Хилмор - Хелен Тодд

Если бы Адриан видел себя со стороны… Неестественно бледный даже для вампира, с горящими от ненависти глазами и прожигающим взглядом. Все его мышцы напряжены. Зверь перед нападением. Ни здравого рассудка, ни проблеска надежды. Он больше не слышал сердцебиения Фреи.

Вместе с ней погасла и его жизнь.

Осталось сделать последний шаг в бездну, но Адриан медлил. Что-то подсказывало – надо ждать. Месть – блюдо, которое подают холодным.

Ему нельзя покидать дом. Нельзя дать им разлучить их навсегда.

Сделать паузу.

Остановиться.

Замереть.

– Ты неплохо держишься. В прошлый раз тебя, новообращенного, одна капля крови сводила с ума, – сказав это, охотник показался из тени.

В его руках была Рози. Она испуганно смотрела на Адриана. Беззащитная, слабая… Но у нее, в отличие от Фреи, еще была жизнь.

Демон сжал ее запястье и перевернул ладонь, показывая вампиру тонкий порез. Кровь текла так медленно, что капли падали на пол, словно часы отсчитывали время.

В висках шумело. Адриан хищно смотрел на то, как пульсирует вена на шее Рози. Жажда дурманила, лишала мыслей. Голос демона смешался с ветром и больше не имел никакого значения.

– Хватит!

Громкий оклик вернул Адриана в реальность. Вампир спрятал клыки, бросил короткий и полный боли взгляд на лежащую на земле Фрею, а затем – в сторону пожилого мужчины.

Тот поправил коричневый шерстяной пиджак в клетку, потушил сигарету о портсигар и спрятал окурок в нем. Легкость движений, спокойствие… Хозяин лавки. Адриан узнал в мужчине Уильямса, на которого работала Фрея.

– Это моя добыча, я слишком долго ждал, – процедил демон.

Он собирался бросить Рози и схватить Фрею, но Уильямс поднял руку, и воздух налился тяжелым ароматом хвои. На запястье мужчины заблестел ключ. Свидетельство того, что он – маг стихий, поклявшийся защищать вестников.

– Они находятся под покровительством братства Ключей. Никто не вправе нарушать баланс между мирами. Вестники связывают их, позволяя призракам общаться с живыми через сны.

Уильямс говорил это так спокойно, словно ничего не происходило.

Демон прищурился, серое лицо стало еще темнее. Сейчас он напоминал тряпичную куклу, сшитую из грубого льна. А через мгновение он окаменел. Плотно сбитое тело слилось с одеждой, превратилось в мрамор.

– Я заберу Рози, ты – Фрею. – Уильямс помог Рози освободиться. – Поторопись, этого едва хватит на пару минут. Каким бы сильным я ни был, в неделю Охоты у них слишком много магии. Хищники никогда не отпускают то, что должно принадлежать им…

Адриан коротко кивнул, переступил порог и подхватил все еще теплое и податливое тело Фреи. Краем глаза он наблюдал за тем, как Уильямс взял в руку плавающую свечу-тыкву, и та открыла портал, в который он вошел вместе с трясущейся от страха Рози.

В воздухе все еще витал запах хвои. Улица потемнела из-за сгустившихся туч. Казалось, город накрыл мрак.

Промедление – смерть. С этой мыслью Адриан вошел в особняк, закрыл дверь магией и наложил печать. Никто не откроет ни изнутри, ни снаружи.

Вампир краем глаза увидел небольшие серые лоскуты. Они кружили в пространстве, стремясь к небу. Совсем скоро они растворятся в серости облаков, а ветер развеет остатки защитной магии Уильямса.

Пришлось признать поражение, отдать должное силе демона и своей зависимости от крови. Он уязвим больше, чем когда был человеком. В прошлый раз – яд. На этот раз – кровь. Обе ошибки стоили жизни.

Думая об этом, Адриан замер – ощущение потери глухой болью отозвалось в груди. Он со свистом втянул воздух и едва устоял на ногах, когда Драконий дворец пошатнулся. Сомнений не было – демон пытается пробить защиту дома.

Вампир непроизвольно крепче прижал к себе Фрею.

Если до этой секунды Адриан был рассыпанной мозаикой, которую собрали в бессмысленный разноцветный узор из отчаяния, боли и ненависти к себе, то после вспышки магии ярость расплавила стекла и превратила их в цельную картину.

Возможно, он позволил себе слишком много слабости, но сейчас, держа на руках Фрею, решение было только одно – дать ей жизнь. Вопреки всему.

Не задумываясь над последствиями, Адриан рискнул. Больше, чем когда-либо. Он уложил ведьму на диван у камина, прокусил свое запястье и напоил ее собственной кровью. Не дышит – не сможет проглотить. На помощь пришла магия, и теперь по ее организму растекался новый яд, который превратит ее в вампира, как только тело остынет. В минуты тревоги ожидание – вечность.

И он знал, чем ее заполнить.

Перед глазами все еще стоял бокал вина, который в тот вечер он разделил с Фреей. Напиток был непривычно приторным, но кто знал, что это дурманящая отрава, из-за которой Адриан очнется вампиром, а Фрея едва выживет. В ту ночь, несколько десятков лет назад, демон выкачал из нее почти всю магию, навсегда лишив возможности накапливать энергию.

В гостиной не было ни звука, так что сквозь тонкие щели в окнах слышался вой ветра. Он подбрасывал мокрые и подгнившие листья и разносил их по городу. Непогода, как и Адриан, словно набиралась сил для последнего рывка.

Воздух наполнили молнии, а после короткой тишины грянул гром. Его раскаты эхом разлетелись между Северными домами.

Вампир выпрямился. Серые глаза с прищуром наблюдали за садом через окно. Несмотря на хлынувший ливень, зрение улавливало каждое движение. Особняк был окружен магическими кольцами и арками. Чтобы снять защиту, потребуется как минимум неделя. И теперь, после необдуманной вспышки демонической энергии, сработало одно из охранных заклинаний – оно впитывало силу охотника, создавая новый источник.

Адриану понадобилось десять лет, чтобы усовершенствовать щит. И теперь он с ухмылкой наблюдал за происходящим.

Пока Фрея здесь, ей ничего не грозит.

В подтверждение его мыслей румянец на щеках ведьмы исчез, а вампирский слух уловил тихое шуршание – по ее венам потекла кровь. Обращение началось.

Теперь следовало позаботиться о том, чтобы она проснулась в знакомой обстановке. Так воспоминания и эмоции на пару минут затмят чувство голода. Этого будет достаточно.

Адриан легко подхватил Фрею на руки. Сейчас она походила на фарфоровую куколку: холодная, бледная, хрупкая. Одно неверное решение – и ее жизнь рассыплется на осколки.

Осознание вызывало горечь. На строгом и сосредоточенном лице вампира теперь читались усталость и боль. Он позволял себе слабость – чувствовать. Чаша с эмоциями – единственное, что первые годы сохраняло в нем человечность.

Вспышки воспоминаний смешивались с волнением. Он надеялся, что страховка и зелье, которым он поил Фрею, помогут, дадут ей шанс. Но гарантии не было. Все – эксперимент.

От этого сжималось сердце. Несколько часов назад ведьма лежала на этом диване. Теплая ото сна, мягкая, спокойная, наполненная надеждой и решимостью вернуть прошлое, вспомнить их. А теперь…