Тамбовский квартет. Галопом по Европам - Сергей Панарин

Зато впереди его ждали таинственные, дышащие стариной развалины замка.

Отец вновь принялся выговаривать строителю что-то о сверхмалых сроках, в которые тот должен уложиться.

– Давайте для ускорения строительства наймем местных мужиков, – предложил главный строитель.

– Ни в коем случае, – отчеканил пан Гржибовский, поправляя на затылке рыжеватые волосы, и без того идеально прилизанные. – Местные начнут таскать материалы по домам. Знаю я эту публику. Не своруют – не успокоятся. Вон, они сами ходят за мной: «Возьми на работу». Обойдемся. Лучше наймите людей в Варшаве.

Парень плюнул на скучные споры взрослых и зашагал к каменному остову, выглядывающему из зарослей.

Воображение мальчика достраивало недостающие стены, крышу, предметы старинного быта: лопаты и грабли, прислоненные к чулану, горшки на лавке, телегу в дальнем углу крепостного двора. С каждым шагом парень представлял себе все новые и новые подробности. Замок оживал.

Каких людей укрывала эта крепость! Какие осады видывала! Эти стены помнили отважных героев – отчаянных смельчаков, готовых биться хоть с целой армией, и спокойных, уверенных в своих силах зрелых полководцев. Зачарованный пацан уже слышал грохот лат, цокот копыт по мостовой, дребезг деревянных колес. Рыцари говорили что-то веселое, девушки отвечали им смехом. Романтический век, время меча и чести…

– Сигизмунд! – это был голос отца.

Мальчик поморщился. Папа назвал его по имени, значит, надо торопиться, ибо случилось что-то важное. Не дай бог, если пан Гржибовский закричит еще раз. Умением ждать польский бизнесмен не славился.

Естественно, произошло худшее, отец уже давно звал Сигизмунда.

– Я кричу тебе третий раз, – раздраженно проговорил пан Гржибовский, и его губы вытянулись в тонкую бледную линию.

– Извини, отец. Я пришел так быстро, как только смог, – тихо сказал парень.

Старший строитель сочувственно покачал головой.

– Что вы головой качаете, как маятником? – процедил бизнесмен.

– Шею разминаю, а то, гляжу, крепко же вы на нее сели, – иронично заявил строитель и отправился руководить рабочими.

Им предстояло дождаться счастливого момента, когда нервный клиент покинет будущую стройплощадку, и продолжить пилить лес. Прежде всего, к руинам следовало провести дорогу.

Пан Гржибовский выкатил глаза и открыл рот, желая сказать что-нибудь резкое, но, поразмыслив, закрыл. Сигизмунд, наблюдавший за отцом, в этот миг вспомнил аквариумную рыбку-телескопа.

– Пойдем, сын, – скомандовал хозяин угодий и зашагал прочь от замка, бурча на ходу: – Мы и так потеряли много времени. А время, как известно, деньги.

– Может, лучше замок восстановить? – робко спросил Сигизмунд.

– Ха! Да ты представляешь, в какую сумму это обойдется?! – не снижая темпа, принялся объяснять бизнесмен. – Все под снос, и никак иначе! Фундамент, стены, сэндвич-панель, сайдинг. Минимум затрат, максимум прибыли. Учись, малыш!

Сигизмунду стало скучно. Немного развлекло слово «сэндвич-панель». Парень представил огромный американский бутерброд, этак два на два метра, который устанавливают вместо стены. Второе пришествие знаменитого пряничного домика из старых волшебных сказок. Только вместо родных пряников – заморский фаст-фуд.

Отец продолжал лекцию об экономике. Вскоре его голос смолк, и лес снова погрузился в визгливый ад работающих бензопил.

Разумеется, за непрошеными гостями следили незаметные для людского глаза наблюдатели. Михайло в компании Войцеха и Сереги залег чуть в стороне от руин, на противоположном краю опушки притаились Колючий с Сэмом и Гуру Кеном, а также братья-еноты и прочие польские рыцари. Лисена еще ночью отбыла на разведку.

Утро было ясное, а вот мысли Ломоносыча – пасмурные. Медведь ходил расстроенный с вечера. Новость о хамстве шимпанзе сильно его расстроила. И не то чтобы Михайло не ждал такого от Эм Си… Жалко было Парфюмера. Плохо, когда накануне серьезного испытания у твоих друзей отвратительное настроение, это вредит делу. Ман-Кей незаслуженно обидел скунса.

«Да и можно ли обидеть заслуженно? – ударился в философию косолапый. – Всякая обида – незаслуженная».

Впрочем, философствовать было некогда. Визг бензопил да приход к развалинам цитадели трех людей застали зверей врасплох. Подготовиться должным образом не удалось.

– Ладушки, будем действовать по обстоятельствам, – прошептал Михайло спутникам.

– Знаете, о чем я думаю в последние сутки? – спросил вдруг Войцех.

– О чем? – обернулся к нему Серега.

– Было бы великолепно, если бы нам удалось привлечь на свою сторону…

– …человека, – закончил Михайло.

– Да, а откуда ты?!.

– Похожая мыслишка и у меня появилась, когда я за мальчишкой наблюдал. Паренек явно хороший, хотя папаша всеми силами пытается его запоганить.

Волк глухо усмехнулся. Бобер почесал нос.

– Я, признаться, размышлял не о мальчугане, – промолвил Воевода. – Есть в соседнем хуторе старик. Мы его давно знаем. Недавно он пришел сюда, сидел долго, головой качал. Чувствует святость этого места, точно вам говорю! Никого ни разу не обидел, хоть в лесу проводит времени чуть ли не больше, чем в своей человечьей стае.

– Мысль перспективная, – признал медведь. – Только кто к нему пойдет? Ты, Серега или, может, сразу меня пошлем?

– Понимаю твою иронию и улыбаюсь вместе с тобой, – добродушно сказал бобер. – Но, кажется, я придумал способ его привлечь. Новые времена, новые проблемы, новые методы их решения. Предлагаю показать ему одну из золотых вещей.

– Подкуп?! – хором выдали тамбовчане.

– Нет, добрые паны, – энергично покрутил мохнатой головой Войцех, отчего его широкие щеки затрепетали, словно два мешочка. – Этот человек вряд ли польстится золотой корыстью.

– Привести его сюда, стало быть. А зачем? – Михайло пытался понять логику польского воеводы.

– Ну, он увидит, что тут хранится, и поймет, что нельзя это все рушить. Или придумает, куда перепрятать.

– Себе домой, – прокомментировал Серега.

– Уверен, что нет. В отличие от этого, Гржибовского.

– Не будем спешить, – подытожил Ломоносыч.

На другом конце опушки, возле склона холма, на котором покоилась ветхая цитадель, еж, скунс, кенгуру и еноты обсуждали услышанное от людей.

– А хозяин-то пришлый фамилию потешную носит. От польского слова «гриб» образованную, – заметил Анджей.

– Жалко, шляпы на нем нет, – хмыкнул Колючий. – А то было бы, как в соседней с нашим Тамбовом Рязани.

Кшиштов встрепенулся:

– А что в Рязани?

– А в Рязани грибы с глазами. Их едят, а они глядят.