Я - Одри Хепберн - Екатерина Мишаненкова

Пока наконец в круизе на яхте французского промышленника Поля Вейера она не встретила итальянского графа Андреа Дотти, горячего поклонника её таланта.

Боишься не старости и даже не смерти, а одиночества и отсутствия любви… Мне кажется, меня никогда бы не стали беспокоить мысли о старости, если бы я знала, что меня всегда будут любить и у меня будет возможность отвечать любовью на любовь.

В январе 1969 года Одри Хепбёрн вышла замуж за Андреа Дотти.

«Я влюбилась и счастлива, — говорила она. — Никогда не думала, что со мной может произойти такое. Я почти перестала надеяться».

Он был почти на десять лет моложе неё, обаятельный, улыбчивый, внимательный. Ещё во время круиза он сумел вывести её из депрессии, чему немало способствовали его профессиональные навыки — Дотти был заместителем директора психиатрической клиники Римского университета. Хотя сам он говорил: «Я никогда не был для неё психиатром. Наши отношения были совершенно другими. Мы вместе развлекались на яхте с нашими друзьями, и постепенно, день за днём, наши отношения становились более серьёзными и глубокими».

А уже осенью Живанши, которого она навестила в Париже, рассказывал: «Она заметно воспрянула духом. Нет, конечно, она ничуть не поправилась, это было не в её стиле. Но она была счастлива, и по её телу это было заметно».

Дотти нельзя было заподозрить ни в меркантильности, ни в желании прославиться за её счёт. Он был преуспевающим врачом, графом с большими связями. Он хотел иметь детей, и главное — он подружился с Шоном. Ну как можно было ответить отказом на его предложение руки и сердца? «Он такой жизнерадостный и энергичный человек, — говорила Одри. — И совершенно очевидно, что, когда я поближе с ним познакомилась, я поняла, какой он думающий и глубоко чувствующий человек».

Я вышла замуж за человека исключительных знаний, разговаривать с которым можно бесконечно.

Одри Хепбёрн и Андреа Дотти поселились в Риме.

Свекровь предлагала ей два этажа своего палаццо, но несмотря на то, что у неё были хорошие отношения с роднёй мужа, Одри предпочла вежливо отказаться. Они с Дотти сняли прекрасную квартиру с видом на Тибр в доме, бывшем когда-то кардинальской резиденцией.

Одри увлечённо занималась ремонтом новой квартиры и вообще с явным удовольствием играла роль итальянской домохозяйки. Она даже не читала присылаемые ей сценарии — сейчас ей это было неинтересно, её внимание полностью занимали муж, сын и новый круг общения.

Семья Дотти приняла её прекрасно. Вообще-то итальянская аристократия весьма сдержанно относилась к бракам вне своего круга, но Одри была голливудской звездой, а это в их глазах равнялось почти королевскому происхождению. Поэтому они с удовольствием приняли её в свой круг, приглашали в гости и с гордостью демонстрировали друзьям.

Кино же теперь интересовало Одри в основном теоретически. Она ходила в кинотеатр, но знакомство с новинками лишь больше убеждало её, что возвращаться нет смысла. Фильмов, в которых она могла бы сыграть, просто не было. В её вкусе были разве что приключенческие истории про Джеймса Бонда, но даже они казались ей слишком жестокими.

Некоторые фильмы очень хороши. Вне всякого сомнения, для них есть место в современном обществе, но я не нахожу в них места для себя.

8 февраля 1970 года Одри Хепбёрн родила второго сына.

Беременность обнаружилась уже через четыре месяца после свадьбы. Одри это очень обрадовало, но, конечно, и обеспокоило — всё-таки ей было уже почти сорок, и она пережила несколько выкидышей. Но к счастью, на этот раз всё обошлось. Рожала она в Лозанне, путём кесарева сечения. Мальчика назвали Лукой.

Этому ребёнку радовались все, кроме разве что поклонников Одри, понимавших, что её возвращение в кино откладывается. Дотти был счастлив, его родня тоже, а уж про саму Одри и говорить нечего, она давно мечтала о втором ребёнке.

Шон воспринял появление младшего брата спокойно, поэтому семейной идиллии появление Луки не нарушило. Правда, идиллия эта была не совсем настоящей — Одри прекрасно знала, что пока она была в Швейцарии, Дотти не раз фотографировали с красивыми женщинами. И хотя он отрицал какие-либо личные отношения, утверждая, что это его пациентки или коллеги, она чувствовала, что в слухах есть доля правды. Но как и во времена брака с Мелом, она предпочитала закрывать глаза на всё, что могло нарушить её душевное равновесие. Когда стало ясно, что Дотти не так идеален, как ей казалось, Одри предпочла не думать об этом, а сосредоточиться на воспитании сыновей.

Люди часто спрашивают меня, не скучно ли мне быть обычной женой и матерью. Совершенно не скучно. Самая важная моя задана — воспитание сыновей. Конечно, дети растут сами, но им необходима любовь. Они не могут получать любовь только от себя самих.

Брак Одри Хепбёрн и Андреа Дотти был обречён с самого начала, поскольку они оба ждали от этого брака совершенно разного.

Андреа Дотти женился на кинозвезде. Он влюбился в неё ещё подростком, она была его мечтой, его райской птицей. И смотреть, как она превращается в обычную домохозяйку, для него было всё равно что смотреть, как райская птица превращается в домашнюю курицу. «Ему потребовалось определённое время, чтобы понять, что Одри и девушка из „Римских каникул“ — это не одно и то же, — говорил один из его друзей, — но когда он всё-таки это понял, он как будто бы пробудился от прекрасного сна. Реальность не могла удовлетворить его».

Неудивительно, что он оказался чувствителен к искушениям, подстерегавшим его как мужа кинозвезды. «Я сказала ему, что некоторых людей — женщин в основном — может привлечь к нему тот факт, что он женат на мне, а это не только не принесёт ему никакой пользы, но может оказаться рискованным для его профессиональной репутации», — говорила Одри. И она как в воду глядела.

Дотти хотел гордиться женой, он с удовольствием давал интервью журналистам и не скрывал, что полностью за то, чтобы она снова начала сниматься. «Моя жена обязательно вернётся в кино, — говорил он. — Она — великая актриса, и было бы преступно лишать её того, что она любит». И конечно, его очень разочаровало, что она этого не сделала.

У меня с мужем то, что вы назвали бы «свободными отношениями». Это неизбежно, мне кажется, когда муж моложе жены.

Между 1967 и 1976 годами Одри Хепбёрн появлялась на экранах дважды, но это нельзя было назвать возвращением в кино.

В 1970 году она вместе с Барброй Стрейзанд, Ричардом Бартоном, Джули Эндрюс, Ширли Маклейн и другими звёздами появилась в телевизионном фильме «Мир любви». Гонорар за этот фильм им не выплачивался, так как снимался он с благотворительной целью собрать деньги для ЮНИСЕФ — организации помощи детям в рамках ООН. Ради съёмок в этом фильме Одри даже полетела в Америку, где не была со времён работы над фильмом «Дождись темноты».

Второе появление Одри на экране в эти годы можно назвать практически полной противоположностью первому. В начале семидесятых годов она снялась в своей первой и единственной в жизни телевизионной рекламе. В четырёх японских роликах она рекламировала — кто бы мог подумать — парики. Сделала она это по банальной причине — деньги. За полтора дня работы ей заплатили почти как за целый фильм. Впрочем, она знала, что её очень любят в Японии, поэтому была рада передать привет своим поклонникам.