Попаданка на факультете ведьм или Не хотите на мне жениться - Наталья Жарова

Свеча осталась внизу, света катастрофически не хватало, но я все же смогла пролистать четыре фолианта, прежде чем дверь скрипнула.

Первой застыла кошка, но это не удивительно, с ее окраской затеряться в темноте проще простого, чего не скажешь обо мне.

— Викки Вэлларс? — послышался изумленный голос Дамиана.

Я обернулась. Мужчина застыл в дверях, внимательно рассматривая лестницу и книгу в моих руках. Как назло, это были как раз воспоминания Вальбурги Борк.

— Я мог предположить все, что угодно, но только не вас, втихаря зачитывающуюся эротическими романами, — признался он.

— А я еще не читала, — пробормотала я, глядя в грозные очи ректора. — Просто не спалось, решила взять что-нибудь….

— И выбрали воспоминания куртизанки? Уверены, что это хорошая замена снотворному?

— Не попробуешь, не узнаешь.

Я неловко повернулась и вдруг почувствовала, как нога соскользнула со ступеньки. Мужчина тут же подхватил на руки, не позволяя упасть кверху панталонами, и покачал головой:

— Умеете же вы удивлять, Викки.

— И не вас одного, — пробурчал старческий голос из темноты.

Послышался щелчок, зажегся магический светильник и озарил сидящую в плетеном кресле бабушку.

— Госпожа Слоун? — Дамиан опустил меня на пол и склонил голову в приветствии. — Я вас не заметил.

— Меня многие не заметили, — мрачно ответила она.

Я судорожно сглотнула. Кажется, мы с Марусей спалились.

Но бабушка рассматривала Дамиана.

— Я-то понятно, что тут делаю, все-таки старость, бессонница. Викки тоже ясно чем занималась. А вот вы, уважаемый ректор, чего по ночам бродите да молодых девушек обнимаете? Считаете, не заметила, как ласково ее за талию придерживали?

— Госпожа Вэлларс оступилась, — сказал Дамиан. — Поверьте, в моих помыслах не было ничего плохого.

— Правда? Жаль. Вы нравитесь мне больше, чем белобрысый Ричи, — бабушка сунула трубку в рот. — Надумаете жениться, дайте знать. Викки, отпусти ректора, не стоит на нем виснуть, а то отобьешь последнюю охоту. И вообще, пойдем-ка, пообщаемся. Раз уж бессонница у нас в роду, чего зря время терять? И книгу с собой прихвати, давненько я не любовалась на мужчин без кальсон.

Дамиан спрятал напрашивающуюся улыбку и, взяв со столика рунический словарь, удалился.

А мы с бабушкой остались наедине.

— Интересные дела творятся, — она сдвинула брови и глянула на Марусю. — Быстро за мной! И без разговоров!

* * *

Дамиан появился не вовремя, но я была ему благодарна. Неизвестно сколько еще мы бы наговорили, если б не помешал. Я до последнего лелеяла надежду, что бабушка слышала лишь некоторые фразы. А может, вообще, задремала, пока сидела в кресле и посчитала говорящую кошку сном?

Конечно, госпожа Слоун представлялась адекватным человеком, но чувство самосохранения требовало рассмотреть все варианты событий. Вдруг обвинит в насильственном захвате тела, оправдывайся потом, что не по своей воле.

Бабушка распахнула дверь спальни и грозно скомандовала:

— Заходите!

Мы с Марусей переглянулись и вошли. Кошка тут же запрыгнула на ближайший стул, а я осталась стоять.

— Присядь, — госпожа Слоун указала на кресло. — Нечего глаза мозолить, разговор предстоит долгий.

Я села. Она довольно усмехнулась.

— Внученька, значит… И фамильяр… Занятно.

Бабушка опустилась напротив и привычно задымила трубкой. Ее цепкий взор прошелся по моей макушке, скользнул по лицу, опустился на платье и едва дотянув до туфелек, вернулся обратно.

— Занятно, — повторила она. — А ну-ка, дай руку.

Я послушно протянула ладонь. Между большим и указательном пальцами у Викки был шрамик. Именно его старушка сейчас и разглядывала.

Она нутром чувствовала подмену, но не могла определить в чем именно. Рассматривала родинки, шрамы, вслушивалась в голос и все сильнее хмурилась.

— И все-таки ты не Викки. Нет, на первый взгляд никаких отличий! Но я же чую, что характер поменялся, привычки… Ты даже сидишь иначе, — задумчиво резюмировала бабушка.

Я покосилась на Марусю. Та усердно пыталась рассмотреть свою пятку.

Госпожа Слоун встала и подхватив трость, ткнула ею меня в грудь.

— В этом теле другая сущность! Признавайся, кто ты такая и где моя Викки?

Я не успела ничего ответить, голос подала Маруся. Она нехотя опустила лапу и попыталась улыбнуться.

— Сюрприз, бабуля.

Для бабушки это, и впрямь, стало сюрпризом.

Она вздрогнула и, как-то совсем не по-старушечьи, отскочила в сторону, вскидывая руку в сторону кошки, наспех бормоча проклятье.

— Эй-эй! Это, правда, я! — завопила Маруся. — Стой! У тебя есть чулки в горошек, которые ты хранишь со своего первого бала, как память! А я их в детстве нашла и вырезала пару кружочков, помнишь?

— Верно, было такое, — госпожа Слоун опустила руку. — Значит, это ты… А это тогда кто? — она перевела взгляд на меня.

— Немагическая копия, — кошка обернула хвост вокруг лап. — Из другого мира. Но совсем незлобная, честно-честно.

Бабушка основательно приступила к допросу.

Ведьмой, как оказалось, она была неслабой, поэтому легко обездвижила меня и принялась выпытывать у внучки подробности. Маруся отвечала неохотно.

Призналась в огромной любви к Дамиану (чем вызвала фыркающий смех старушки), сообщила, что желала попасть в тело профессора Кариши, но то ли что-то напутала в заклинаниях, то ли пентаграмму неровную начертила, то ли ингредиенты для активации взяла несвежие — в общем, нечаянно перенеслась в мой мир. А там, пока сидела под кустом…

— Постой, постой! — прервала бабушка и нахмурилась. — А кошка откуда?

— Так она в академии жила, в подвале, — Маруся недовольно утерла лапой мордочку. — Мы ее подкармливали иногда. Она меня увидела и прибежала, бестолочь! Как раз в пентаграмму попала.

— Это не она бестолочь, а ты!

Госпожа Слоун сняла с меня обездвиживающее заклятье и, приказав сидеть молча, стала расспрашивать внучку дальше.

Но эту часть повествования я уже слышала: Маруся планировала спокойно вернуться домой, и даже почти все организовала, как вмешалась я и смешала магические потоки.

— Оригинал вместе с копией попал в портал, — пробормотала бабушка. — Мда… Натворила дел, как теперь выпутываться будешь?

— Вы же нам поможете? — с надеждой спросила я.

— Зачем? Пусть помяукает пару месяцев, глядишь, поумнеет.