Замок над Морем. Книга первая. Голос рода - Галина Гончарова

Но ей-то что? Фотографов тут не водится, а какое она впечатление произведет на Таламировых прихвостней? Да ей заранее плевать! Она здесь баба-яга в тылу врага, так и отнесемся.

– Торжество будет очень скромным, не больше двух сотен гостей, запасов хватит, храм и так содержится в порядке…

Алаис промолчала, скромно кивая, и думая, что этим вылезшее из грязи быдло и отличается от аристократии. Таламиру и в голову не придет, сколько всего надо для торжества, этому аристократов учат с детства.

– Скажите, Алаис, где ваш отец хранил деньги?

Алаис хлопнула глазами.

– В сокровищницах, монтьер.

– Сокровищницах? То есть их несколько?

Таламир аж вперед подался.

– Две, монтьер, – пискнула Алаис.

– Две?

– А…

– Одну я нашел. Где расположена вторая?

Алаис выглядела так, словно своими руками сдала врагу все козыри. Таламир усмехнулся, потрепал ее по щечке.

– Ты неплохо начала, девочка. Вот и не заставляй меня делать тебе больно.

И так он это произнес, что у Алаис внутри свернулся ледяной комок.

А ведь может. И сделает, наверняка, не потому, что она поступит как-то не так, нет. Просто он садист и сволочь, и унижать ему нравится. Особенно тех, кто по недомыслию родился в более благородной семье.

Алаис бросила взгляд на руку Таламира.

Вот оно…

Если посмотреть на ее руки, порода видна невооруженным взглядом. Тонкие длинные пальцы, овальные ногти, красивая форма кисти, эту руку лепили века естественного отбора. И рядом рука Таламира.

Красивая?

Крупная, сильная, но пальцы коротковаты, ногти квадратные, хищные, заусенцы черная кайма под ногтями, то, на что он и внимания не обращает. Он красив – красотой сильного крупного животного, порочного животного если такие бывают, его тело формировалось тяжким трудом и войной. Он не аристократ, он просто крестьянин, выбившийся в люди.

Это плохо?

Нет. В каждом роду был кто-то первый, который сказал: «Я и есть великий предок!». Не так уж плохо быть основателем рода. Плохо, когда ты ради этого унижаешь и втаптываешь в грязь других. Просто потому, что не гордишься собой, нет, ты чувствуешь себя грязью, которая выползла в князи, а должен – выше князя. Невелик труд – унаследовать, но добиться…

– Вы меня не слушаете, Алаис?

Девушка вздохнула.

– Прошу прощения, монтьер. Я задумалась.

– И о чем же? – в голосе Таламира звенели грозовые раскаты, так что Алаис поспешила ответить со всей честностью.

– О том, что человек, который добился всего сам, своим умом, силой, честолюбием, стоит выше тех, кто получил многое просто по праву рождения.

У Таламира отвисла челюсть. Почти буквально.

Он видел что Алаис не лжет, но… это настолько разительно отличалось от ожидаемого! Мужчина просто завис, как испорченный компьютер.

– Откуда такие мысли, дражайшая невеста?

– При дворе много кто кичится своими предками. А вы с полным правом можете заявить, что вы – основатель рода. Это тяжелее, но и намного почетнее… Они же похожи на репу.

– То есть?

– Все самое лучшее у них уже в земле, – повторила Алаис за Ломоносовым.

Таламир от души расхохотался.

– Репа! Вот даже как! Репа!!!

И вдруг резко перестал смеяться, уставился в глаза девушки…

– Рассчитываешь оказаться при дворе?

Алаис резко замотала головой – и со стоном повалилась на подушки. Боль так стрельнула в виски, что лучше б она головой об стену долбанулась.

– Ни за что. Отравят!

– И кто же?

Алаис смотрела мученическими глазами, и Таламир кивнул.

– Да, понимаю. Вот уж не ожидал найти в тебе нечто… подобное.

Полезное? – рассвирепела внутри тельца Алаис юрист с тридцатилетним стажем. – Конечно, не ожидал, откуда у этой овечки такие мысли!? Главное, не показаться слишком умной.

– Наверняка у вас есть завистники, монтьер…

Про короля скромно промолчим, сам поймет, если не дурак. А не дурак ведь.

Кажется, Таламир понял, потому что сильно потянул за белую прядь.

– Думать об этом – мое дело, твое – выполнять приказания.

– Да, монтьер.

– Свадьба через пятнадцать дней.

– Да, монтьер.

Пятнадцать дней? Должно хватить для подготовки побега. Ну а если нет…

Веками женщины справлялись с этой проблемой. Ляг на спину и думай о родине. Вот и подумаем.

– Итак, где вторая сокровищница?

Одну из сокровищниц Алаис выдала без зазрения совести. Все равно Таламир не поверит, что нашел все захоронки, и будет копать дальше. Вот и пусть копает. Она ему выдала не самую старую, вовсе не страшную, в которой нет ни секретов, ни ловушек. А есть и такие.

Таламир выслушал, кивнул, потрепал Алаис по щечке и ушел. А девушка осталась сидеть и размышлять.

О, с каким бы удовольствием она выдала Таламиру ту сокровищницу, в которой при входе переворачивается плита – и тело, уже тело, летит навстречу острым кольям, смазанным ядом! Она бы даже посетила это место и полюбовалась приятным зрелищем, но здесь и сейчас ей выгоден живой и здоровый Таламир. Пока она слишком слаба и сбежать не успеет. Случись что с Таламиром – в лучшем варианте появится неформальный лидер и ее возьмут замуж, чтобы занять место Таламира. В худшем – вылюбят всем войском или вообще убьют.

Итак, есть две недели на поправку здоровья и разработку идеального плана бегства. Действительно идеального, потому что второй возможности у нее уже не будет.

Ей нужно знать куда бежать, зачем, что брать с собой… хотя последнее проще всего. Только немного денег и одежду.

Герцогские реликвии будут в безопасности здесь, какие-то книги заведомо бесполезны…

Вопрос?

Чем будем на жизнь зарабатывать?

Что-то подсказывало девушке, что ни биология, ни юриспруденция тут не в цене, а в мире натурального хозяйства ее навыки по засовыванию полуфабрикатов в микроволновку не пройдут за отсутствием микроволновки.

Увы…

Готовить Алаис и в бытностью свою Таней не умела, да и не для кого было. Семьи-то не было, а одинокая женщина – это существо, которое питается в основном, кофе, сигаретами и надеждами на лучшее. Не слишком полезно для цвета лица, зато фигура идеальная. Так что – жирный минус.

Стирка?

Что-то подсказывало Алаис, что пневмония будет у нее частой гостьей.