Леди Сирин Энского уезда - Татьяна Коростышевская

Мы очутились у подножия рукотворного холма. Квадратные каменные плиты украшал растительный орнамент. «Что-то кельтское», — навскидку решила я. Вход в курган был полукруглым. Косяк из тесаного камня прикрывала обычная дверь, небрежно прислоненная к стене.

— Мы войдем внутрь, — сказал мне Ларс.

— Ни за что! — ответила я со всей возможной убедительностью. — У меня клаустрофобия! Как только оказываюсь в замкнутом пространстве — картина Репина «Приплыли» — паническая атака, задыхаюсь, ничего не соображаю. Да я даже в лифте одна ездить боюсь! Давайте как-нибудь по-другому. Например, ты залезешь в склеп с Елизаветой, а я подготовлю все здесь, или…

— А я предлагала тебе ее отключить! — Кровожадная Лиза поджала губы. — Давай хоть об рельсы ее головой стукнем, раз колдовать мне не разрешается.

— А потом? Тащить на себе дополнительный груз?

Я обиделась. В отличие от Сергея, блондину подвиг, от которого он так активно открещивался, был явно по силам. И вообще, что он о себе возомнил? За намеки на комплекцию прекрасной дамы и огрести можно. От этой самой дамы. Этой самой рельсой… Или рельсом? Вот будь у меня сейчас при себе смартфон с выходом в интернет, я бы могла уточнить, предметом какого рода, мужского или женского, получит по блондинистому темечку проклятый фейский шовинист. А так придется душить голыми руками. Сладкое видение — мои ладони, смыкающиеся на жилистой шее вольного охотника, — слегка примирило меня с действительностью.

— Даша… — вкрадчиво начал блондин, следящий за моими телодвижениями настороженным взглядом. — Расскажи мне обо всех своих страхах, чтобы в дальнейшем избежать неприятных сюрпризов. Чего ты еще боишься, кроме замкнутого пространства?

Свершилось! О фобиях я могла рассуждать бесконечно. Сколько их — любовно вычисленных, записанных в дневнички, всесторонне проанализированных на тематических форумах — было у меня!

Ну про инсектофобию знали все мои знакомые и соседи, наверное, до первого этажа включительно. Потому что только Дарья Кузнецова могла, увидев на кухне таракана, завопить с такой силой, что прусак сам откинул все шесть конечностей. От разрыва своего тараканьего сердца, не иначе. Хотя, может, у него самого была антропофобия, боязнь людей.

Далее. Я боялась высоты, клоунов, острых предметов, числа тринадцать, а после того, как помогала кошке бабы Нюры окотиться, еще и родов, вкупе с лактацией. Ну, стоматологов боятся все, так что в этом я не оригинальна…

Я со вкусом вещала внимательному Ларсу о своих страхах. С гордостью выговаривала их сложные названия, описывала симптомы. Блондин даже взял меня под локоть, чтобы не упустить ничего из моих пространных пояснений. Короче, в себя я пришла уже в тоннеле. Узком. Длинном. Темном. Черт! Кажется, меня опять провели! Я шепотом заорала. Воздуха не хватало. В воображении я уже умирала под тоннами серого бетона.

— Просто глубоко дыши! — Ларс до боли сдавил мой дрожащий локоть. — Вдох-выдох, шаг, другой… Давай, дева, шагай!

Метров девять, не больше, нужно было нам пройти до полукруглой камеры. Но эти жалкие метры казались мне бесконечным лабиринтом. Когда я, пыхтящая как антикварный паровоз, достигла цели, одежду можно было выжимать. Своды помещения, укрепленные у потолка тесаными камнями, напомнили мне Стонхендж в миниатюре. Противоположная от входа стена была сплошной плитой белого кварца.

— Сейчас ведьма снаружи разожжет костер, — спокойно сообщил блондин. — Свет активирует переход. Смотри — это красиво.

Я послушно наблюдала оранжевые всполохи, появившиеся на молочно-белом полотне. Спирали, линии, звезды. В детстве у меня был такая игрушка — калейдоскоп, в которой при помощи пластикового конуса, зеркальца и горсти бусин достигался похожий визуальный эффект. Это действительно было красиво.

Ларс больше ничего не говорил. Просто в какой-то момент я полетела вперед от мощного толчка, прикрыла руками голову, чтоб не расшибить о стену, и… оказалась на мощенной булыжником дорожке.

— Можно бояться.

Я оглянулась. Из разноцветного марева появился охотник.

— Все, сирена, переход завершен.

За его спиной съеживалась и исчезала воронка портала.

Следующие полчаса были посвящены знакомству поганого фейского шовиниста с многообразием ненормативной лексики. Из всего предложенного ассортимента его более-менее заинтересовало только, почему в неприязни ко мне, основанной на гендерном признаке, я обвиняю именно его, в сущности белого и пушистого. Я с удовольствием его просветила.

— Значит, так, — наконец проговорил Ларс, с трудом вклинившись в мой экспрессивный монолог. — Сейчас мы будем путешествовать по землям маленького народца. Поэтому просто замолчи.

— Да пошел ты! — воинственно возразила я и с удовольствием уточнила куда.

— Малыши не любят бранных слов. Если не хочешь проснуться однажды со ртом, полным песка или дохлых жуков, следи за своей речью.

Я фыркнула, поправила лямки рюкзака и молча двинулась вперед.

— К тому же, дева, я воспринимаю все твои ругательства буквально. В следующий раз, задумав послать меня по изысканному маршруту, подумай — может быть, я с удовольствием приму предложение.

Эх, если бы спиной можно было выражать презрение…

Дорога была похожа на соты. Аккуратные шестиугольники плотно прилегали друг к другу, образовывая прочную поверхность. Мы шли по гребню скалы. Далеко внизу бурлила вода, волны разбивались о камень с монотонным грозным гулом. Холодный ветер пробирался под куртку, заставляя меня дрожать.

— Далеко еще? — Приходилось перекрикивать шум.

— Нам нужно перейти залив — на суше будет гораздо теплее.

— Паладины тоже воспользуются помощью госпожи Серовой? Может, нужно поторопиться?

— Береги дыхание. Дом Лета не дружит с вашим ковеном и не знает о возможностях человеческих ведьм. Скорее всего, их переход открывается гораздо восточней.

Я последовала совету и замолчала. Идти было трудно. Если бы не рифленая подошва армейских ботинок, которыми меня снабдили, я уже давно соскользнула бы вниз. Маленькое мутное солнце было справа, но закат это или рассвет — без дополнительных вопросов я бы не смогла определить. Если время в этом мире соотносится с нашим, скорее рассвет. Кровавый рассвет, последний рассвет, утро перед казнью…

— Ларс, — проорала я через плечо, — я не могу молчать! Я тогда о всяких глупостях думать начинаю. Мне страшно!

— Нужна помощь? — раздалось у самого уха, мочку обожгло огнем от его дыхания. — Думаю, часок мы сможем потратить на приведение тебя в форму.

— Дурак! — Я прибавила шаг. — Просто поговори со мной.

— Хорошо! — Он тоже теперь говорил громко. — Какие темы тебя интересуют?

— Почему тогда в клубе я увидела тебя? Ведь ты пользовался чарами невидимости.

За спиной молчали, я испуганно обернулась. Его лицо выражало удивление.