Королек - птичка певчая - Решад Нури Гюнтекин

Не осмеливаясь подойти ближе, я закричала:

— Эй, что тебе надо от бедного животного?

Старик оставил в покое собаку, оперся о весло и, тяжелодыша, ответил плаксивым голосом:

— Как что?.. Окаянный пес перевернул котелок со смолой.Пропали мои тридцать курушей! Но ты не бойся, я не подпущу его к тебе…

Стало ясно, почему старик вышел из себя. Пес опрокинулжестянку со смолой, которая висела над костром, полыхавшим тут же на песке.Проступок ужасный, однако не настолько, чтобы послужить причиной гибели бедногоживотного от лодочного весла.

Собака забилась в расщелину между скал, видно, казавшуюся ейместом безопасным, и жалобно повизгивала, хотя надежнее было бы вырваться изэтой западни, не ожидая, когда враг вновь атакует ее. Конечно, уж лучше бы она,спасая свою жизнь, убежала по берегу моря или вскарабкалась на обрыв потропинке, облюбованной мною.

Будь у меня время, я бы обязательно что-нибудь придумала дляспасения бедного животного. Но у каждого — своя беда: меня тоже ловили, как этусобачонку. Я вспомнила, что Мюжгян и кузен вот-вот должны появиться из-за мыса.

Пройдя быстрым шагом еще немного по берегу, я началакарабкаться на обрыв. Но, честно говоря, мне совсем не хотелось убегать отМюжгян и кузена. Я часто останавливалась и поглядывала назад, вернее, вниз.

Очевидно, происшествие у костра заинтересовало и моихпреследователей; они остановились возле перевернутого котелка и, отчаянножестикулируя, говорили что-то старику. Потом я увидела, как Кямран вынул изкармана кошелек и дал рыбаку деньги. И тут случилось нечто странное.Обрадованный рыбак швырнул весло на песок, обернулся к обрыву и замахал мнерукой, подзывая подойти к ним.

Как чудесно: собака была спасена! Не обращая внимания наоклики, я направилась к дому. Поступок Мюжгян не выходил у меня из головы. Менябросало в жар, когда я вспоминала ее предательство. Яростно сжимая кулаки, такчто ноги впивались в ладони, я твердила про себя: «Опозорилась!..Опозорилась!.. Но ничего, Мюжгян, я отомщу тебе!»

Я мчалась с такой скоростью, что, наверно, могла бы за часдобежать и до Стамбула. У ворот дома меня встретил дядя Азиз.

— Что за вид, девушка? Ты краснее свеклы… Кто-нибудьгнался за тобой?

Я нервно засмеялась:

— С чего это вы взяли, дядя Азиз? — И кинулась всад, откуда доносились детские голоса.

В саду за домом на толстой ветке огромного граба виселикачели. Иногда я собирала соседских ребятишек и превращала сад в ярмарочнуюплощадь. А сегодня мои маленькие друзья пришли сюда без моего приглашения исгрудились вокруг качелей.

Ах, как кстати!.. Прекрасный случай… А я собиралась,вернувшись домой, убежать к себе и запереться. Ясно было, что Мюжгян и кузеннепременно кинутся в мою комнату, попытаются открыть дверь, поднимут переполох.Теперь же я могу спрятаться в толпе ребят или же затеять с ними игру, котораяпомешает приблизиться ко мне.

Началась свалка, каждому хотелось первым залезть на качели.Мне пришлось вмешаться, я растолкала детвору и приказала:

— Станьте в ряд с двух сторон. Я сама буду вас качатьпо очереди.

Я залезла на качели, поставила впереди себя какого-то малышаи начала раскачиваться.

Вскоре появились мои преследователи. Мюжгян тяжело дышала ивсе время хваталась рукой за сердце. Видимо, Кямран порядком заставил еепобегать.

Они встали за толпой ребятишек.

Я подумала про себя: «Так тебе и надо, изменница!» — и сталараскачиваться еще быстрее.

Малыши, ждавшие в сторонке своей очереди, запротестовали:

— Хватит уже… И нас!.. И нас!..

Я не обращала внимания, раскачивалась все сильнее и сильнее.Густая крона граба трепетала у меня над головой.

Мои маленькие приятели, страшно разгневанные, в нетерпениирвались к качелям. Их уже не сдерживала черта, проведенная мною на земле.Мюжгян и кузен оттаскивали детишек в сторону, боясь, что качели расшибут имголовы. На беду, спасовал малыш, который качался вместе со мной. Он заорал вовсю глотку, и я испугалась, что карапуз отпустит веревки, упадет и разобьется.

Волей-неволей пришлось остановить качели. Я напустилась намалыша, отчитала его, говоря, что трусишке, который боится такой маленькойскорости, делать на качелях нечего, что таким лучше качаться дома в люлькахсвоих младших братьев и сестер. Я говорила еще что-то. Этот поток бранипредназначался лишь для того, чтобы не дать Кямрану заговорить со мной. Ксчастью, другие ребятишки тоже вопили что было мочи: в общем, сад превратился впреисподнюю:

— И меня, Феридэ-абла!.. И меня!.. Меня тоже!..

— Нет, не возьму никого! Вы все боитесь…

— Не боимся, Феридэ-абла!.. Не боимся!.. Не боимся!..

Тут из окна раздался голос тетки:

— Феридэ, дорогая, да покатай ты их всех…

Я повернулась к дому и пустилась в длинный спор:

— Тетя, сейчас вы так говорите, а если кто-нибудьупадет и сломает голову, я же буду виновата…

— Дочь моя, не обязательно, чтобы дети ломали себе головы.Качайся потихоньку…

— Тетя, прошу вас, не говорите того, чего не понимаете.Разве вы не знаете Чалыкушу? Разве можно на меня надеяться? Я всегда начинаютихо, осторожно, а когда качели раскачаются, шайтан подбивает меня: «Ну, ну,сильнее!.. Еще сильнее!..» Я отвечаю ему: «Не надо, оставь… Возле меня дети!»Но шайтан не унимается: «Ну еще, еще чуточку… Ничего не случится…» Веткидеревьев и листья тоже подхватывают: «Быстрее, Феридэ, быстрее!..» Подумайте,как может противостоять бедная Чалыкушу такому подстрекательству?

И тут мое красноречие иссякло. Я не смотрела назад, ночувствовала: за моей спиной стоит Кямран, и, стоит мне только замолчать, онзаговорит.

Что же делать? Как убежать, чтобы не столкнуться с ним?

Вдруг смотрю, за мой подол цепляются чьи-то ручонки. Это —самый маленький из моих гостей, семи-восьмилетний карапуз. Я подхватила его подмышки, подняла вверх и сказала:

— Не обижайся, ничего не выйдет. Мы ведь можем разбитьв кровь эти пухленькие щечки…

За спиной мальчугана появляется чья-то тень… Кямран. Кактолько я опущу малыша на землю, мы столкнемся с ним лицом к лицу.

Итак, спасения нет. Убежать, испугавшись, мне не позволитгордость. Поэтому, опустив малыша на землю, я повернулась и устремила взгляд накузена.

— Ступай, мальчуган, иди к братцу Кямрану. Он нежный иизящный, как девушка, и качать тебя будет осторожно, как нянька. Только смотрине шевелись на качелях, а то его слабенькие ручки не удержат тебя, и вы обагрохнетесь на землю.