно талантлив? Ты собираешься после школы поступать в Академию художеств? Думаю, что они возьмут тебя даже без экзаменов. Хотя я не знаю, чему еще тебя можно научить. Многие не могут так рисовать, даже имея высшее художественное образование. Разве что получить диплом и потом всем рассказывать, что ты настоящий дипломированный художник?

– А конфеты – мне! – заглянув в пакет, обрадовалась Настя. – Мама, ты же не будешь против?

– Зубы испортишь, сластена, – погрозила ей пальцем Татьяна Антоновна. – Но уговорила, бери. Вы пока поболтайте в комнате, а я сейчас накрою на стол.

Виктор с Настей прошли в комнату, все стены которой были увешаны эскизами костюмов. Выполнены они были в немного непривычной для взгляда Виктора манере – фигуры людей отображены весьма условно, иногда просто легким контуром, зато сама одежда проработана более подробно. Но общее впечатление от эскизов складывалось приятное. Напряженные линии контуров тел задавали движение, и от этого рисунки сильно выигрывали.

Разговаривая с Настей, Виктор невольно слышал отдельные мысли Татьяны Антоновны. Ему было немного стыдно подслушивать их, но удержаться от того, чтобы узнать о произведенном на Настину маму впечатлении он не мог, поэтому не стал блокировать свое сознание.

«Красивый мальчик, – размышляла Татьяна Антоновна. – И глаза хорошие, добрые. Настю можно понять. Будь я немного моложе, сама влюбилась бы в такого без памяти. Да еще и талантлив без меры. Его способности просто потрясают! Как там Настя-то сказала? «Есть люди, которые все вокруг себя превращают в сказку». Про него ведь говорила, не про кого-то другого! Вот только что из всего этого выйдет? Как я понимаю, мальчик из очень состоятельной семьи, родители – дипломаты. Да на него достаточно только раз взглянуть, и сразу становится понятно, что денег они на сына не жалеют. Не избалован ли он? Не капризен ли? Да и как родители посмотрят на то, что их ненаглядный сынок встречается с девушкой не из их круга? И потом, он ведь приехал сюда только на лето. Осенью уедет назад, в свою Индию, не дай-то бог, забудет мою Настену, а для нее это будет таким страшным ударом! Ведь она только-только ожила! Я как посмотрю в ее сияющие глаза, так сама готова плясать от счастья. А ну как все это рухнет в одночасье? Ох, не знаю даже, что и подумать!»

В общем, Виктору было о чем поразмыслить при выборе линии своего поведения, если он хотел немного развеять опасения Татьяны Антоновны на свой счет. Ему предстояло не просто понравиться ей, а проявить настоящие чудеса тактичности и артистизма, чтобы завоевать сердце Настиной мамы.

Макс стоял под аркой, ведущей в угрюмый двор-колодец, и нервно курил. Утром Дэн передал, что Мамай опять разыскивает его, а встречаться с этим уголовником ему совсем не хотелось. Конечно, когда тебе хорошо платят, да еще и в баксах, это очень приятно, но последние поручения Мамая уже отдавали серьезной уголовщиной и вполне могли оказаться банальной подставой. Ну а садиться в узилище за чужой интерес Максу совсем не светило. Тем более что участковый уже давно взял его на заметку, а Давыдов не из тех людей, кто попусту треплет языком. Поэтому Макс и попросил, чтобы Дэн сказал Мамаю, что не нашел его, а сам теперь старался не светиться в тех местах, где обычно любил проводить время.

Одному бесцельно болтаться на улице было скучно и неинтересно, поэтому Макс бросил окурок и хотел уже отправиться домой лечь спать, как вдруг кто-то сзади положил ему руку на плечо. Макс вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел именно того, кого меньше всего хотел. Как Мамай сумел подкрасться так, что Максим не услышал даже легкого шороха, было непонятно, но тот стоял за его спиной и неприятно ухмылялся. Он был одет в какой-то странный темный плащ с надвинутым на глаза капюшоном, напоминающий те, что обычно носят католические монахи, но от этого выглядел еще более устрашающе, чем обычно.

– Избегаешь меня? – насмешливо спросил Мамай, глядя Максу прямо в глаза. – В чем дело, шакал ты паршивый? Или мы больше не друзья?